Женщина, которая может всё

Из интервью Павла Гусева с губернатором Санкт-Петербурга Валентиной Матвиенко, следует, что питерцам очень повезло, что они добровольно выбрали себе такую умную, заботливую, добрую и бескорыстную женщину в губернаторы. Но вот незадача – почему-то комментарии под статьей на сайте МК уничтожаются с бешеной скоростью – на момент размещения здесь статьи их осталось только 2. А очень хотелось бы знать мнение самих питерцев о своем губернаторе, поэтому я предлагаю причастных лиц высказаться прямо здесь по поводу нижеизложенного.

Какие же мы разные! Петербуржцы считают москвичей снобами и вообще малокультурной публикой, а москвичи жителей Питера держат за провинциалов и ботаников. Да, мы разные. А цель одна: сделать свой город исконной столицей страны — политической, экономической, интеллектуальной Меккой, и соревнование это становится только острее.

Москвичи привыкли интересоваться исключительно собой, своими проблемами, тем, что делает для нас власть и лично мэр города. И очень плохо представляем себе, как живут люди в других городах, в частности в Северной столице, и как поступает власть, решая проблемы Питера.

Мы встретились с губернатором Санкт-Петербурга, на мой взгляд, на пике ее карьеры, карьеры — в самом хорошем смысле этого слова. Надо учесть, что глава Северной столицы — женщина. И знаете, после продолжительной и увлекательной беседы с Валентиной Ивановной Матвиенко я вышел из здания питерской мэрии с твердым ощущением, что город находится в руках, которые покрепче мужских будут. Но дело даже не в этом. Все познается в сравнении — многое из сегодняшней практики питерской власти можно было бы позаимствовать Москве. Многие взгляды и методы руководства госпожи Матвиенко, я бы сказал, опережают время. С которым она нещадно борется, внедряя в жизнь передовое, здоровое, молодое, интеллектуально развитое начало. Ее цель предельно проста — сделать Петербург городом с европейскими стандартами жизни. Как это у нее получается — судите сами.

— Валентина Ивановна, вы были избраны губернатором Санкт-Петербурга в 2003 году, затем — в 2006-м — последовало ваше переназначение на этот пост. Какой институт — выборность глав или их назначение, на ваш взгляд, сегодня более актуален и совершенен?

— Во-первых, я не согласна, что во второй раз меня “переназначили”. Меня снова избирали, только по новой системе. Вообще мы несколько “демонизируем” тему прямых выборов. Если коснуться опыта различных стран, в ряде даже самых демократически развитых государств Европы префекты, к примеру, напрямую назначаются президентом. Я прошла и те, и другие выборы — мне есть с чем сравнивать.

Так называемые прямые выборы, особенно в 90-е годы, у нас, по сути, были соревнованием кошельков и черных пиар-технологий. Возникала большая опасность случайного выбора, потому что любой кандидат может себе позволить обещать все что угодно. А вот эффективного института отзыва губернатора не было — а ведь главе большого региона вручают судьбы сотен тысяч людей на достаточно длительный период, на четыре-пять лет.

Упомянутая выше новая система — это тоже выборы. Прежде чем вносить в список кандидатуру на пост губернатора президенту страны, полномочный представитель Президента России в регионе проводит самые широкие консультации — с общественными организациями, политическими партиями, различными союзами. В ходе которых он изучает мнения — пользуется ли поддержкой данный губернатор? Проводятся серьезные репрезентативные социологические опросы на ту же тему среди жителей региона. Сегодня ответственность за выдвижение кандидата несет победившая на выборах партия. Как правило, президент еще и лично встречается с кандидатом. Затем имя избранника выносится на утверждение в Законодательное собрание, которое, как известно, избирается всем населением и которому оно доверило представлять свои интересы.

В петербургском Законодательном собрании заседают представители четырех политических фракций. Естественно, они голосуют не только от своего имени, но и от имени своих избирателей. Поэтому легитимность выборов губернатора обеспечена, как и при прямых выборах.

А в случае с Петербургом губернаторские выборы — вообще дело особенное. Это фактически целое государство, как, допустим, Финляндия — тут ответственность за результаты выбора очень высока и опасность случайного выбора — повторюсь — тоже. Во время предвыборной кампании в 2003 году у меня было 16 оппонентов.

Помню, как один из них в прямом эфире заявлял о том, что совместно с серьезными учеными, с серьезным институтом разработал программу экономического и социального развития Петербурга на 15 лет — “это большой труд, уместившийся в этот большой том”. Я спрашиваю: “А можно полистать?” Открываю, а там — муляж! Но это только одна сторона проблемы. К сожалению, прямые выборы зачастую приводили к зависимости губернаторов от тех или иных групп, поддерживающих их, в том числе и криминальных структур. При новой же системе кандидатура губернатора проходит через такое сито, когда случайность выбора практически сводится к нулю.

— Второй вопрос в связи с этим — о разработке целостной системы оценок эффективности работы губернаторов. Какие критерии, на ваш взгляд, главные при определении этой эффективности?

