Снобы против Сталина
«Проект «Сноб» проводит акцию памяти «Люди против Сталина» 27 мая мы (они) прикрепим к своей одежде лоскутки с именами людей, погибших в результате репрессий. Нам (им) хотелось бы, чтобы эта акция помогла изменить отношение России к своему прошлому».
Что и говорить - гламурные журналы сильно украсили нашу жизнь. Теперь в любом российском селе вам с ходу ответят, чем отличаются тренды и бренды, презентации и инсталляции, а слово перформанс вообще прочно вошло в жизнь каждой семьи. Как и звезды всех сортов и родов войск. Наконец-то мы знаем про них все – в какой деревне родились наши родные Димочки и Аллочки, когда и каким способом пробились в столицу, какие пластические операции уже сделали и какие только собираются ну и т.д. Ясно, что в наше время такие вещи должен знать каждый культурный человек.
Надо заметить, что у них такие журналы тоже имеются и называются они coffee-table books. В том смысле, что обычно лежат на журнальном столике, пока вы сидите где-нибудь в очереди. Но, конечно, до российского масштаба гнилому западу далеко, у нас гламур - всякие там «МакSим XXXL», «Зина на Рублевке» и «Hello,Клава» – это проект общероссийского масштаба и значимости, потому работают там, можно сказать, наши лучшие кадры.
Я эту публику немного знаю, да и в русской литературе она описана многократно. Это - чеховские телеграфисты сегодня. Шустрые детки саратовских партфункционеров, ломанувшиеся в столицу по случаю отмены института прописки за красивой жизнью и общим благосостоянием. Добыть которое можно весьма непыльным способом – давая советы тем же приезжим, которые попроще и приехали чуть позже.
- Слышь, Зин, мы теперь, блин, средний класс, и пока я тут на московский лохах бабло зарабатываю, ты давай, впитывай.
Вот Зина и впитывает, чтобы соответствовать. Тут в столицах главное что?
Главное, чтобы все было красиво, изящно. Вот слова будуар, мезонин или там адюльтер – это красиво. А такие родные выражения как толчок или, скажем, пёрнуть - это фи, моветон, их лучше избегать. Фамилия Картошкина – это грубо, лучше поменять на что-то французское, типа Бульба или лучше Булбье. А имя на Элоизу или там Анжелину. Каминные щипцы дешевле пяти штук баксов брать не надо, надо за десять. И все в том же духе.
Но этого, понятно, надолго не хватило. Приезжие – они ребятки хваткие, по заграницам помотались и что почем теперь знают сами. А тут еще и кризис! Надо искать новые рынки сбыта своей гламурности и утонченности.
Так, что у нас тут на слуху. Ну конечно, товарищ Сталин! Гламурненько? Не очень - маленький, рябенький, усатенький, не Бред Питт. А вот так – Sталин? Уже лучше, уже стайлиш. А не опасненько? Нет, вон даже Михалков и тот ткнул генералисимуса мордой в торт, значит можно. Берем.
Что еще там? Жертвы каких-то там репрессий. Гламурненько? Не очень. Зато актуальненько, прогрессивненько и современненько, можно на этом выплыть. Плюс готовенький, можно сказать, перформанс. Берем на сайте Мемориала какого-нибудь бедненького репрессированенького, пишем его фамилию на таком красивеньком лоскуточке, цвет по вкусу, но не очень ярко, цепляем на такой стильненький блузончик, по погоде, и готово. Чудненький такой флеш-мобчик.
Одну только вещь забыли наши гламурненькие телеграфисты. Со своими предками можете делать, что угодно. А насчет чужих, надо спрашивать. Брать без спроса чужие вещи – это моветон. В Саратове не научили?! Мне вот как-то не хочется, чтобы фамилии моих репрессированных родственников носил, скажем, член вашего снобщества Стас Намин. Пусть напишет фамилию своего дедушки на шкурке от микояновской колбасы и с этим идет куда угодно. А балаган из чужого горя устраивать нечего, это вам не презентация поддельных швейцарских часов.
Впрочем, как сообщает нам энциклопедия, вы ребята, то есть снобы - люди неблагородного происхождения, стремящиеся пролезть в аристократы. Лучше не скажешь. И проекты у вас пахучие, пошленькие проекты, от вашего любимого слова пош (POSH). В нормальной стране точно морду бы начистили, так это, по-простому. Но может и у нас повезет.
Комментарии
Прочтение еще трех-четырех подобных статей и я рискую бесповоротно обратиться в эстета. Как же потом дискутировать с неблагозвучно чавкающим за столом гурманами?