Лысенковщина в теории гравитации и заговор против науки в СССР

Один из первых в нашей стране лауреат премии Филдса Новиков С.П. (соответствует Нобелевской премии в физике)

Логунов и академия (Новиков С.П,)

Гораздо важнее была эволюция Академии. Не без сильной помощи математиков со связями в Политбюро, от имени ядерной физики «наверх» без особого шума была выдвинута такая фигура, как Логунов. Он был выдвинут как «организатор науки». Иными словами, он был из тех, которые умеют командовать на строительстве бригадами солдат*. Начинал он в конце сталинской эры как аспирант профессора Терлецкого, боровшегося в философской печати с реакционным эйнштейнианством.

Логунов — это и был идеал ученого в интерпретации брежневской верхушки, и он сумеет сделать физику, как бы им хотелось, — «нашей». Кстати, сравнительно недавно профессор Терлецкий (которому к тому времени уже было около 80-ти) возражал против обвинения, где-то мелькнувшего в печати, что якобы в начале 50-х гг. «Леонтович сбросил его с лестницы». Терлецкий заявил, что это невозможно, так как он был физически сильнее Леонтовича.
60-е гг. сменились молчанием и безгласностью. Леонтович оставался последним, кто еще
иногда выступал на Общем собрании против сомнительных лиц, появившихся на арене Академии в первой половине 70-х гг. В 60-х гг. таких выступлений было немало, но инициатива и тогда шла от термоядерных физиков, остальные лишь присоединялись. Старшее поколение ученых уходило, обстановка изменялась.
В 1975 г. начали искать замену президенту Академии наук, который уже несколько лет
пребывал в тяжелом физическом и нервозном состоянии. Счастливым образом (детали интриги я не знаю) удалось убедить Брежнева назначить на этот пост Анатолия Петровича Александрова, и это было лучшее из всех возможных тогда решений (позднее брежневщина сказалась и на нем). Логунова приказали сделать вице-президентом. В это время Логунов организовал для Политбюро презентацию псевдонаучного материала «с Запада», критикующего программу управляемого термоядерного синтеза. Цель презентации состояла в том, чтобы не пустить Александрова в президенты, но Логунов проделал эту операцию научно некомпетентно. Да и Брежнев уже принял решение. На Общем собрании в конце 1975 г., где осуществлялась процедура «выборов» Президиума, Леонтович выступил с разоблачением Логунова в истории с этими «материалами». Он указал на полную некомпетентность Логунова в данном разделе физики. Я сам видел после заседания, как в кулуарах Дома ученых Логунов, опасливо выглядывая из-за угла, ожидал, когда Леонтович окажется один, чтобы «объясниться» с ним без свидетелей. Вероятно, ему нужно было «доложить», что он объяснился и что вся неприятная история осталась позади.
«Хитрый лис» А.П. Александров был назначен Главным Ученым вождя.

Аналог сессии ВАСХНИЛ в физике откладывался.

Поддержкой М. В. Келдыша он ловко заручился, обещав тому, как рассказывали, официально канонизированную версию «трех К — создателей ядерно- ракетного щита Родины», что означало — Курчатов, Келдыш, Королев (как тогда говорили, «щит три ка-ка»). Было такое обещание или нет, не знаю, но Александров все это проделал для Келдыша. Новый президент Академии начал также быстро продвигать умевшего нравиться вождям Рема Викторовича * В СССР научных менеджеров было принято (особенно в брежневскую эпоху) изображать крупнейшими учеными, чтобы дать им академические чины. Это привело к плохим последствиям. Нельзя путать экспертов и менеджеров.



