Мы — русские! Какой восторг!

24 декабря - день воинской славы России.

День взятия русскими войсками под командованием А.В. Суворова турецкой крепости Измаил

22 декабря 1790-го года.

История российского оружия богата славными победами над любым супостатом, пришедшим на нашу землю с мечом.

Всего в продолжении года, таких значимых дней в нашем календаре шестнадцать. И замыкает этот славный список – 24 декабря, день взятия неприступной крепости  Измаил.

Победа в русско-турецкой войне 1768-1774 гг. обеспечила России выход к Черному морю. Но по условиям Кючук-Кайнарджийского договора, укреплённая французами и немцами, крепость Измаил, расположенная в устье Дуная, оставалась за Турцией.

Объявление войны

В 1787 году, Турецкий султан Селим III, выдвинул ультиматум Российской империи с требованием восстановить вассалитет ранее ею утраченного Крымского ханства и Грузии и разрешить досмотр русских кораблей, проходящих через проливы Босфор и Дарданеллы.  Надо отметить, что турки решились на такой шаг при полной поддержке со стороны Великобритании, Франции и Пруссии.

13 августа 1787 г., получив отказ, он объявил войну России, которая выступила в союзе с Австрией.

Для развертывания военных действий на Черноморском побережье Кавказа и Кубани значительные турецкие силы были направлены к Сухуму и Анапе. Для обеспечения своих планов Турция подготовила 200-тысячную армию и сильный флот из 19 линейных кораблей, 16 фрегатов, 5 бомбардирских корветов и большого количества кораблей и судов обеспечения.

Турция планировала захватить Кинбурн и Херсон, высадить крупный десант в Крыму и разгромить базу российского флота Севастополь.

Военные действия начались с отражения нападения турецких войск на крепость Кинбурн, неподалеку от Очакова. Общее руководство русской армией осуществлял глава Военной коллегии князь Г.А. Потемкин. В декабре 1788 г. русские войска после долгой осады взяли турецкую крепость Очаков. В 1789 г. А.В. Суворов, как обычно не числом а умением,  дважды добился победы в сражениях при Фокшанах и на р. Рымнике. За эту победу он получил графский титул и стал именоваться граф Суворов-Рымникский.

И хотя начало войны было за Россией, политики не воспользовались выгодной ситуацией для подписания мирного договора на условиях России.

Турции удалось собрать новые войска, получить помощь от западных стран, и война продолжилась.

Один на один с Портой

Кампания 1790 г. началась для австрийцев крупной неудачей: принц Кобургский был разбит турками под  Журжей. В феврале умер австрийский император Иосиф II, а преемник его, Леопольд II, под давлением наших заклятых друзей, Англии и Пруссии, согласился на заключение сепаратного мира.

Россия осталась один на один со своим давним и сильным врагом – блестящей Портой.

 Турецкий флот потерпел крупные поражения в Керченском проливе и у острова Тендра. Русский флот, под командованием Фёдора Ушакова захватил прочное господство на Черном море, обеспечив условия для активных наступательных действий русской армии и гребной флотилии на Дунае.

К этому времени, после взятия Хаджибея гребная флотилия под руководством Де Рибаса в октябре 1790 г. захватила турецкие батареи в устьях Дуная. Затем она вошла в Дунай, разгромила флотилию турок, более 200 лодок, взяла крепости Тульча и Исакча и заняла против Измаила остров Сулина, отрезав город от реки. С суши крепость уже была блокирована российскими войсками.

«Надежда на бога и храбрость»

Русская армия вышла к Измаилу  4-го октября, но долгое время не могла взять крепость. 25 ноября командование войсками под Измаилом было поручено Суворову. Потемкин предоставил ему право действовать по своему усмотрению: «продолжением ли предприятий на Измаил или оставлением оного». В своем письме к Александру Васильевичу он отметил: «Моя надежда на бога и на Вашу храбрость, поспеши мой милостивый друг...».

Суворов незамедлительно «поспешил» и после получения приказа  уже через два дня был на месте, за восемь дней до штурма, дождливым декабрьским утром 1790 года, верхом на лошади, в сопровождении донского казака Прохора Дубасова. Оставив лошадь, он поднялся на вершину  скифского кургана. Отсюда хорошо просматривались в подзорную трубу бастионы и валы, за которыми упирались в небо шпили остроконечных мечетей и минаретов, вся твердыня была как на ладони.

