О страховании, уверенности, синем солнце и реформе образования

Принятие Государственной думой закона о бюджетных организациях всколыхнуло интерес общественности к вопросам образования. И это хорошо, что вопросы образования, так или иначе, оказались в центре общественного внимания. Плохо, что предмет обсуждения носит второстепенный характер. В действительности, закон нужен достаточно небольшой группе элитных вузов и школ, которые хотят извлечь из своего особого положения на рынке образовательных услуг некие дивиденды (в чем нет ничего плохого).

Люди «в теме» и так все поняли. Для тех же, кто знаком с вопросом поверхностно, поясню. Сегодня, если у вас в оперативном управлении хорошее здание в центре Москвы (Петербурга, другого города-миллионника), гарантия госзаказа и вы – более или менее вменяемые люди, то превратить все это в успешное учебное заведение не составляет большого труда. Такие учебные заведения от этого закона выиграли. Выиграла ли вся система образования – вопрос спорный, и это будет зависеть, скорее, от того, как закон будет реализован на практике. А что-то подсказывает, что он будет реализован, как всегда.

К сожалению, обсуждение закона выносит на поверхность общественной дискуссии далеко не главные проблемы отечественной системы образования. Удивительно, что обсуждение образования сводится к чисто технологическим, по сути, вопросам: как финансировать, какому предмету дать сколько часов, какой предмет добавить, какой убавить.

Сущностные вопросы – не в этом. Они – в той педагогической модели, на которой построена сегодняшняя модель отечественного образования. Вы не задумывались о том, почему в русском языке для обозначения процесса защиты человека в трудной ситуации используется термин «страхование», образованный от слова «страх»? Напомню, что в английском это insurance – от слова «уверенность». Вроде бы чисто лингвистический казус. К сожалению, нет. Язык точно отразил особенность доминирующего в обществе типа контроля над поведением людей. Этот тип контроля психологи называют «аверсивным»: контроль через негативные стимулы.

Представим себе среднестатистический российский детский сад. Старшая группы. Воспитательница попросила детей нарисовать солнышко. Вова нарисовал синее солнышко. Что сделает воспитательница? Она мягко, на первый раз, но твердо скажет: «Вовочка, солнышко желтое. Посмотри, как хорошо нарисовала Танечка. Давай мы твой рисунок порвем, и нарисуешь новый, правильный». Послушание как идеал воспитания. Следование стандартам. Отсутствие самостоятельного выбора, а значит, и личностной ответственности. Вот базовые проблемы системы образования. Именно их и нужно обсуждать.

В  российском образовательном сообществе очень любят рассказывать одну историю. Она согревает сердце и является предметом гордости.

После запуска спутника в 1957 г. американцы  испытали шоковое состояние: первый искусственный спутник Земли был запущен не в США, а в СССР. Действительно, было от чего приуныть: страна, вкладывавшая в развитие науки и образования столько сил и средств, страна, самовлюбленно гордившаяся своими научно-техническими достижениями, ощутила себя отставшей в сфере, открывавшей новые невиданные технологические горизонты. Америка ощутила себя беспомощной перед коммунистическим врагом, утратив статус недосягаемости. В ответ на запуск СССР спутника была принята целая серия законодательных актов, среди которых можно выделить «Закон об образовании в интересах национальной обороны» (National Defense Education Act), согласно которому в систему образования встраивались элементы советской образовательной модели и, прежде всего, увеличивалось число естественнонаучных дисциплин – главным образом, математики и физики.

Как правило, на этом рассказчики заканчивают свою историю. Победно смотрят в зал. Ну, как мы им? Приятно. Зал одобрительно кивает. Но это не конец истории. Через несколько лет американцы убедились, что при новых подходах школьники стали менее инициативными, менее успешными и более закомплексованными, менее предприимчивыми. Они поняли, что им не нужны «ботаники» (по крайней мере, не в больших количествах), им нужны инициативные и предприимчивые, здоровые и подготовленные к жизни будущие граждане своей страны. Именно воспитание таких граждан они и сделали целью системы образования.

В российской средней и высшей школе очень много внимания уделяют усвоению знаний и поддержанию определенного уровня дисциплины, учат воспроизводству некоего продукта по стандартам. Если ученик отходит от нормы, он наказывается через систему оценок. Может, например, получить двойку просто потому, что думает не так, как преподаватель. Понятно, какой стиль мышления и поведения формирует подобная школа. Для инновационной экономики нужна личность инициативная, самостоятельная, ответственная, но система образования не воспроизводит такого типа людей. Многие сегодняшние проблемы общества, экономики и бизнеса отражают качество работы образовательных заведений.

Оппоненты скажут: «Ну как же! Вот, есть школа такая-то, гимназия такая-то и садик вот такой вот. А вузы есть какие замечательные!» Конечно, есть. Но существуют эти уникальные учебные заведения не благодаря поддержке системы образования, а вопреки ей. Мы и знаем-то о них именно благодаря тому, что они – другие.

«Новая школа» – это не новые здания, компьютеры или интерактивные доски (хотя они, конечно, не помешают), а новая идеология педагогического процесса. Именно эти вопросы и нужно сделать  предметом общественной дискуссии.