— На мой взгляд, главным критерием оценки органов исполнительной власти в любом регионе должна быть динамика улучшения качества жизни населения, во имя которого выстраивается и вся система. Кризисный 2009 год, который мы все пережили, очень четко высветил, насколько сегодня эффективно управление регионами.

Петербург пережил кризисный год спокойно. Да, естественно, были трудности, были проблемы, были потери. Но они не носили драматического характера. В городе сохранились спокойная социально-экономическая ситуация, нормальная динамика развития экономики города — в основном благодаря тому, что все последние годы мы занимались ее диверсификацией. Мы добились хороших показателей и на рынке труда — безработица у нас составляет всего лишь 1,1%, притом что вакансий в два раза больше, чем официально зарегистрированных безработных. У нас возросло количество браков, на 11% в регионе повысилась рождаемость и на 5% снизилась смертность, второй год растет численность населения… С другой стороны, в прошлом году было отмечено падение индекса промышленного производства, но это объективный процесс — такова сложившаяся структура нашей промышленности, где преобладают обрабатывающие отрасли.

При оценке эффективности работы регионов необходимо учитывать и то, чего, собственно, добился регион своими силами, самостоятельно. За последние годы мы, например, в пять раз нарастили доходную часть бюджета. И, поверьте, нам с неба ничего не упало. Это результат труда петербуржцев. Причем мы не расписывали на ста листах программы, в которых одна вода, а поставили четкую цель — стать городом с европейскими стандартами жизни. Каковы эти стандарты и конкретные показатели по годам — четко прописано в нашей стратегии, которая утверждена городским парламентом. Каждый год подводим итоги и понимаем, на каком направлении надо подтянуться.

За это время мы создали новые отрасли промышленности. Пример — новый автомобильный клайстер. Крупнейшие мировые автопроизводители — “Тойота”, “Дженерал моторс”, “Ниссан” — построили предприятия, которые работают на город. В сентябре будет завершено строительство самого современного завода Hyundai. Рядом с автогигантом строится группа заводов автокомплектующих компаний.

Мы очень серьезно усилили защиту малоимущих жителей города. Причем это не попытка всем понравиться — знаете, когда всем сестрам по серьгам. Это сугубо адресная система социальной защиты, именно система. В кризисный год мы не только не уменьшили социальные пособия и выплаты, а наоборот, проиндексировали их, сохранив и даже расширив различные формы поддержки. На 22% увеличили зарплату бюджетникам, что для такого экономически сложного периода было очень рискованно. И тем не менее справились с задачей.

Мы делали все, чтобы минимизировать последствия кризиса — прежде всего для населения. Все последние годы мы проводили либеральную экономическую политику и консервативную финансовую. Каждый год был большой соблазн занять денег, что-то еще построить. Но для начала решили: необходимо отдать старые долги, которые достались нам в наследство. В результате на 1 января 2009 года у города не было никакого долга. Потому-то в кризис мы так себя устойчиво и чувствовали. И сегодня можем себе позволить занять средства на развитие и конкретные проекты.

Скажем, в городе произошла настоящая революция в модернизации инженерной инфраструктуры. Это было самое слабое звено — с учетом особенностей нашего города, особого климата, болотистой местности, специфических грунтов у нас быстрее, чем обычно, ветшают подземные, инженерные сети — честно говоря, до этого, с конца 80-х, в развитие инженерной инфраструктуры ничего не вкладывалось.

Мы занялись нормальным освещением улиц и художественной подсветкой города. А ведь поначалу в Петербурге не было и киловатта лишней энергии, чтобы повесить светильник на то или иное здание. Впервые с января этого года город выведен из энергодефицитных регионов. На минуточку, с 90-го года до 2005-го в Петербурге не было построено ни одной электроподстанции, а мы ввели уже 14. Вместе с “Газпромом” разработали программу по полной модернизации всей системы теплоснабжения. В полном объеме она уже реализована в трех районах, в том числе в Петроградском. До этого, можете себе представить, в исторической части города дымили угольные котельные, которые Гортехнадзор каждый год “открывал” просто потому, что деваться было некуда. Температура в квартирах зимой не поднималась выше 18 градусов. Так вот мы все 160 старых котельных снесли и построили 90 новых, газовых, полностью автоматизированных, переложили 200 километров труб.

Благодаря этому мы провели комплексное благоустройство района, 3000 коммунальных квартир петроградцев расселили без участия бюджетных средств, за счет инвесторов.

— Да, коммунальные квартиры в исторической части Питера — одна из наболевших проблем…

— Безусловно. Начиная с 90-х годов самые “вкусные” коммунальные квартиры, где были камины, высокие потолки, лепнина и т.д., расселил бизнес. Остались самые тяжелые, самые трудные коммуналки с большим числом проживающих, в непрестижных домах. Вообще квартирный вопрос для Петербурга был нелегким во все времена. Мы утвердили несколько жилищных программ. Решили, что все льготные категории — многодетные, инвалиды, больные люди, ветераны — получат бесплатное жилье. Всем остальным город будет помогать. Но люди должны сами понимать свою ответственность за улучшение условий проживания. Поэтому у нас есть специальная программа расселения коммунальных квартир, есть программа содействия в виде субсидий очередникам и целый ряд других, за счет которых мы существенно сократили очередь на жилье.