"Крепость без слабых мест»

   Такие крепости, как Измаил, считались в то время неприступными.

Вот как писал великий английский поэт Байрон о крепости Измаил:

"Тот город Измаил. На левом берегу

Протока левого стоял он над Дунаем.

Дома восточные, но крепость, не солгу,-

Перворазрядная, второй такой не знаем."

Крепость Измаил, называемая турками «Ордукалеси», что означает «армейская крепость», с 1774 года была перестроена под руководством французского и немецкого инженеров. С трех сторон, северной, западной и восточной, крепость окружал вал протяженностью 6 км, высотой до 8 метров с земляными и каменными бастионами. Перед валом был вырыт ров шириной 12 метров и до 10 метров глубины, который в отдельных местах заполнялся водой. Широкая низина делила город на две неравные части. Западная, большая часть, называлась Старой крепостью, восточная — Новой. С южной стороны город был защищен Дунаем, имеющим здесь ширину в полкилометра.

Крепость не только серьезно препятствовала освобождению Добруджи русскими войсками, но вместе с тем являлась убежищем для остатков султанской армии, бежавших из разгромленных русскими войсками крепостей Аккерман, Бендеры и Хотин. В то время за валами Измаильской крепости укрылись не только остатки разгромленных гарнизонов этих крепостей, но и наиболее зажиточное мусульманское население края со своими семьями.

 России нужна была победа, которая заставила бы Оттоманскую Порту первой искать мира с русскими, отказаться от своих агрессивных планов. Без взятия крепости Измаил о победоносном завершении войны нечего было и мечтать.

Измаил защищали около двухсот пятидесяти орудий разного калибра и тридцатипятитысячный гарнизон. Русская армия, включая подкрепления, прибывшие вслед за Суворовым, составляла 30-31 тысячу человек. В наших войсках насчитывалось почти 600 орудий, но осадной артиллерии почти не было, а у полевой артиллерии не хватало боеприпасов. Тем не менее, Суворов немедленно начал подготовку к штурму.

"Крепость без слабых мест, - осмотрев сооружение, сообщил Суворов на второй день главнокомандующему, - сего числа приступлено к заготовлению осадных материалов, коих не было для батарей, и будем стараться их совершать к следующему штурму дней через пять".

Спустя много лет он не раз признавался: «На штурм подобной крепости можно было решиться только один раз в жизни…».

Перед этим два штурма Измаила окончились неудачей и наши войска перешли к планомерной осаде и артиллерийским обстрелам крепости. С началом осенней непогоды в армии, располагавшейся на открытой местности, участились случаи заболеваний. Разуверившись в возможности взять Измаил штурмом, руководившие осадой генерал-поручики Потемкин и Самойлович, приняли решение отвести войска на зимние квартиры.

«Больше пота - меньше крови!»

   Суворов вернул к Измаилу русские войска, отходившие от крепости, блокировал её с суши и со стороны реки Дунай. На Трубаевом кургане, где стояла палатка полководца, редко можно было застать А.В.Суворова. Он находился среди солдат и казаков, обучал их "глазомеру, быстроте и натиску", штыковому удару. "Штурмовал" огромные валы, сооруженные возле села Сафьяны и Броска по его приказу, подобные тем, которые предстояло взять, проверял готовность к штурму. Суворов подбадривал воинов словами: «Больше пота - меньше крови!»

Александр Васильевич сделал вид, что собирается приступить к правильной, планомерной осаде, заложив вокруг крепостных стен 4 батареи, на которых разместил фактически всю свою артиллерию.

Было так же использовано то обстоятельство, что Измаил не имел крепостных стен со стороны Дуная, где его защищало порядка 80 орудий, расположенных на невысоком, но довольно крутом берегу. Именно Дунай было решено использовать в качестве основного плацдарма для нанесения удара, таким образом, превратив естественную преграду в свое тактическое преимущество, которое и сыграло решающую роль при штурме крепости.

«Взять крепость или умереть»

Перед сражением на военном совете Суворов заявил: «Дважды стояли русские перед Измаилом и дважды отступали от него; теперь, в третий раз, им ничего более не остается, как взять крепость или умереть...». Военный совет единогласно выступил в поддержку великого полководца.

