Что такое рождественское перемирие и почему оно нам необходимо

В 1983 году СССР и США поддали жару и чуть не превратили холодную войну в Третью мировую. Американцы разместили ракеты в ФРГ и напали на Гренаду. Русские ответили ракетами в ГДР и сбили корейский авиалайнер. Было как сейчас, только хуже.Пока посредственный поэт Юрий Андропов и бывший актер Рональд Рейган мерились боеголовками, пожилой рокер Пол Маккартни, как и положено пожилым рокерам, выпустил хит за мир во всем мире — очередной в его карьере, но исключительно важный для нашей истории.

В клипе на песню Pipes of Peace он снялся в трех ролях: британского, французского и немецкого солдата. По сюжету все трое получают письма из дома, впадают в лирическое настроение, бросают винтовки, выходят на ничейную землю, братаются и начинают футбольный матч.

Полный абсурд, если не знать предыстории.Итак, в декабре 1914 года немцы, британцы и французы действительно перестали стрелять друг в друга. Накануне Рождества на некоторых участках Западного фронта бои утихли сами собой.

Ранним вечером 24 декабря 1914 года в окрестностях деревни Сент-Ивон из немецкого окопа донеслось пение. Голоса, говорят, были нестройные и прокуренные. Пели Stille Nacht, рождественский гимн. И англичане, которые залегли в ста метрах западней, ответили. Потому что песня про тихую ночь существует на всех языках.О Первой мировой осталось непоправимо мало кинохроники. В ней в основном генералы и аэропланы. Мало солдатских лиц. Трудно представить, как это было и что эти люди испытывали.

В России такой тип войны называют позиционной. Западный термин точней: окопная война. Засесть в траншею и пересидеть противника. Цель такой войны — истощение.

На фото — французский окоп, а в нем цирюльник. Но фото — красивое, агитационное.Западный фронт. Предположительно 1916 год

Лучше представьте зигзаг. Или водопроводную трубу с коленом не длинней 20 метров, чтобы взрывная волна — если вдруг обстрел — не распространилась дальше. Представьте — хорошенько представьте — среднюю глубину окопа (4 метра) и узкую полоску неба. Представьте, что эти зигзаги растянулись на пятьсот километров от Ла Манша до Альп. И, наконец, представьте годы, проведенные там.Обстановка на Западном фронте на конец 1914 года

Итак, поле к югу от города Ипр (который, как и Освенцим, не вызывает пока никаких ассоциаций) изрезано параллельными рядами окопов: немецкими и британскими. И вот со стороны немцев начинают петь рождественский гимн. И самое странное: из окопа медленно появляется елка.

Неизвестно, кто сделал первый шаг и почему того человека не пристрелили, но через несколько минут пустое пространство заполнили люди. Общались они в основном знаками. Спешили. Было много дел. Обменяться подарками. Выпить. Сфотографироваться. Похоронить своих мертвецов. Ждали, что в любой момент накроет огнем, но артиллерия молчала.

Британский офицер Брюс Барнсфатер — в мирное время карикатурист — видел это своими глазами. «Я заметил немецкого офицера и намекнул, что мне нравятся пуговицы на его мундире. Немец разрешил срезать несколько штук, а я взамен дал ему несколько своих… Последнее, что я видел, — как один из моих пулеметчиков, парикмахер в мирной жизни, стрижет немца, который терпеливо стоит перед ним на коленях».

Генри Вильямсон, будущий знаменитый художник, — там умерло много поэтов и художников — писал матери: «Дорогая моя мама, пишу тебе прямо из окопа. Сейчас 11 утра. Передо мною блиндаж, рядом горит кокс. В траншее земля мокра, а снаружи — мерзлая. В зубах у меня трубка, та самая, что подарила принцесса Мэри. В трубке табачок. Ну, а что же еще, скажешь ты. Минуточку! Табачок-то немецкий. Ага, скажешь ты, от пленного, наверно. Но нет! Табак принес немецкий солдат, да-да, живой немец из другого окопа. Вчера мы с ними встретились на нейтральной территории, пожали руки и обменялись подарками. Удивительно, не правда ли?»

В то Рождество браталось сто тысяч человек. Это много: если собрать жертв двух чеченских войн, все равно не наберется ста тысяч.

Если вам скучно вчитываться в эти письма, в их устаревшие обороты, то историю Великого Рождественского Братания вкратце описал американский фолкер Джон Маккатчен. Его лирический герой — солдат из Ливерпуля, родину любит, а как же, просто задолбала война. И когда к нему в окоп приходят немцы, он наливает им бренди и зовет играть в футбол.

«По разные стороны ружейного прицела мы одинаковы», — поет Маккатчен.

В точности так все и было, в точности так все и есть.Выражение Leben und leben lassen впервые встречается у Шиллера в «Лагере Валленштейна». Время действия — Тридцатилетняя война, которая для своего времени тоже была мировой.

«Сам поживай, и другим жить давай!» (в переводе Льва Мея). «Сам не робей и других не тревожь» (в переводе Льва Гинзбурга). Или на современный манер: живи и дай жить другим.

Именно так вели себя солдаты в Первую мировую. Особенно когда командир далеко. В те годы не изобрели еще ни боевых ракет, ни танков в их привычном виде, ни самолетов нормальных, но главное, чего еще не было, — качественной промывки мозгов. И каждый солдат в бесконечном окопе задавал себе вопрос: какого черта я стреляю в парня из соседней деревни?