Параллельно с расселением коммунальных квартир нарастили объемы жилищного строительства. Для примера: в 2003 году было построено 32 тысячи кв. метров, а в прошлом году — 700 тысяч кв. метров жилья за счет бюджета, а в целом мы ввели 2 млн. 600 тысяч квадратных метров, и это, напомню, в кризисный год. Кстати, это дало возможность полностью выполнить указ президента по ветеранам. К слову сказать, у нас есть и очень хорошая программа предоставления жилья работникам бюджетной сферы. Понятно, зарплаты у них небольшие, купить на рынке квартиру они, естественно, не в состоянии. У учителей, врачей и т.д. появилась возможность купить жилье по государственным ценам, получить квартиру сразу, расплачиваясь за нее постепенно в течение 10 лет, в конечном счете практически за полцены.

— Валентина Ивановна, судя по последним выборам, главным “проколом” местных властей считается низкий уровень поддержки “Единой России” в регионе. На ваш взгляд, результаты партии власти на выборах — действительно настолько важный критерий при оценке работы губернаторов?

— Нет, я вообще не считаю это критерием оценки работы губернатора. Честно скажу, ни от Администрации Президента, ни от Правительства РФ никаких претензий по поводу, скажем, неудовлетворительных итогов голосования за “Единую Россию” мне, как губернатору, никогда не поступало. На последних муниципальных выборах, которые прошли лишь в нескольких муниципальных округах, “Единая Россия” получила 78% голосов. Уровень поддержки партии в городе в принципе высокий. Для меня это неудивительно, потому что “Единая Россия” — это и моя опора в городском парламенте: здравомыслящие люди, принимающие здравомыслящие решения. Хотя не могу утверждать, что у нас, как говорится, совет да любовь. Мы спорим, доказывая друг другу свою правоту. Надо уметь аргументировать свою позицию — тогда она обязательно найдет поддержку.

— Традиционный для Питера вопрос. Говорят, что в городе существует мощная оппозиция строительству “Охта-центра”. Эта проблема постоянно дискутируется и в московских СМИ, и в федеральных. Люди реально недовольны строительством? Почему сегодня решение по “Охта-центру” до конца так и не принято? Или оно все-таки есть?

— Мощная оппозиция — явное преувеличение. Различные социологические институты постоянно проводят мониторинг мнений жителей города. И они действительно разные. То, что вокруг строительства идет горячая дискуссия, — это хорошо и правильно. В Петербурге с момента его основания многие важные сооружения — и Исаакиевский собор, и дом Зингера, и другие — рождались в ходе ожесточенных споров. Тем не менее большинство построенных зданий признаны сегодня уникальными историческими памятниками.

Я считаю, каждый человек должен сформировать свою точку зрения. Имея при этом объективную информацию о проекте. Ведь когда говорят о высотке, умышленно не упоминают, например, о том, что ее планируют построить за пределами исторического центра. В составе этого огромного современного комплекса — большой киноконцертный зал, музей современного искусства, спортивный комплекс, немалые площади офисов класса А, которых в Петербурге так не хватает, чтобы город стал мировым деловым и финансовым центром. Для привлечения сюда крупных компаний нужна соответствующая инфраструктура. Поэтому взвешивать надо всё и вся. Наша задача, задача власти — сделать так, чтобы все было в рамках закона. Идет процесс разработки проекта, последуют две госэкспертизы, которые дадут оценку этому проекту на основании действующего законодательства. Давайте дождемся выводов.

— Кстати, говорят, что питерская интеллигенция с огорчением приняла решение о том, что бывший тренер “Зенита” Дик Адвокат стал почетным гражданином города — якобы оно умаляет престиж города и принято из чисто конъюнктурных соображений…

— Во-первых, “Зенит” для Петербурга — больше чем футбольная команда. Это бренд города. Если в Москве существует несколько футбольных клубов, несколько футбольных команд, за которыми стоят разные болельщики, то у нас “Зенит” — почти икона. Начиная с детского сада и школы и кончая пенсией петербуржцы болеют “Зенитом”. И когда клуб победил в чемпионате России — я не могу даже передать ту бурю, шквал эмоций, которые обрушились на город.

— По телевизору мы это видели…

— Я думаю, в какой-то мере такое решение депутатов Законодательного собрания было принято на волне сверхэмоций — так хотелось как-то необычно отметить это событие. Я не вижу в этом ничего драматичного или оскорбительного для кого-то. Ведь “Зенит” всего лишь два раза — в 1984-м и в 2008 году — становился чемпионом страны. Для города эта победа была слишком дорога, и в этом решении был знак признательности тренеру, который привел команду к победе.

