Константин Зарубин: доброжелательные гады

Я человек старомодный, верю в прогресс, причем не только научный, но и социальный. Допустим, вы разделяете эту веру или, по крайней мере, еще не определились. Если не разделяете, то вот я нагуглил красивую латинскую фразу: Contra principia negantem non est disputandum — «С тем, кто отрицает [базовые] принципы, не спорят». Сам я с этим утверждением не согласен, но выкрутиться из лишней дискуссии оно помогает безотказно.

Итак, прогресс. Он, к примеру, случился в жизни Александра Шмелева. Шмелев раньше был главредом кремлевского агитлистка «Взгляд». Оправдывал средства целью и затыкал совесть столыпинским заклинанием про «20 лет покоя, внутреннего и внешнего». А потом убедился: кремлевские «средства», как писал поэт, снова «обосрали цель». «Покой» в авторитарно-мафиозном исполнении кончается войной и экономическим крахом.

«Сноб» хотел взять у Шмелева интервью, но радио «Свобода» оказалось шустрей. Мои соболезнования «Снобу». Ответы Шмелева на вопросы «Свободы» — один из лучших сеансов публичного самокопания, которые попадались мне в русскоязычных СМИ. Примечателен этот сеанс не покаянным надрывом (его там нет), а добросовестной, многословной попыткой понять эволюцию собственных взглядов.

В рамках беседы о прогрессе стоит особо отметить, как нынешний Шмелев объясняет неприязнь былого Шмелева к «либеральной оппозиционной среде»:

«...одним из аргументов… было то, что они более резко относятся и к недостаткам друг друга. Наверное, это связано с тем, что по натуре своей люди, склонные к тому, чтобы все критиковать, склонны к критическому мышлению».

В пропутинских кругах, напротив, все было «гораздо более доброжелательно»:

«Вероятно, по психологическому типу люди, склонные к конформизму, меньше склонны конфликтовать друг с другом, поэтому там немыслимо себе представить такую публичную войну».

Надеюсь, что Александр Шмелев разовьет эту и другие прекрасные мысли, когда будет писать утешительную статью для «Сноба».

А пока можно для наглядности вспомнить — впрочем, здесь что угодно можно вспомнить для наглядности. Глаза разбегаются. Только за минувшую неделю «либеральная оппозиционная среда» сначала окатила презрением «Яблоко», избравшее не того председателя, а потом брезгливо наблюдала демарш Милова, который ушел с поста главы «Демвыбора», обвинив соратников в «рейдерском захвате партии». В колонках и фейсбуках в очередной раз клеймили вождизм, трусость и импотенцию; говорили о продажности и марионетках Кремля; предрекали окончательную маргинализацию политических маргиналов.

Более того, я сам сейчас охотно вольюсь в этот стозевный оппозиционный лай. То, что Явлинский до сих пор играет в «Яблоке» какую-то роль помимо роли декоративного ветерана, которого сажают на видное место на партсобраниях, но больше не слушают, — политический идиотизм. Хронические расколы с криками «Предатели!» и «Агенты Путина!» в партиях вроде «Демвыбора» — верный признак сектантства, а не оппозиционной деятельности. Замечу также, что последнее предложение так и просится цитатой в тот самый кремлевский «Взгляд», который когда-то редактировал Шмелев. Или в почвенную колонку от «Известий». Сразу после торжествующей вводной фразы: «Даже снобствующая демшиза воротит рафинированный нос от сего действа и нехотя признает, что…»

Ну, и раз тут у меня пошло самобичевание, то стоит вспомнить, на кого в уходящем году я написал самые страстные наезды. Думаете, на Путина, Астахова, Мизулину, Пескова и прочую публику, существование которой, наряду с детским церебральным параличом, железно доказывает, что вселенная не может быть творением высшего разума? О нет, этих я клеймил с хладным сердцем, из чувства долга. А с наибольшей отдачей, ото всей оппозиционно-либеральной души, я наехал на Галину Тимченко, к которой испытываю глубочайшее уважение, местами переходящее в восхищение, и на Гришковца, которого если и не сильно уважаю, то люблю, как любят старого знакомого с хорошим сердцем и бурлящей кашей в голове.