Тень Леонтовича

Летом 1977 г. нелепо погиб Хохлов, которого А.П. Александров уже сделал вице-президентом, а в ближайшее время собирался, как говорили, передать ему пост президента АН, это уже было «согласовано» в ЦК КПСС. Вновь замаячила фигура Логунова. Не без рекомендации математиков он был назначен Брежневым на пост ректора МГУ. Тогда же он вместе с сотрудником Института физики высоких энергий опровергателем-идеалистом Фоломешкиным (Логунов был директором Института) объявил, что ему удалось опровергнуть общую теорию относительности (ОТО) Эйнштейна**.
Подобная эволюция — осознание себя великими учеными — является обычной для лиц (как говорят на Западе, — менеджеров), выдвинувшихся на высокие административные посты в науке через деятельность административно-хозяйственного характера. Ведь в процессе этого выдвижения, выбирая в Академию и на высокие посты в ней, их все время объявляли крупнейшими деятелями науки. Их посты стали более высокими, чем посты тех действительно крупнейших ученых, которые способствовали их выдвижению. И вот результат: человеческая психология очень часто попадает в плен этого эффекта публичного восхваления. Иной тип представлял собой слегка тронувшийся на неприятии ОТО (которой он не понимал) соавтор Логунова — Фоломешкин. Кстати сказать, занятая им позиция не была исключением для квантовых физиков средней руки послевоенного поколения, оторванных от геометрической идеологии и не получивших геометрического образования. Еще много лет назад, будучи студентом, Фоломешкин уже твердо знал, что опровергнет Эйнштейна, и заключил об этом пари со своим однокурсником Леонидом Петровичем Грищуком. Когда Фоломешкин внутренне осознал, что уже опроверг ОТО, то сначала, как мне рассказывали очевидцы, в начале 1977 г. он приехал в Ленинград к Людвигу Фаддееву, уже держа в руках рукопись, где на титуле значились два имени — Фаддеев, Фоломешкин. Ему нужно было найти академика-толкача, а для этого следовало поделиться с ним своим открытием. Но Фаддеев со смехом отверг это предложение.
И вот осенью 1977 г. началась серия статей и докладов Логунова—Фоломешкина (я, впрочем, не утверждаю, что их писал один Фоломешкин). Я внимательно прочел первые статьи, долго смеялся и твердо решил больше в них не заглядывать. Всякий имеет право беситься, как хочет (казалось мне). Сначала это было довольно невинно, но потом идеалист Фоломешкин нечаянно погиб, а около Логунова появились соавторы нового типа. Логунов стал раздражаться из-за отсутствия признания, начал устраивать в специально им избранных широких и некомпетентных аудиториях публичные доклады-шоу, где ошибки предыдущих текстов (указанные ему кем-то из физиков) никогда не признавались, но тексты и утверждения его соавторами видоизменялись (пока еще поймешь, что говорит оппонент, и найдешь новую ошибку, заседание кончится).
ЦК партии явно одобрял эту деятельность, интерпретируя это по-своему, а именно — как низвержение «еврейского кумира». Значение происходящего в тот — особенно маразматический, позднебрежневский период 1978—1982 гг. — было очевидно. (Надо сказать, что Стекловка заслушала доклад Логунова и смеялась: Виноградов знал этому цену, а для Понтрягина уровень опровержения сразу стал очевиден.)
* В этом Институте потом произошло весьма значительное улучшение.
** Эта область, впрочем, очень далека от тех разделов физики, где ранее протекала карьера А. А. Логунова. Боголюбов говорил мне, что он совсем не знает эту область.

«Верхи» быстро возвышали Логунова. А. П. Александров нервничал. Критические выступления академиков Лифшица и Зельдовича (поскольку они были евреи) засчитывались «верхами» лишь в пользу Логунова, а Фаддеев в дискуссиях не выступал — он лишь написал об ошибках группы Логунова в «Успехах физических наук» и вызвал этим злобу самого Логунова. Видимо, А. П. Александров искал какого-нибудь камикадзе. Короче говоря, где-то около 1980 г. Леонтович позвонил мне и предложил вместе выступить о работах Логунова по опровержению ОТО. Я был специалистом в этой области, имел в ней несколько работ, взаимодействовал с основными научными школами, а со школой Ландау, по сути дела, вместе работал с начала 70-х гг. (Халатников меня заинтересовал красотами эйнштейновской гравитации: я думаю, геометр, близкий к кругу физиков, не может обойти эту область.) Я отказал тогда Леонтовичу, и он был очень огорчен.
Прошли годы; в 1981 г. я стал академиком, сменилось несколько генсеков и президент Академии наук. Новый президент Г. И. Марчук, выдвинутый Е. К. Лигачевым, явно поддерживал Логунова. Логунов завоевывал все новые и новые позиции: член ЦК КПСС и комиссии Чебрикова, глава многомиллиардной программы по физике высоких энергий, вице-президент АН, ректор МГУ, глава издательской деятельности Академии, великий ученый — опровергатель Эйнштейна и т. д., один из высших ставленников партократии и КГБ над наукой, номенклатура высшего уровня... Таких сажают на все посты одновременно; нельзя, очевидно, на них одновременно работать — но можно сидеть, раздавая дефицит и тем самым как бы «кормя из рук научное сообщество, а для работы выдвинуть «темных лошадок». Это обычная схема действий подобной номенклатуры, обеспечивающая поддержку ряда ученых.