— С 2000 года в российском политическом истеблишменте появилось такое понятие, как выходец из Питера. Уроженцы из города на Неве заняли ведущие позиции во всех сферах. В связи с этим не испытываете ли вы сейчас трудности с кадрами? И вообще — как вы относитесь к этому, так сказать, щекотливому вопросу? Другие регионы, выходит, несколько обделены в этой ситуации?

— Петербург-Ленинград и в советские, и в новые времена всегда был кузницей кадров. Здесь огромный научный потенциал, здесь серьезные центры высшей школы, Северная столица всегда мощно притягивала к себе лучших представителей со всей страны. Далеко не каждый решался поехать поступать в Питер — здесь очень высокая планка, очень высокий уровень требований к образованию. Давайте вспомним советские времена — в Москве по сей день существует целое братство, землячество ленинградцев, которые в советские годы были переведены на различные руководящие должности в Москву. То есть Петербург всегда подпитывал кадрами столицу на разных уровнях.

Что же касается нынешнего периода, то прежде всего надо определять не то, откуда приехал тот или иной руководитель, а достоин или недостоин он занимать свое место, насколько он профессионален или непрофессионален.

Так сложилось, что на этом этапе сформировалась команда из Питера. По-моему, она себя показала, проявила. Она вполне профессиональна. И начинала она работать на очень тяжелом этапе развития страны.

Что касается самого Петербурга, то когда я стала губернатором, сделала ставку на молодых — они понимают современную экономику, ее рыночные механизмы. У них другой менталитет, они “не зашорены”. Они уже что-то сделали своими руками, то есть уже состоялись в жизни в том смысле, что не рассматривают приход во власть как возможность заработать. Им нужна другая мотивация: принести пользу, реализовать себя, капитализировать опыт.

Вот совсем недавно в Правительство России был приглашен наш председатель Комитета по инвестициям и стратегическим проектам Максим Соколов. Сегодня он возглавляет крупнейший департамент в Белом доме. Сумел парень себя проявить так, что его заметили в правительстве, в Министерстве экономики. Благодаря в том числе его труду мы привлекали инвестиций по 6,5 миллиарда долларов в год! Для этого необходимо было создать благоприятный инвестиционный климат в городе, его привлекательный имидж, создать прозрачные рыночные условия игры. Нужно было научиться работать с инвесторами и говорить с ними на одном языке. Приведу пример. Не буду называть японскую компанию, которая приехала сюда реализовывать некий инвестиционный проект — но наблюдала: когда наш председатель Комитета по инвестициям на чистом английском языке провел презентацию деловых возможностей Петербурга — это их приятно удивило. А когда еще и заместители председателя Комитета по градостроительству и архитектуре выступили с речью и пообщались с гостями на свободном английском — это их просто обезоружило. Может быть, это всего лишь деталь…

— Но как в таком деле важны именно детали!..

— Это ребята с другими мозгами. И я рада, что сегодня “скамейка запасных” у нас в Петербурге большая.

— Знаете, просто поразительно — как вам удалось добиться того, что весь Питер буквально напичкан предприятиями малого бизнеса! Идешь по центру — кофейни, бары, мастерские, маленькие магазинчики... Знаю по опыту Москвы и ряду других регионов — это огромная проблема: препон для развития малого бизнеса, и прежде всего чиновничьих, еще очень много...

— А мы сделали для себя развитие малого бизнеса важным стратегическим направлением. В Петербурге создан общественный совет, который год от года помогает совершенствовать условия работы. Вместе мы ломали административные барьеры, сокращали число проверок, уменьшали размеры арендной платы, стоимость подключения к электроэнергии… Главное — внимательно слушать людей, чтобы понять, что им мешает работать.

У нас в городе работает 16 различных программ по поддержке малого и среднего бизнеса. Сегодня — и это признано на общероссийском уровне — Петербург на первом месте по количеству предприятий малого бизнеса на тысячу населения. У нас в кризисный год почти на 16 тысяч выросло количество малых и средних предприятий, а доходы в городской бюджет от малого бизнеса в кризисный год возросли на 11%. Предпринимательская инициатива и активность людей растут на глазах.

Я абсолютно убеждена, что малый и средний бизнес являются основой экономики, своего рода “подушкой безопасности”, создающей стабильность в обществе. Это формирует средний класс, без которого невозможно построить эффективную экономику.

— Это действительно очень заметно. Вообще приятно видеть улицы, на которых кипит жизнь, процветает торговля, происходит живое общение — город живет!

— При этом мы не заигрывали с предпринимателями — боролись за то, чтобы малый бизнес был цивилизованным. Если мы строим город по европейским стандартам, нельзя торговать на рынках в вагончиках, придорожных ларьках просроченной продукцией в антисанитарных условиях, как это было в 90-е годы. Оборудуйте современную торговую точку, постройте магазин, чтобы там были вода, туалет, организуйте достойные условия для работы. В этом вопросе было поначалу некое напряжение, но оно тоже быстро ушло.