В завершение картины сравним все это некрасивое, некультурное поведение с благолепием, царящим в кремлевских рядах. Там, в стане крепких хозяйственников и коней, которых не меняют на бесконечной переправе, нет ни взаимных придирок, ни разногласий по идеологическим вопросам. Председателя партии там выбирают в едином экстазе или не выбирают вообще, а полюбовно объявляют «лидером» и создают под него Общероссийский Народный Фронт. «Лидер», бывает, пожурит кого-нибудь на камеру, но все больше по-доброму, по-приятельски. «Лидер» вообще эталон благодушия. Даже коварных заграничных врагов, напавших на Россию по всей Украине, он с улыбкой называет «нашими партнерами», а жесткую критику с их стороны — простым «проявлением отсутствия культуры».

Оппозиция на этом фоне — как посты политически активной знакомой, что мозолят глаз в ленте новостей на фоне котиков, «Звездных войн», шуток про понедельник и фотографий морского заката с цитатой о том, как важно найти путь к себе. Видишь и думаешь: «Тьфу, ну зачем же так негативно, истошно, некрасиво? Да ну ее с этой политикой!» Клик-клик, «Видеть меньше подобных публикаций».

Не поймите меня неправильно. Я совсем не хочу сказать, что любая критика конструктивна, все наезды необходимы и доблестны, всякое дружелюбие — приспособленчество, а запостить безыдейного котика «ВКонтакте» значит предать дело демократии.

Нет. Я просто хочу лишний раз проговорить, что любая политика, которой вообще стоит заниматься, — это вариация на тему «Так жить нельзя». Это нетерпимость к существующему порядку вещей и людям, которые его олицетворяют. То есть к нам самим. Демократия — бесконечная перепалка на повышенных тонах о нашем уродстве. О том, что хочется не слышать, заглушить трейлером «Звездных войн», залепить манулами и нейтрализовать циничной шуточкой.

Люди, которые любят пристыдить российскую оппозицию ссылками на «западную культуру цивилизованной политической дискуссии», видимо, ни разу не слышали этой дискуссии. Причем я говорю не только об англосаксонских парламентах вроде британского или австралийского, где обсуждение самых унылых законопроектов напоминает вербальные бои без правил под хоровое улюлюканье аудитории. Даже в «спокойной» Скандинавии политический дискурс резко отличается от всех прочих дискурсов агрессивной (а порой и остервенелой) критикой оппонентов, соратников по коалициям и однопартийцев.

Впрочем, если вы интересуетесь историей научного и социального прогресса, эта системная склочность вряд ли вас удивит. Начиная с древних греков, словесные наезды на всех и вся — обязательное условие квантовых скачков человеческой цивилизации. Религиозную картину мира, физику Аристотеля, медицину Галена, рабство, ненормированный рабочий день, бесправие женщин и тысячу других заблуждений и пороков человечества подтачивали вздорные, одержимые люди, часто неприятные в общении и невыносимые в личной жизни.

Разумеется, придирки к статус-кво — всего лишь условие, а не гарантия. «Записки охотника» как ни одна другая книга подготовили российское общественное мнение к реформе 1861 года не только потому, что Тургенев ненавидел крепостное право, но и потому, что он придал своей ненависти первоклассную художественную форму. Английские суфражистки добились права голоса не только потому, что их страшно бесила дискриминация, но и потому, что координировали свои действия, искали союзников и вели успешную агитацию.

Громкая ругань в нестройных рядах российской оппозиции еще не залог хорошей политики. Но в системе, из которой в конце концов ушел Александр Шмелев, никакой политики нет вообще. Монолитная доброжелательность для своих, осененная ушлой улыбочкой «лидера», держится на принципе «Все и так зашибись». Ей не нужен никакой прогресс. Там, где тишь да гладь да благодать, мерзости продолжаются бесконечно.