7 декабря Суворов направил коменданту Измаила письмо Потемкина с ультиматумом о сдаче крепости. Туркам, в случае добровольной сдачи, гарантировалась жизнь, сохранение имущества и возможность переправиться через Дунай, иначе «с городом последует судьба Очакова». Заканчивалось письмо словами: «К исполнению сего назначен храбрый генерал граф Александр Суворов-Рымникский». А Суворов приложил к письму свою записку: «Я с войсками сюда прибыл. 24 часа на размышление для сдачи и воля, первые мои выстрелы - уже неволя, штурм - смерть».

Подлинность этой записки недостоверна. Вполне возможно, что сам этот ультиматум - миф. Переписка Суворова с измаильским комендантом сохранилась. Первый раз Александр Васильевич извещал пашу, что прибыл под Измаил и твёрдо намерен штурмовать крепость. До штурма оставалось 4 дня. Двадцать четыре часа действительно давались турецкому коменданту на раздумья - но только в том смысле, что через 24 часа Суворов ожидал от него ответа. В противном случае, писал Александр Васильевич, трудно будет удержать от кровопролития "раздражённое воинство". Вместе со своим письмом Суворов препроводил к туркам послание русского главнокомандующего князя Потёмкина - вот в этом послании действительно звучали угрозы и содержалось предложение о сдаче во избежание напрасных жертв. Однако и Потёмкин не грозил засевшим в Измаиле туркам полным истреблением.

Суворов, был готов выпустить гарнизон из крепости "под честное слово" - дабы избежать напрасного кровопролития, но ответ турков: «скорей Дунай остановится в течении своем и небо преклонится к земле, чем сдастся Измаил» не оставлял иного выбора, кроме как взять крепость штурмом. Этот ответ по приказанию Суворова был зачитан в каждой роте, чтобы воодушевить солдат перед штурмом.

В это же время командиры штурмующих частей получили приказ командующего: "Всему войску наистрожайше запрещается: взошед на вал, никому внутрь города отнюдь не бросаться и быть в порядке строя на крепости до повеления от начальства. Христиан и обезоруженных отнюдь не лишать жизни, разумея то же о всех женщинах и детях".

Суворов, не только не призывал к погрому в своих приказах, но, напротив, под Измаилом, как и всегда, требовал милосердного отношения к мирным жителям и сдающемуся неприятелю.

Не его вина, что штурм оказался настолько кровопролитным, что удержать солдат от мести оказалось невозможно. "Кого в лагере ни спрошу, - писал жене после штурма М.И. Кутузов, - либо умер, либо умирает. Сердце у меня облилось кровью". "Герои наши не злобою, не жадностию к крови, сколько мщением за братию свою разъярённые, не щадили никого", - свидетельствовал другой очевидец . После того, как русские войска сбросили турок с вала, в городе начались уличные бои - с неизбежными жертвами. Тем не менее, около шести тысяч турок было взято в плен живыми.

Немаловажен и ещё один момент, в Османской Империи, процветала работорговля, и основным источником "товара" была Россия, Малороссия, Балканы и Северный Кавказ. К началу 2-ой Русской-Турецкой войны центры северо-черноморской работорговли переместились из Крыма в Причерноморские провинции Порты (Бессарабию и Валахию, Гаджибей), Измаил стал одним из центров работорговли, в котором наживались на торговле живым товаром множество работорговцев, да и сами измаильцы тоже получали свой гешефт  благодаря этому «ремеслу» . И нет ничего удивительного, в том,  что Суворов позволил русским солдатам и казакам, у которых к турецким работорговцам особенно «дружественные» чувства, отвести душу на городе работорговцев и мздоимцев? Да и мог ли он их удержать?!

Суворовская диспозиция предусматривала разделение атакующих на три отряда по три колонны в каждом. С севера и запада наступали колонны генерал-майоров Львова, Ласси и Мекноба под общим командованием генерал-поручика Павла Потемкина, родственника светлейшего князя Г. А. Потемкина-Таврического. С восточной стороны — колонны генерал-майора Кутузова и бригадиров Платова и Орлова под общим командованием генерал-поручика Самойлова. Со стороны Дуная атаковали 3 колонны под командованием де Рибаса, 9-ть тысяч человек на судах и лодках флотилии. Главный удар наносился по приречной части города, где было сосредоточено большинство сил — флотилия Де Рибаса, колонны Кутузова, Львова и Ласси.

Самим Суворовым атака главных сил российских войск была задумана как отвлекающая. Основную задачу должен был решить флот. В западном углу Измаильской крепости высилась каменная башня - "кавалер" - высокий малый бастион внутри главного. Его артиллерия господствует над окружающей местностью. Не взяв "кавалер", овладеть крепостью было невозможно.