— Валентина Ивановна, не секрет, когда речь заходит о чиновниках — хотим мы этого или нет, возникает слово “коррупция”.

Не припомню, чтобы Питер за последнее время был замечен в каких-либо крупных коррупционных скандалах. У вас свой подход к решению этой вечной российской проблемы?

— Основной способ одолеть коррупцию, на мой взгляд, — хотя победить ее до конца ни у одного государства пока не получилось — это разобраться в причинах и условиях, которые порождают конкретные взятки. Такой анализ необходим, если речь идет о создании благоприятной деловой среды, хорошего инвестиционного климата в городе, регионе.

Первый шаг мы сделали, когда перевели продажу имущества, чтобы обеспечить и отечественному и зарубежному бизнесу равный доступ, на открытый аукцион. Когда торги проходят открыто, публично, с табличками под телекамеры, когда от чиновника не зависит решение: этому дам, этому не дам — то исчезает и сам источник коррупции.

Вторым шагом мы выставили землю под жилищное строительство на открытые торги. Вы себе не представляете, каким было сопротивление — тех же строительных фирм, например. Раньше участок продавался “своим” по цене 200 тысяч долларов за гектар — за 200 тысяч долларов квартиру в Питере не купишь! Как только мы провели первые земельные торги, непрестижная зона ушла по 2 миллиона долларов за гектар. Вот реальная цена питерской земли. Вот за счет чего мы существенно пополнили бюджет. Конечно, сложно было все организовать, надо было готовить кучу документов... Зато все по-честному: иди на торги и плати, кто больше даст.

Тогда же мы проанализировали и состояние гостиниц в городе. Как правило, во всех крупных гостиничных предприятиях доля города составляла от 30 до 60 процентов.

Я уверена, что власть не должна заниматься бизнесом, власть делает это, как правило, абсолютно неэффективно в отличие от частных предпринимателей. Мы объявили, что выставляем эти доли, принадлежащие городу, на торги. Но не на закрытый, а на открытый аукцион. Цены на акции гостиниц выросли в полтора-два раза. Состоялась честная сделка. После которой все эти разговоры, кто кому и сколько “на лапу” дал, ушли.

Хотите бороться с коррупцией — измените правила игры, чтобы минимизировать участие чиновника, его решающей подписи в принятии решений. Конечно, я не идеализирую ситуацию — в органах власти Петербурга на разных уровнях работают 7500 человек. Но мы создали антикоррупционную комиссию, разработали специальную нормативную базу, мы приняли закон, противодействующий коррупции. Полгода у нас в городе висели плакаты: “Ты даешь взятку? Статья такая-то! С тебя требуют взятку, звони…” Мы открыли телефон “горячей линии”, который работает в постоянном режиме и принимает, между прочим, и анонимные звонки по фактам любого проявления коррупции или попытки взяток и т.д. Мы поменяли структуру многих комитетов, для того чтобы убрать лишние промежуточные звенья, во всех районах открываем многофункциональные центры по оказанию услуг населению, чтобы гражданин не зависел напрямую от чиновника. И количество таких услуг мы хотим довести до 120.

— Как вы относитесь к идее передачи Питеру ряда столичных функций?

— Вы знаете, “столичности” Петербургу и без того хватает. Наш город исторически был столицей страны, он и построен был с учетом его столичных функций. В городе до сих пор очень много зданий, сооружений, которые ни под какие другие функции и не приспособишь. Де-факто Петербург всегда был и остается второй столицей государства.

Мы инициировали перевод Конституционного суда в Петербург, и я благодарна президенту и парламенту России за то, что эта идея была поддержана. Она была, безусловно, правильной даже с той точки зрения, что уникальные исторические здания Сената и Синода просто было бы не спасти. Там находился лучший, крупнейший в Европе архив, который вынужден был работать в жутких условиях, с открытой электропроводкой, с прогнившими перекрытиями. Мы могли потерять наследие огромной страны! В результате переезда суда был построен новый, современнейший (54 тысячи квадратных метров) архив, созданы прекрасные условия для хранения исторического наследия — с системами слежения, климат-контролем и т.д. Были отремонтированы здания Сената и Синода с учетом их исходного назначения. В итоге созданы лучшие в мире условия для работы Конституционного суда. Мы открыли Президентскую библиотеку, в регионах организуются ее филиалы. В отреставрированном Синоде его заседания проводит Патриарх.

— Сейчас Русской православной церкви передается ряд государственных — федеральных и региональных — объектов культуры. Это вызывает большие дискуссии… Как в Петербурге выглядит ситуация?

— Петербург — первый и единственный пока регион, который полностью разграничил с государством собственность на здания — памятники федерального значения. Теперь у каждого есть хозяин и есть с кого спросить: это или Федерация, или субъект, который взял памятник под свою ответственность. Мы не разграничили только объекты религиозного назначения. У нас с Патриархией очень хорошие взаимоотношения и нет спора “что передать”, а есть диалог “как лучше сохранить”.

