Тема войны не раскрыта

В дни юбилея Победы российское искусство потерпело поражение

Выражения типа «Мастера искусств - навстречу юбилею» или «Раскрытие темы войны в...» уже давно воспринимаются с тошнотой, как всяческие судорожные попытки деятелей искусств «отметиться» в юбилейной суете. Однако сегодня, в год 65-летия Победы, оторопь вызывала противоположная картина - глухое молчание по заслуживающему в общем-то внимания поводу.

Госзаказ против искусства

Десятилетиями люди творили на эту тему не ради госзаказа или того, что всему «военному» и его авторам давали зеленую улицу, а во многом вопреки этому госзаказу. Искусство стремилось сохранить память и осмыслить прошедшее. Государство весьма цинично на военной теме спекулировало. Людей, по сути, заставляли не помнить, а по-прежнему жить на войне. Бояться нового нападения, новых жертв, а потому прощать любые недочеты единственному заступнику - государству. Стойко переносить бытовые и иные неурядицы: человеку, который недоволен отсутствием мяса в магазине, должно быть стыдно - его отец жил на блокадные граммы хлеба. Но для этого нужен был миф - простой и застывший. Искусство же по сути своей стремится к сложности понимания и изменчиво. На страницах книг и в кадрах кино война тоже продолжалась, поскольку снова и снова осмыслялась и переосмыслялась. Точку тут, наверное, поставить было невозможно. Чем больше временное расстояние, тем больше с этого расстояния удавалось углядеть. Иногда даже начинало казаться, что это уже какая-то другая, «художественная» война - каждое новое поколение писателей и кинематографистов примеряло известные всем исторические обстоятельства на себя и своих современников. Герой Баталова в «Летят журавли» - это совершенно явный «шестидесятник», отнесенный какими-то ветрами на четверть века в прошлое. Для существовавшего на тот момент мифа фильм был крайне неудобен, а потому поначалу был принят в штыки. Но брешь была пробита, обратно заделать ее уже не удалось, а потому мы увидели на полях сражений «семидесятников» в исполнении Даля или Нахапетова. Однако вышеупомянутый миф изворотливо вбирал в себя культурные находки, которые чуть раньше сам же пытался затоптать. Скажем, в 50-е и даже 60-е невозможно себе представить ничего подобного фильму «А зори здесь тихие» - слишком живые, слишком негероические героини. Однако к 80-м они уже стали затертым материалом для пионерских сборов. В итоге выдохлось все. Государственный миф рухнул, потому что люди устали от непрерывного ощущения войны и комплекса неполноценности, навязываемого им нескончаемым сравнением с героическими предками («Богатыри - не вы!»). Но параллельно выдохлось гуманистическое осмысление, ставшее каноном, штампом. Даже те, кто на этой ниве пытался создать нечто новое, непроизвольно скатывались к эпигонству - слишком велики были предшественники.

Клюква, но родная

Возможно, именно неприязнь к этой заштампованности и сознание своей неспособности ее пересилить и привели к тому, что за время перестройки и после нее ничего нового на тему войны в российском искусстве сказано не было. Не помогло даже то, что открылись-рассекретились невероятные исторические пласты. Какие сюжеты! Какие человеческие драмы! Какие характеры! Однако у нынешних «инженеров человеческих душ» при слове «история» - тошнота и астенический синдром. Похоже, про войну они бы вообще забыли, если бы не треклятые американцы. Не сними Спилберг по заказу Пентагона своего «Райана» - никто бы и не почесался. А так появилась какая-то ревность («скоро наши школьники будут думать, будто немцев победили ихние райаны!»), и, главное, увидели, что тема войны востребована современным зрителем. Но тут уж началось торжество не гуманистического штампа, а просто штампа. Хотя, может, это продолжение традиции помещать в прошлое своих современников: на сей раз в леса и окопы пошли не страдающие психической утонченностью «девяностики». Какие уж тут душевные драмы - сплошной саспенс и драйв. И как можно дальше от истории!

Можно только диву даваться, с каким упрямством наши сценаристы пробегают мимо полок с книгами по военной истории, предпочитая натужно изобретать занудные «захватывающие сюжеты». - Вы зачем все переврали? - спросил однажды автор этих строк одного из создателей телесериала «Красная капелла». - Что мы переврали? - удивился тот. Дальнейший разговор показал: ничего они переврать в принципе не могли, ибо ничего и не знали, кроме того, что вот была такая «Красная капелла». Полным шоком для моего собеседника стала новость о том, что на момент съемок еще был жив и находился в здравом уме один из руководителей капеллы.

Похоже, аналогичная история потом повторилась с сериалом «Апостол». Из сюжета абсолютно непонятно, откуда взялось это слово - ну, мало ли какие оперативные клички бывают. Но не иначе как кто-то из создателей где-то что-то слышал о радиоигре «Монастырь». Однако сделать сериал по реальным, захватывающим событиям про этот самый «Монастырь» - что вы, это так скучно. Лучше снять военизированный римейк «Джентльменов удачи».