Но логуновские «лошадки» были особенно некомпетентны. Стало очевидным, что руководство Логунова окончательно утопит университет; мой родной мехмат, который еще в 60-х гг. был лучшим вузом в мире, неуклонно деградировал*. Терпеть стало невозможно.
Опровержение ОТО приобретало гротескно-комические черты. Логунов начал обвинять в печати все физико-математическое сообщество в примитивных студенческого уровня ошибках, повторяемых всеми 70 лет, включая самых великих ученых, математиков и физиков. Видимо, это отражает его уровень, его мнение обо всем научном сообществе — мнение одного из высших администраторов науки. Не удивляйтесь, читатели, низкому деловому уровню тех лиц, которые пытались осуществить августовский путч 1991 г. Наукой ОНИ уже давно так руководили!
Весной 1988 г. происходили выборы на XIX партконференцию; поведение общественности МГУ внушило мне уверенность, что еще не все потеряно. Перед Общим собранием Академии в октябре 1988 г. я позвонил Сагдееву, желая посоветоваться.
«Мне явилась тень Леонтовича, — сказал я. — В случае, если мне удастся выступить на Общем собрании, я хочу вспомнить выступление Леонтовича в 1975 г., напомнить прецедент некомпетентного вмешательства Логунова в дела других областей. Подтвердит ли это кто-нибудь из академиков Курчатовского института, если в ответ будет сказано, что ничего этого не было?» Сагдеев обещал это организовать, дал несколько других конкретных советов. Следуя его рекомендации, я заранее записался, чтобы непременно получить слово. Через несколько дней Сагдеев позвонил мне вечером и сказал: «Мне тоже явилась тень Леонтовича. Я собираюсь предложить Сахарова в Президиум. Марчук интригует — как бы не пустить меня в Президиум, и добьется своего, ну, а я сделаю это. Только не разглашай, пожалуйста. Это должно быть неожиданным. Людвиг Фаддеев обещал мне проследить, чтобы слово дали своевременно, попросив об этом Велихова в Президиуме». После некоторого обсуждения каждый из нас — Сагдеев и я — стал реализовывать свою программу. (Мое выступление о Логунове, эйнштейновской гравитации и Московском университете опубликовано в «Вестнике Академии» за февраль 1989 г.) Сагдеев действовал блестяще, но описывать здесь детали этого собрания я не буду.
Надо было посмотреть на физиономии некоторых лиц, сидящих в Президиуме, когда Сагдеев предложил Сахарова!.. Один из «советников» (кажется, Кириллин) издал нечто вроде визга и предложил убрать Сагдеева с трибуны под каким-то предлогом.
Сахарова в Президиум выбрали. По окончании последнего заседания академиков развозили по домам, сажая по трое-четверо в одну машину. Я попал в машину с Сахаровым и Фаддеевым. «Поздравляю Вас с избранием в Президиум», — сказал я Сахарову. «Ваше выступление мне очень понравилось»,— ответил он.
_____________________________________________
* Сейчас в МГУ есть некоторые улучшения, но мехмат идет здесь последним.

Выступление академика С. П. Новикова на Общем собрании Академии наук СССР
25 апреля 1990 года
(Обсуждались кандидатуры в вице-президенты АН)
Публикуется по тексту журнала «Вопросы истории естествознания и техники», №4, 1995