Атака Кутузова на "кавалер" с суши захлебнулась. "Кавалер" был взят с Дуная козаками под командованием Головатого и Чепеги, морских гренадеров Эммануила Де Рибаса, среди них были Ришелье и Ланжерон, и под общим руководством Иосифа Де Рибаса, который первым ворвался на "кавалер". Это впоследствии и определило судьбу крепости.

Кавалерия, 2500 человек под командованием бригадира Вестфалена, была оставлена в резерве. Резерв включал в себя 3 эскадрона Воронежского гусарского полка. По одному гусарскому эскадрону располагалось против каждых из трех ворот крепости — Хотинских, Бендерских и Броских.

 «Не числом, а умением»

Подготавливая штурм, с утра 10 декабря русская артиллерия с суши и с кораблей вела непрерывный огонь по укреплениям и батареям противника, продолжавшийся до начала атаки. В 5 часов 30 минут утра 11 декабря колонны двинулись на штурм крепости. Речная флотилия под прикрытием огня корабельной артиллерии, около 500 орудий, высадила десант.

 Бой за овладение валом и бастионами продолжался до 8 часов утра. Турецкий гарнизон отчаянно сопротивлялся. В частности, в ходе боя были убиты или ранены все батальонные командиры Лифляндского егерского корпуса, и Суворов передал командование корпусом подполковнику Воронежского гусарского полка Фризу.

Несмотря на сильный огонь и отчаянное сопротивление, 1-я и 2-я колонны сходу ворвались на вал и захватили бастионы. В ходе боя был тяжело ранен генерал Львов и командование 1-й колонной принял полковник Золотухин. 6-я колонна сразу овладела валом, но затем задержалась, отражая сильную контратаку турок.

В наиболее сложных условиях оказалась 3-я колонна: глубина рва и высота бастиона, которые ей предстояло взять, оказались больше, чем в других местах. Солдатам пришлось под огнем неприятеля связывать лестницы, чтобы взобраться на вал. Несмотря на большие потери, свою задачу она выполнила.

Тяжелый бой выдержали 4-я и 5-я колонны, составленные из спешенных казаков. Они были контратакованы выступившими из крепости турками, а казакам Платова пришлось еще и преодолевать ров с водой. Казаки не только справились с задачей, но и способствовали успешной атаке 7-й колонны, которая после десантирования разделилась на четыре части и шла в атаку под фланговым огнем турецких батарей. В ходе боя Платову пришлось принять на себя командование отрядом, заменив тяжело раненого генерала Самойлова.

Получив донесение об этом, Суворов направил к Бендерским воротам часть резерва — воронежских гусар, 2 эскадрона Северского карабинерного полка и казачий полк подполковника Сычова, а также конный резерв левого крыла от генерал-поручика Самойлова. Подоспел и присланный Кутузовым пехотный батальон. Объединенными силами противник был частично истреблен, частично отогнан обратно в крепость.

4-я колонна закрепилась на валу. Комендант бастиона, опасаясь, что русские на плечах беглецов ворвутся в город, взорвал мост перед воротами. Тогда командир воронежских гусар полковник И. Ф. Волков, согласно рапорту Суворова, «...опрокинув невозможности и открыв заваленные Бендерские ворота, устроил испорченный турками мост, выехав с тремя эскадронами в оный, поразив и рассыпав, и принудил многих отдаться и взял до восьми сот человек в плен...».

Десантные войска генерал-майора Де Рибаса в трех колоннах под прикрытием гребного флота двинулись по сигналу к крепости и построились в боевой порядок в две линии. Высадка началась около семи часов утра. Она производилась быстро и четко, несмотря на сопротивление более 10 тысяч турок и татар. Успеху высадки немало способствовали колонна Львова, атаковавшая во фланге береговые дунайские батареи, и действия сухопутных войск с восточной стороны крепости. Первая колонна генерал-майора Н.Д. Арсеньева, подплывшая на 20-ти судах, высадилась на берег и разделилась на несколько частей. Батальон херсонских гренадер под командованием полковника В.А. Зубова овладел весьма крутым кавальером, потеряв две трети людей. Батальон лифляндских егерей полковника графа Рожера Дамаса занял батарею, которая анфилировала берег. Другие части также овладели лежавшими перед ними укреплениями. Третья колонна бригадира Е.И. Маркова высадилась у западной оконечности крепости под картечным огнем с редута Табия.

