Макфол: дружить с Россией? Наша цель в другом

Обозреватель журнала «ПРБ» Александр Михеичев:

«Вот как интервьюер Юрий Жигалкин предваряет свое интервью: «Через два года после ухода с поста посла США в России Майкл Макфол, один из отцов политики "перезагрузки" – стратегии тесного сотрудничества с Москвой, – твердо настаивает на необходимости противостояния Кремлю. В своих статьях он выступает за санкции, жесткое давление на Владимира Путина, обвиняя российского президента в создании глубочайшего кризиса в отношении Москвы и Вашингтона и проведении стратегии, противоречащей интересам России».

Будучи послом в Москве риторика Макфола, как можно вспомнить была гораздо менее воинственной и вполне дружественной.

Вот как объясняет свою нынешнюю позицию сам Макфол: «Я был чиновником тогда, сейчас я могу говорить более открыто».

Интервью большое, откровенное, как водится перемежается правдой, полуправдой и неправдой. Но оно очень показательно. Макфол четко разъясняет позицию Америки в отношении России, не оставляя сомнений и иллюзий. Никогда мы не будем ни братьями, ни друзьями, ни кем.

Нам можно нарушать все правила и ошибаться. Вам ничего нельзя – поэтому, вот вам санкции.

Макфол говорит о том, какая должна быть Россия по мнению США. Бывшая, нынешняя, свободная наша страна их не устраивает. При этом из интервью видно, как за последние годы менялась позиция России от соглашательской к суверенной, отстаивающей национальные интересы нашей страны.

Интервью стоит прочитать целиком. Но для тех, кто не хочет тратить время на это, я подобрал наиболее, на мой взгляд, характерные и интересные цитаты:

«Перезагрузка закончилась до того, как я приехал в Москву. Я попытался разбудить это, обновить это, но это не было возможно. Очевидно, Путин сам этого не хотел. Он беспокоился в первую очередь о том, что происходит внутри России, он считал неправильно, он сам об этом говорил много раз, что мы обеспечиваем оппозицию против него»

«Мы много сделали с Россией того, что, как мы считали, было выгодно для Америки. Надо русских спросить, как это было для них, но для нас это было выгодно. У нас был договор СНВ-3, мы хотели этого соглашения и договорились. Мы хотели обеспечивать наших солдат в Афганистане через Россию, проект называется "Северный путь" – и мы это сделали. Санкции против Ирана – тоже мы это совместно делали. Вступление России в ВТО».

«Самое главное остается непонятным для аналитиков. Они считают, что цель политики перезагрузки – сблизить отношения США с Россией. Это не моя политика, это не политика Обамы, это не была наша цель: давайте дружить, давайте любить. Нет, этого не было, никогда мы этого не говорили. Наша цель была в другом: подписать договор СНВ-3, ввести санкции против Ирана, обеспечить наших солдат в Афганистане – и мы этого добились».

«Русские изменились, они решили: нам неинтересно больше с вами работать <…> У Путина была другая политика». Русские «разочаровали - да, действительно».

«Медведев, будучи президентом, хотел перезагрузки – это не было только нашей идеей, это было его идеей тоже. Он хотел подвинуть свою страну ближе к Европе, он хотел политической либерализации – мягкой, медленной, но хотел. Я не думаю, что модернизация при Медведеве – случайность, страна стала более открытой, чем раньше.

Но Путин – другой человек, Путин этого не хотел. Он не Сталин, не буду их сравнивать, но идея о внешней угрозе, которая обеспечит внутреннюю стабильность – это его логика. Путин не верит, что возможно с нами работать. То есть это большая разница между Медведевым и Путиным. Он считает, что мы конкуренты, он рассчитывает на нулевую сумму, когда мы говорим о внешней политике». 

«Ливия – это был огромный успех перезагрузки, когда Медведев решил...

Жигалкин: Не накладывать вето на резолюцию Совета Безопасности ООН.

– На две резолюции. Я принимал участие в дискуссии с ним, и это был огромный успех. Когда он говорит, что мы отчасти виноваты в развитии событий в Ливии, он прав. Мы зашли далеко, и люди в Ливии зашли дальше, чем мы ожидали. В первую очередь смерть Каддафи – мы этого не планировали, мы этого не хотели, мы хотели, чтобы он улетел из Ливии, но не получилось». 

«Россия есть Россия <…>.Наша политика – просто обеспечить наши национальные интересы. У нас есть конкретные задачи».

«Мы не изменились – вот что очень важно. Наш подход к России не изменился. Ситуация изменилась только после того, как Путин решил, что он не хочет с нами сотрудничать».

«Вступление Украины в НАТО. Вот, пожалуй, если бы мы сделали это пятью годами ранее, тогда вторжения (России – Прим. ред.) бы не было. Но опять-таки это нереально. Большинство стран НАТО этого не хотело, во-вторых, Ющенко этого не хотел, 75 процентов населения этого не хотело. А потом Янукович победил на выборах».

«Что касается Украины – это большая трагедия. Я не вижу выхода из этой трагедии. Но большой план Путина там не получился, проект "Новороссия" закончился. Его остановили. Украинцы – в первую очередь, не мы, но и  это успех. Не полный успех, потому что Крым пока принадлежит России. Что Путин делает в Сирии? Я не вижу никаких больших возможностей победить для России. Во внешней политике, если смотреть объективно, Путин не сделал многого, что было бы выгодно России».

«Я надеюсь до сих пор, что будет новое время, когда мы сможем работать с Россией. Я большой оптимист, очень большой оптимист, когда мы говорим о России. Но это должна быть Россия демократическая, которая будет соблюдать международные права. Иногда люди говорят: если США, ваша страна это делает, почему мы не можем это делать? Но, во-первых, вопрос заключается в том, это хорошо для нас? Нет, это было плохо для нас, когда мы нарушали международные законы и правила».

«Мы не будем снимать санкции».

«Если мы говорим о символике, странно, что ниже степенью человек Керри встречается с Путиным четыре часа, Лавров никогда в жизни не встречался с Обамой четыре часа, между прочим. Поэтому это разные сигналы. Есть и другой сигнал для других. Кто очень хочет встретиться, кому нужна такая встреча? Обама не спешит с ним встречаться, очень четкая его позиция. Я помню, когда он приехал, когда я был послом, он не только откладывал большую встречу в Москве, а он сказал, когда мы были в Питере: мне не нужно встречаться с Путиным. Он был в России и сказал, что не нужно встречаться с Путиным. Они были шокированы: заканчивается мир, так нельзя».  

«Обама перестал с Путиным встречаться, потому что им было не о чем говорить. Мы не будем встречаться, если мы ничего не достигнем».

«Трамп – иначе, он единственный человек, который говорит, что готов работать с Путиным. У него другая позиция».