На самом деле у нас сложилась хорошая практика двойного использования культовых зданий. Скажем, Исаакиевский собор — в нем идут церковные службы, и в то же время собор известен как уникальный музей. Собор Петропавловской крепости, Троицкий собор, Александро-Невская лавра… Город много вкладывает сил и средств в реставрацию, восстановление исторических зданий, потому что это наше культурное наследие.

Недавно мы приняли городской закон о том, что все религиозное имущество должно быть передано церкви. Направили Патриарху свои предложения. Но нас беспокоят вопросы: сможет ли церковь содержать, например, Исаакиевский собор — ведь со временем придется вкладывать большие деньги в его ремонт и реставрацию. Сегодня музей, расположенный там, зарабатывает немалые средства, которые идут на поддержание здания. Я думаю, мы найдем компромиссное решение.

— Вы сейчас много говорили о развитии Петербурга. Но город явно зажат территориальными рамками, которые поджимает область... Целесообразно ли объединение Петербурга с Ленинградской областью?

— Тема очень болезненная, вокруг которой каждый раз, когда ее затрагивают, возникают разные спекуляции. Поэтому предпочитаю отвечать на такие вопросы с предельной осторожностью. Моя точка зрения: процесс объединения ряда регионов пройдет естественным образом. Но основанием для таких решений должны быть разумные аргументы и целесообразность, в первую очередь тщательные экономические расчеты — что даст объединение, скажем, тому или иному региону, а главное — станут ли лучше жить их жители?

— Валентина Ивановна, верите ли вы, что Президентом России может быть избрана женщина? Посмотрите, Аргентина, Германия — там женское начало олицетворяет власть, и, кстати говоря, неплохо получается.

— Хочу сказать, что медленно, но мы движемся в эту сторону. И не потому, что кто-то там директивно устанавливает квоту на количество женщин во власти — просто на нашей политической и экономической арене появляется все больше и больше ярких, интересных, талантливых представительниц прекрасного пола. Они становятся востребованы. Это замечательно. Посмотрите, сегодня в Правительстве России три (!) женщины, которые очень достойно и высокопрофессионально выполняют работу, которая им поручена. И обязательно придет время, когда в России женщина будет президентом — я в этом нисколько не сомневаюсь. Но процесс этот искусственно не ускоришь. Это произойдет, когда появится женщина, готовая к борьбе за такой высокий пост, и когда изменится менталитет нашего общества: оно должно пройти определенный путь развития, стать демократичным и цивилизованным настолько, чтобы исключить любую дискриминацию.

Главное, что у женщин сегодня есть реальное право выбора, как выстроить свою карьеру: быть матерью, женой, идти в бизнес, в политику. Ограничений нет. Многое зависит от самих женщин.

— В начале 90-х годов мы испытывали эйфорию созидания нового общества, эйфорию новой жизни. Сейчас звучат самые разные оценки относительно того, какое именно общество мы строим в России, какими силами и методами. Появилось, кстати, совершенно новое понятие — “тандем”. У кого-то оно вызывает раздражение, у кого-то — положительную оценку. Нет ни одной пресс-конференции, где бы Путин и Медведев не были вынуждены на пару отвечать на такие глобальные вопросы. Как вы относитесь к большой политике? И вообще — куда мы движемся, к чему идет государство?

— Мы прожили в новой России не так много времени. Но объективно, смотрите, насколько отличается жизнь нашей страны сегодня и, скажем, еще 20 лет назад. Это два разных государства. При всех недостатках, при всех серьезных проблемах, которые у нас еще имеются, направление движения, я считаю, выбрано страной правильно.

Возьмем экономику. Как бы мы ее ни называли: капитализм, не капитализм — у нас нет другого пути, ибо на сегодняшний день нет экономики более эффективной, чем та, что основана на частной собственности, частном предпринимательстве. Вопрос — как создавать эту реальную новую умную экономику, а не сидеть на нефтяной игле? Здесь поле для критики, диапазон для размышлений, выстраивания стратегии и тактики развития страны — непочатый край. Идут дискуссии в правительстве, разрабатываются все новые программы, что-то получается, что-то нет. Хотелось бы, конечно, чтобы дела шли гораздо быстрее и более эффективно. Но новые стратегия и тактика требуют дополнительной перенастройки общества.

Если говорить о политическом ландшафте — отсутствие системной, серьезной, конструктивной, умной, имеющей свою программу и критикующей власть, но предлагающей альтернативные пути развития оппозиции — это насущная проблема. Как и отсутствие конкуренции в экономике.