Я благодарен Г. И. Марчуку, который зачитал мое конструктивное предложение. Продолжаю считать, что проблемы высшего образования нельзя «обобществлять», отдавая их одному вицепрезиденту. Каждая наука или группа смежных наук в лице представляющего их вице-президента и членов Президиума должна заниматься своим образованием и за него отвечать. Что касается издательской деятельности, пробивания ее технического переоснащения, то 20 лет назад я бы уверенно сказал, что сюда и нужно назначить А. А. Логунова, но при одном условии: чтобы он этим по-настоящему занялся, без огромного количества других руководящих функций. Некоторые наши вице-президенты (не только Анатолий Алексеевич) далеко обошли гения античной истории Гая Юлия Цезаря по количеству одновременно делаемых дел: Цезарь мог делать только три.
В 1988 г. я сообщал Общему собранию свою научную оценку итогов работы группы А. А. Логунова по опровержению эйнштейновской гравитации за десять лет, опубликованную в
«Вестнике АН СССР», 1989, № 2. Позвольте привести научное заключение академика А. Д. Сахарова о работах группы Логунова по созданию РТГ**, опубликованное в журнале «Природа» за апрель 1988 года на с. 26—27 (зачитываю только две цитаты):
«Зельдович и Грищук убедительно показали, что фактически речь идет об эквивалентной формулировке уравнений теории Эйнштейна, а не о новой теории» (с. 26);
«Неправильно утверждение авторов РТГ о неоднозначности выводов ОТО» (с. 26).
Как видите, мнение А. Д. Сахарова, как и мое, таково: своя теория у группы А. А. Логунова не нова, опровержение эйнштейновской гравитации ошибочно. Я понимаю, что у нас в Академии не любят прислушиваться к мнениям академика А. Д. Сахарова — не прислушивались к нему и тогда, когда он предупреждал о страшной угрозе, исходящей от ситуации, когда в руках некомпетентных чиновников находится энергия огромной силы, а ученые смотрят им в рот, угадывая, какая экспертиза им более желательна. И чем это кончилось? Ударило по своему народу!
Плохо, когда научное сообщество возглавляет человек, который его же и опровергает. К чему это привело в МГУ, я уже говорил Общему собранию в 1988 г. (см. «Вестник АН СССР», 1989 г., № 2).
Сделаю еще одно замечание в связи с издательской деятельностью. Вот монография, читаю: Автор — А. А. Логунов, название — «К работам Анри Пуанкаре „О динамике электрона"», на второй странице — аннотация: «Монография А. А. Логунова «К работам Анри Пуанкаре „О динамике электрона"», изданная Институтом ядерных исследований АН СССР, привлекла большое внимание специалистов. Выполняя многочисленные просьбы читателей, типографией Московского университета
* А. Д. Сахаров тоже указал в научной печати на научную ошибочность этого опровержения ОТО.
** Релятивистская теория гравитации.

Шипов +/- Логунов = ?
из рассказа Шипова:
... В это же время на физическом факультете читал лекции А.Логунов. Он был противником развития идей Эйнштейна, он «громил» его общую теорию относительности, причём в очень грубой форме. Обычно он начинал с утверждения, что Эйнштейн обманул научную общественность, завёл своими работами по теории гравитации эту науку в тупик. И где-то в конце 80-х годов я видел такую сцену: когда Логунов на международной конференции, посвящённой квантовой гравитации, выступал с критикой теории Эйнштейна, в это время в зале присутствовали ведущие физики мира по общей теории относительности, в т.ч. Стив Хокинг. Когда А.Логунов стал говорить, что ОТО не верна и что Эйнштейн заблуждался и т.д., С.Хокинг – будучи паралитиком, передвигающимся на коляске, развернул свою коляску, включил самую высокую скорость и на большой скорости выехал из зала. Затем один за другим стали покидать зал заседания все иностранные коллеги. Это был позор для нашей науки. Никто из серьезных физиков никогда не критиковал классиков науки так грубо.

Реакция на мое письмо была следующей. А.Логунов пригласил меня в Академию наук для разговора. Это старое здание на Ленинском проспекте. В кабинете стоял длинный стол (мне показалось - метров 50). На одном конце сидел он, на другом я. Академик говорит - вот так и так, давайте громить работы Эйнштейна по теории гравитации. Я отвечаю, что я не могу этого делать, поскольку я опираюсь на них и их развиваю! Тем более как можно громить теорию, если эта теория подтверждается экспериментально. "Тем хуже для теории" - парировал Логунов, и добавил – «Ну как хотите». В общем, разговор кончился, мы не договорились, наши пути разошлись, но после этого меня начали прессовать на работе....

Брюшинкин С.М.
Мне тоже пришлось присутствовать на этой международной конференции в МГУ в 1987 г. Могу подтвердить, что тоже наблюдал выше описанную сцену с Хокингом Я сидел недалеко от лауреата Нобелевской премии Хуфта, известного как получившего решение Хуфта для монополя нелинейных уравнений Янга-Милса, как прообраз элементарных частиц. В том же году у меня вышел препринт, в котором утверждалось отсутствие монополей в теории Максвелла, возможно, поэтому нас посадили рядом, хотя мне в то время уже нельзя было общаться с иностранцами.
Хуфт, поняв о чём идёт речь в докладе Логунова, откровенно расхохотался и сказал что-то в том духе, что неужели у вас водятся такие неандертальцы. Было очень стыдно за нашу науку.
К сожалению, дух Логунова по-прежнему тяготеет над нашей Академией Наук, а антисемитские пасквили против Эйнштейна, исходящие, по видимому, из этих кругов, широко распространены в Интернете.
Шипов как теоретик достаточно квалифицирован, мы с ним встречались на семинарах «Геометрия и физика» Владимирова Ю.С. Другое дело, что его деятельность вместе с Акимовым в не так однозначна и суета вокруг торсионных полей скорее смахивает на лженауку.