Через некоторое время после захвата городских укреплений начались многочасовые кровопролитные бои в городе. Воронежские гусары атаковали через отбитые ими Бендерские ворота.

С рассветом бой уже шел внутри крепости. К 11 часам были открыты ворота и в крепость вошли подкрепления. Тяжелые уличные бои продолжались до сумерек. Турки отчаянно оборонялись. Штурмовые колонны были вынуждены разделяться и действовать отдельными батальонами и даже ротами. Их усилия постоянно наращивались за счет введения в бой резервов. Для поддержки атакующих внутрь крепости была введена и часть артиллерии.

При наступившем дневном свете стало ясно, что вал взят, неприятель вытеснен из крепостных верхов и отступает во внутреннюю часть города. Русские колонны с разных сторон двинулись к центру города — справа Потемкин, с севера казаки, слева Кутузов, с речной стороны Де Рибас. Начался новый бой. Особенно ожесточенное сопротивление продолжалось. Несколько тысяч лошадей, выскочивших из горящих конюшен, в бешенстве мчались по улицам и увеличивали смятение. Почти каждый дом приходилось брать с боем. Около полудня Ласси, первым взошедший на крепостной вал, первым же достиг и середины города. Здесь он встретил тысячу татар под начальством Максуд-Гирея, князя чингисхановой крови. Максуд-Гирей защищался упорно, и только когда большая часть его отряда была перебита, сдался в плен с 300-ми воинами, оставшимися в живых.

В сражениях на городских улицах активно использовалась артиллерия – как трофейная, так и полевая, которую Суворов ввел через те городские ворота, что были захвачены во время штурма. При помощи артиллерии разрушались оборонявшиеся турками каменные строения. Например, ханский дворец с комендантом крепости и двухтысячным отрядом, находившийся около Хотинских ворот, продержался два часа. В целом же, бои внутри города продолжались 10 часов. И закончились только в 4 часа дня.

«Крепость Измаильская, столь укрепленная, сколь обширная и которая казалась неприятелю непобедимою, взята страшным для него оружием российских штыков. Упорство неприятеля, полагавшего надменно надежду свою на число войск, низринуто» - писал Потемкин в донесении Екатерине II.

Потери турок при взятии Измаила составили: 26 000 убитыми, 9 000 пленных, большинство из которых было ранено. Наши войска захватили около 400 знамен и бунчуков, 265 орудий, остатки речной флотилии - 42 судна, большие запасы боеприпасов и много других трофеев. Потери составили 4 тысячи убитыми и 6 тысяч ранеными.

Эта блестящая победа и разгром Ушаковым турецкого флота кардинально изменила положение на мировой шахматной доске. Благодаря взятию Измаила и победе на море около Тендры, наше превосходство в войне стало неоспоримым. И хотя война продолжалась ещё почти год, в итоге все закончилось выгодным для России Ясским миром, который подтвердил присоединение Крыма к России и установил русско-турецкую границу по реке Днестр. Тем самым всё северное Причерноморье от Днестра до Кубани было закреплено за Россией. Императрице Екатерине удалось завершить войну, которая, нашим «добрым европейским друзьям», нужна была, чтобы измотать Россию в войне с Османской империей.

Штурм Измаила можно смело назвать уникальным событием в военной истории человечества. При равенстве по качеству вооружения у обороняющихся и у атакующих, при численном превосходстве гарнизона и при его  отчаянной готовности сражаться насмерть, крепость была всё же взята, да ещё с минимально-допустимыми в таких условиях потерями. Упорству турок, их численному превосходству и мощи укреплений Суворов смог противопоставить великолепную дисциплину своих войск, превосходную управляемость и грамотное маневрирование и, конечно же, стойкость и доблесть русского солдата. Штурм Измаила является прекрасной иллюстрацией выражения "не числом, а умением".

«Не бывало крепости крепче, не было обороны отчаяннее обороны Измаила, но Измаил взят», - эти слова из донесения Суворова Потемкину высечены на памятнике, установленном в честь великого русского полководца.

Победе под Измаилом был посвящен гимн «Гром победы, раздавайся!», считавшийся до 1816 года неофициальным гимном Российской империи.

 Слава русскому оружию! Слава русскому воину – защитнику Отечества!