Что касается “тандема”. Мне кажется, это надуманная тема. На президентских выборах каждый голосовал тайно и индивидуально. Люди, поддержав кандидатуру Дмитрия Медведева, выдвинутую Владимиром Путиным, тем самым поддержали тот курс, которым двигается, развивается государство. Есть президент и есть правительство, полномочия и функции которых четко разделены Конституцией. Опять-таки, стратегически все построено правильно. Я, как глава субъекта Федерации, общаюсь и с президентом, и с председателем правительства и могу с уверенностью сказать, что они оба были и остаются членами одной команды…

— “Гражданское общество”, без которого не может существовать ни одна демократия, — это, на ваш взгляд, лишь модный термин, спущенный сверху, или оно реально существует в нашей стране?

— Я считаю, что гражданское общество очень важно для любой политической и экономической системы, это залог ее устойчивости и стабильности. Действительно, для любой демократии наличие институтов гражданского общества — это непременное условие. Только что за этим стоит — все понимают по-разному. Или не понимают вовсе. Если говорить о нашей демократии — знаете, какое количество граждан приходит голосовать на выборах? В лучшем случае 30—40 процентов! А потом начинаются все эти разговоры: они там все за нас решили… Как можно критиковать власть, что она в чем-то не демократична, если ты сам ничего не сделал для развития этой демократии! Ну пойди, воспользуйся хотя бы своим конституционным правом и проголосуй за того, кому доверяешь — за того президента, за того депутата, за ту партию... Почему же вы, критикуя власть, сами сидите в кустах? Вот наша демократическая ментальность!

Любые институты гражданского общества, я считаю, государство должно всячески поддерживать, потому что этим росткам самим трудно пробиваться: выбивать помещение, платить арендную плату, привлекать энтузиастов... Институты гражданского общества — это не только некие политические фонды, это прежде всего общественные неправительственные организации. Их у нас в городе очень много — они занимаются инвалидами, бомжами, беспризорниками, проблемами семей, женщин, детей, ветеранов войны и труда... Скажем, в Петербурге организовали институт сиделок в помощь ветеранам — лежачие больные, привыкшие к своей домашней обстановке, обслуживать себя уже не в состоянии, а нанять сиделку никаких средств не хватит. Теперь им такую помощь за счет бюджета оказывают общественные организации социальной направленности. Мы готовы финансировать общественную деятельность, полезную для общества. Все эти ячейки общественно активных людей, которые таким образом реализуют себя и права граждан на деле, и формируют это самое гражданское общество.

— Вы думаете, что общественные палаты сегодня необходимы?

— Безусловно. Как институт такая форма общественного управления и контроля нужна и важна.

— 65 лет Победе в Великой Отечественной — и появление в России скинхедов, нацистских и прочих националистических организаций…

— Знаете, в чем здесь проблема? Ведь эти молодежные организации не стихийно организуются, у истоков обязательно стоят некие лидеры национального, фашистского толка.

— Когда был комсомол, таких явлений не было?

— Потому что с молодежью работали, ее постоянно вовлекали в дело, она была востребована. Ей предоставляли возможности проявить себя в науке, в спорте, в производстве, молодые люди ездили в стройотряды, были востребованы и чувствовали, что нужны стране. В воспитательной работе тех лет было много штампов, заидеологизированности, но в организационном плане было много плюсов. Сейчас, когда системной работы с молодежью нет, она идет за лидером. А ведь в роли этих вожаков часто выступают просто нездоровые люди — нормальный человек не может исповедовать человеконенавистническую идеологию. Но они выглядят очень убедительно в среде неопределившейся в жизни молодежи. У нас был период, когда в Петербурге с этим была очень серьезная проблема. Сейчас, тьфу-тьфу, у нас таких организованных групп, какие были, нет. А разбирались мы тогда с ними жестко... Ничего не скрывали, возбуждали уголовные дела, обнародовали ход расследования, вели открытые судебные процессы и т.д. Часто оказывалось, что родители и не ведали, что творили их дети. Вот еще проблема — семьи, в которых дети не получают должного воспитания.

— Огромная проблема для Москвы и ряда других регионов — миграция населения. С появлением огромного количества мигрантов многие связывают и националистические, и конфликтные, и криминогенные ситуации в мегаполисах. Как вы оцениваете эту ситуацию? И как эта проблема решается в Петербурге?

— Безусловно, Петербург не может обойтись без привлечения дополнительных трудовых ресурсов. Но легальных! Опасность — в нелегальной миграции, когда люди приезжают по поддельным справкам, приглашениям и т. п., когда они живут, извините, в скотских условиях и работают за копейки. Как только они начинают совершать правонарушения и преступления — а сейчас общество прозрачное, — это вызывает негативную реакцию, которая распространяется в целом на всех мигрантов.

В рамках разработанной несколько лет назад программы “Толерантность” мы ведем огромную работу. По итогам прошлого года за успехи в пропаганде толерантности Петербург — единственный город в России — получил от ЮНЕСКО почетный диплом. Мы хотим жить с чувством уважения к другой вере, другой национальности, спокойного отношения к любому цвету кожи, другому языку, культуре. Но и мигранты должны понимать, что приехали в другую страну, они должны уважать ее традиции и законы. А правоохранительные органы и миграционные службы должны нормально работать и бороться с любыми проявлениями беззакония, экстремизма, национализма. И главное — не допускать нелегальной миграции.