Боялись «голливудской клюквы» - но в итоге экраны заполняет клюква своя, родная. Оно, конечно, может для патриотизма так лучше, пусть мальчишки играют в своих снайперов, а не заморских морпехов. Однако если брать в расчет художественный уровень, то яма полная, и насквозь коммерческий Спилберг по творческому и философскому уровню оказывается выше нашего современного кино. В принципе это не сложно - быть выше нулевой отметки. Возможно, Спилберг преподносит зрителю вполне банальные мысли, только у нас-то не преподносят никаких. Но, похоже, это более чем устраивает массовую аудиторию.

Основной массе россиян лень и неохота что-то там узнавать и переосмысливать, им хочется простоты: наши - классные, немцы - гады, предатели - гады, ваще. И эта тяга к простоте, эта лень и нелюбопытство - несомненные признаки угасания памяти о войне в народе. Вот эти лояльные, но безразличные обыватели страшны, а не историки неофициального толка, на которых в канун юбилея Победы обрушилось столько проклятий. Опять же, гуманизм 60-х или меланхолия 70-х - несовременно. Так что «стрелялка про ВОВ» - в самый раз, оправдывая низменное желание посмотреть про драки и кровищу возвышенными мотивами патриотизма. В такой обстановке «неправильные» ленты типа «Франц и Полина» не имеют ни малейшего шанса пробиться к зрителю - прокатчики четко понимают, что «кассу» на такой ленте не сделаешь. Но жанр «патриотической стрелялки» исчерпал себя столь же быстро, как боевики с Ван Даммом или с Джеки Чаном. Если честно, его «мастерам» хочется сказать «спасибо» за их молчание в дни юбилея - не осквернили праздник халтурой.

Сладостный большой стиль

Колесо истории сделало оборот длительностью больше чем в полвека. Все вернулось к тому, откуда началось - к стилистике «Встречи на Эльбе» или «Освобождения». Жанр эпической поделки победил большое искусство, потому что пережил его. А жив он до сих пор, потому что в России по-прежнему любят «как положено» - нечто безусловно правильное и не вызывающее вопросов. Потому что слишком озабочены, как бы кто чего не подумал. Тот, кто снимает владивостокских школьников с уроков и собирает в большом кинозале, вряд ли сам этого хочет. Но таковы правила игры. За то, что он их собрал, он рассчитывает получить некую награду. И одновременно боится, что, если он их не соберет, на него в инстанцию может написать пара пенсионеров: «не уделяется должного внимания...». И не надо думать, будто «инстанция» - это дуболомы, убежденные, что школьников надо собирать, и очень плохо, если их не собрали. Но у них тоже есть инстанция, так что логика та же. А высшая инстанция ощущает множество взглядов снизу и считает себя обязанной делать то, чего от нее ожидают... Но когда школьники собраны, какой фильм им показывать? Какой фильм подать на десерт после областного собрания хозяйственного актива? Не «Франца и Полину», это понятно - в те же инстанции могут полететь скупые телеграммы о том, что имела место фальсификация истории и идеологическая диверсия, телеканалы будут говорить об этом, а зрители возмущаться; хотя ни журналисты, ни зрители не считают, что была какая-то диверсия, но все ведут себя так, как вести себя «положено»; с доносами советов ветеранов положено соглашаться.

И даже хотиненковского «Попа» не покажешь - он заставляет зрителя думать и спорить, а после таких мероприятий зритель думать и спорить не должен. Нужно что-то торжественное и пафосное, желательно с торжественным и малопонятным названием. Михалков снял свое «Предстояние» на потребу юбилею, для просмотра на организованных сеансах, как авторы-детективщики пишут книжки для чтения на пляжах и в электричках - специально спешат к летнему сезону. Эта дилогия - ювелирное воплощение современного государственного мифа о войне. То есть, в общем-то, то же «Освобождение», но добавлено про репрессированных, а наряду с ролью парторганизаций отражена и роль православной церкви. Главное, до чего не додумались приземленные коммунисты, - подъем тональности до религиозной, до апокалиптической - позволяет забыть о любых неприятных полутонах и вопросах. В интонации Михалкова об истоках и причинах катастрофы июня 1941 года спорить как-то неудобно, как неуместно задавать вопрос, кто виноват будет в Конце Света. Никто. На все божья воля. А фанатики мировой революции и тупые генералы - такие же ее проводники, как и генералы умные. Все равны, и все суетно, если смотреть с высот самомнения Никиты Сергеевича. Над всем этим можно было бы иронизировать и дальше, если б не было так страшно. Оплаченное нефтяными рублями и снятое с применением современнейших технологий произведение своеобразного михалковского таланта имеет все шансы оказаться последним масштабным фильмом про войну. То есть наши внуки будут судить о ней не по «Летят журавли» или «Двадцать дней без войны», а по «Предстоянию». И это - несомненный шаг к беспамятству и забвению. Поскольку наши внуки такое смотреть откажутся. Может, хоть «Райана» посмотрят...