В общем, солдатский здравый смысл.

Но и у здравого смысла есть пределы.

На Пасху 1915 года братания повторились. Генералы начали беспокоиться. К счастью для них, уже в конце апреля в нескольких километрах к северу от тех, самых первых окопов, немцы впервые в истории применили химическое оружие: хлор. Позднее в том же месте испробуют и горчичный газ, который сейчас называют красиво, ипритом, в честь города Ипр, где несколько тысяч человек ослепнут за несколько минут. 

Рождественское волшебство закончилось, больше на Западном фронте никаких братаний.Нортумберлендские гусары (слева) встречаются на нейтральной полосе с немецкими солдатами. Бриду-Руж, 1914 год

О состоянии дел на Восточном фронте хорошо сказал Марек из эпических «Похождений бравого солдата Швейка».

«Это большая ошибка, если вы считаете себя самым совершенным и развитым существом. Стоит отпороть вам звездочки, и вы станете нулем, таким же нулем, как все те, которых на всех фронтах и во всех окопах убивают неизвестно во имя чего. Если же вам прибавят еще одну звездочку и сделают из вас новый вид животного, по названию старший унтер, то и тогда у вас не все будет в порядке. Ваш умственный кругозор еще более сузится, и когда вы наконец сложите свою культурно недоразвитую голову на поле сражения, то никто во всей Европе о вас не заплачет…»

В первые годы войны на востоке братания не были массовыми — в основном потому, что стреляли друг в друга люди разных конфессий. Тем не менее 24 декабря 1914 года «Тихая ночь» повторилась и там, на реке Бзура, где русская армия отражала австро-венгерское наступление на Варшаву. Cicha noc, спели поляки. Stille Nacht, ответили им из окопа напротив.Братание на фронте.

Зато в 1917 и 18 годах братались уже без всякого повода. Слишком долго шла война. Солдаты просто отказывались подчиняться и шли в соседний окоп — дружить.

В России такое несознательное поведение осудили все, от самых злобных консерваторов до самых дерзких либералов. Один лишь Ленин ответил восторженной статьей «Значение братанья». «Ясно, что братанье есть путь к миру. Ясно, что этот путь идет не через капиталистические правительства, не в союзе с ними, а против них. Ясно, что этот путь развивает, укрепляет, упрочивает братское доверие между рабочими различных стран. Ясно, что этот путь начинает ломать проклятую дисциплину казармы-тюрьмы, дисциплину мертвого подчинения солдат “своим” офицерам и генералам, своим капиталистам (ибо офицеры и генералы большей частью либо принадлежат к классу капиталистов, либо отстаивают его интересы). Ясно, что братанье есть революционная инициатива масс, есть пробуждение совести, ума, смелости угнетенных классов».

Это, кстати, апрель 1917 года, и никто не верит, что большевики придут к власти. А сами большевики не верят, что, придя к власти, тоже станут угнетателями.

Пока же правит Временное правительство, и оно распоряжается расстреливать всякого, кто возлюбил врага. Генерал Данилов, командующий Северным фронтом, рекомендует самосуд: «Долг каждого верного России солдата, замечающего попытку к братанию, — немедленно стрелять по изменникам».Генерал Юрий Данилов. 1914 год

Скоро, несмотря на все эти усилия, Мировая война — тогда еще без приписки «первая» — закончится. 20 миллионов погибших, 40 миллионов раненых, из них совсем мало генералов. Тот же Данилов проживет долго и довольно счастливо, он лишь немного не дотянет до начала следующей бойни и умрет в Париже в 1937 году, приличным человеком.

В России плохо знают историю Первой мировой. Возможно, потому, что тут уж точно не навертеть красивостей. Ни для одной из стран она не была героической, освободительной, отечественной. Просто пять империй делили Европу, четыре распались, одна из них — Российская. Гордиться нечем.

На Западе меж тем до сих пор вдохновляются теми чудесными событиями. Вот, например, клип группы The Farm. В музыке с трудом узнается канон Пахельбеля — тоже своего рода братание британского рока с немецким барокко.Историю Большого Рождественского Перемирия рассказывают и в фильме «Счастливого рождества». В рождественский сочельник, 24 декабря 2005 года — ровно, выходит, десять лет назад — я увидел его в Петербурге, в Доме кино. Не сказать, чтоб фильм был так уж хорош. Но когда пошли титры, я твердо решил: окажусь в окопе с винтовкой — направлю ее не на врага, а на командира.

Впрочем, десять лет назад никто в войну по-настоящему не верил. Ни в блицкриг за Осетию. Ни в гибридную войну с Украиной за Донбасс. Ни тем более в Сирию.11 ноября 2008 году в городке Фрелингьен полк королевских валлийских фузилеров сошелся в последнем бое с 371-м батальоном. Британцы и немцы, тезки и наследники воинских частей столетней давности, повторили легендарные дела декабря 1914 года.

Они отложили штыки, закатали штанины и сыграли в футбол.

Немцы выиграли 2:1.Бойцы Лондонской стрелковой бригады (слева) и 106 саксонского полка (справа). Плогстеерт, 1914 год

Евгений Бабушкин