Мы построили специальный “дом для нелегальных мигрантов” — не уверена, есть ли такой еще где-то в России, — куда направляются все нелегалы, мигранты — нарушители закона. Там созданы все условия для проживания и оперативного принятия судебного решения о дальнейшей судьбе человека.

— Валентина Ивановна, а как вы оцениваете уровень ваших средств массовой информации? Что вы думаете о развитии свободы слова, демократизации СМИ, какие видите здесь проблемы? Газеты, журналы, радио, телевидение — важнейший институт, который может как объединить, так и разъединить общество и власть. Не секрет, что властные структуры зачастую используют СМИ в своих интересах, давят экономически…

— Уважительно отношусь к работе средств массовой информации, и, кстати, многие городские проблемы СМИ высвечивают и позволяют нам решать очень оперативно. Каждое утро начинаю с просмотра прессы и на любое критическое замечание пытаюсь сразу получить ответ от различных служб, прямо на мониторинге разобраться, принять меры — то есть мы стараемся поддерживать обратную связь с прессой таким образом. Честно, никогда никому не звонила — мол, статья не нравится. У нас на самом деле вполне цивилизованная система отношений со средствами массовой информации. Мы создали хорошую систему распространения СМИ, главное — независимую, чтобы никто не упрекал власть во вмешательстве в распределение информации.

Вот представьте себе: в нашем пятимиллионном городе нет своих, ангажированных городской, региональной властью, радио, телевидения, регулярных газет. Есть один информационный еженедельник. То есть лобовой пропагандой мы не занимаемся. Конечно, мы заинтересованы в освещении деятельности правительства. Люди просто должны знать, что делает власть. Но для этого есть другие способы. Мы — первый регион, который демонстрирует ход заседания правительства в Интернете в режиме онлайн. То есть любой человек в любое время в любом месте может посмотреть заседание — как обсуждаются и принимаются те или иные решения в Смольном. Все открыто и прозрачно — скажите, разве несколько лет назад такое можно было представить?

Безусловно, независимая пресса, свобода слова — это не красивые слова, а непременное условие существования любого демократического общества. Но я вижу тут две проблемы. То, что сегодня пресса не зависит от власти, это вам скажет любой журналист в Петербурге. Но она зависима от другого. В силу того что граждане все больше сидят в Интернете, смотрят телевидение, печатные СМИ экономически выживают с трудом. А раз выживают с трудом, значит, они все более попадают в зависимость от пиар-служб, рекламного рынка, когда появляется все больше явно ангажированных материалов, или, как вы называете, “заказух”. Если мы хотим иметь реально независимые СМИ, тогда давайте думать, каким образом сделать их независимыми экономически.

Вторая проблема — сильно упал профессиональный уровень журналистов. Серьезной журналистики — аналитической, умеющей разобрать проблему, сделать серьезные выводы — все меньше. Это невкусно, это долго, это неинтересно. Ушли профессионалы. Вы знаете, я сейчас с удовольствием читала бы критические, аналитические материалы о культуре — о проблемах театра, кино, книжного рынка… Интересная статья, дискуссия, острое обсуждение — ничего этого нет. Народ ведь не обманешь. Над этим надо думать обществу.

— Вопрос, который волнует и москвичей, и петербуржцев: когда будет построена современная трасса Москва—Петербург. И вообще, как вы решаете транспортные проблемы?

— Я уже упоминала о том, что в Петербурге очень активно развиваются проекты по принципу частно-государственного партнерства. Знаете, сколько мы запустили крупных инфраструктурных проектов? Самый известный — новый терминал аэропорта “Пулково”. В ночь с 28 на 29 апреля мы полностью передали в управление концессионеру аэропорт, и в июне уже будет забита первая свая, начнется его строительство. “Пулково” будет одним из крупнейших хабов Европы. Но, для того чтобы это стало явью, написаны, подписаны, согласованы тома документации, профессиональнейшим ювелирным образом проведена работа с мировым банком, с международными финансовыми институтами. Ведь это единственный на сегодня проект, получивший их поддержку. Сейчас мы вышли на финишную прямую.

Кроме того, заканчиваем в этом году строительство кольцевой автомобильной дороги. Вы, москвичи, понимаете, какое это огромное дело для города, и мы благодарны Правительству России за то, что смогли его реализовать. Практически завершено строительство комплекса защитных сооружений от наводнений — дамбы. Западный скоростной диаметр — еще одна важнейшая магистраль для города, это будет уникальный проект дороги с суперсовременной инфраструктурой.

Трасса Москва—Петербург наконец стартовала из Москвы, и со следующего года, нам обещают, начнет строиться ее петербургский участок. Это будет суперсовременный автобан, платный, естественно (параллельно будет существовать другая, обычная дорога), — конечно, это неизмеримо ускорит сообщение между нашими столицами.

— Спасибо большое, Валентина Ивановна, за интервью. Удачи!