Ю. Лазарев. Дневник лейтенанта Горелова. Часть 2. Глава 5. Катастрофа.

Глава 5

Катастрофа

«19 декабря. 16.40. Губбет-Не. Море – 1 балл. Температура - + 32.
Вчера корабль получил четвёрку по контрольной проверке. О дальнейших планах пока ничего не знаю. Были бы ходовые вахты, что-нибудь да услышал бы. Единственная новость – от замполита. По его распоряжению Гороха и Лыс. освободили от вахт, в связи с их подготовкой к отчётно-перевыборным комсомольскому и партийному собраниям. Из-за этого у нас будет ещё больше якорных вахт. Остались я, Шура, Дун и Лаптев. Гог. и Гор пытаются ремонтировать свои комплексы. А Горох в наглую дрыхнет у себя в каюте. Как школяр вместо подготовки к экзаменам. Говорит, вот высплюсь, и всё быстро сделаю. Кстати, у меня тоже подготовка к перевыборам. Только в масштабе БЧ. И никаких освобождений.
В обеденный перерыв опять ездили на берег. Опять купались и загорали на этом чудесном пляже.
Я ещё дальше зашёл вглубь острова, за ту самую ближайшую скалу. Там дальше – живописная долина, совсем не похожая на пустыню. Даст бог, прогуляюсь и туда, только босиком горячо и колко.  Снова видел горных козлов. Но, кажется, здесь можно увидеть и динозавров!
Большую часть времени я просто провалялся на том белоснежном песке, грея брюхо, пугая крабов, глядя в небо  и вспоминая вчерашние события. А ведь жалко Мину. Он ни разу здесь не был. Думаю, из-за того, что приходится добираться вплавь до пляжа.
Вклеиваю фотографию Гора, выходящего из воды. Он весь в водорослях, которые нацепил на себя, изображая викинга!

22.40. Достаиваю вахту с 20 до 00.
События: на рейд пришли бдк «50 лет шефства ВЛКСМ» и «Акустик». С последнего сейчас начнём грузить продукты. И ещё. Там есть «Александр Невский». Надо обязательно его к нам подвезти.
Народ смотрит «Директора» на баке. А я перечитываю чеховские рассказы.
20 декабря. 03.20. Аравийское море.
Да! Мы уже на ходу! И моя якорная вахта плавно перетекла в штурманскую. И хорошо. Под настроение.
Море – 2 балла. Ясно. Температура - +29.
Вот теперь я всё знаю. Знаю, что по планам командования «Ревностному» предстоит двухнедельный ППР и – дорога домой. И что сейчас мы следуем на встречу с подводной лодкой, отработаем с ней какие-то учебные задачи и приведём её к нам в бухту. Место встречи – 50 миль восточнее Сокотры.
05.10. Пришли в точку предполагаемой встречи с лодкой. Лодки нет. ???
05.30. Получили новую точку встречи с лодкой. Ещё тридцать миль на восток.
13.00. Нашли лодку. Она вышла в точку встречи с ошибкой в 25 миль и сейчас дрейфует там. Может у них, как в анекдоте, поломалось всё?
Есть такой анекдот. Плывёт, значит, наша дизелюха в Японском море. Поломалось у неё всё: лаг, компасы, курсоуказатели, радиостанции… В общем, всё! Командир решил всплывать. Всплыли. А тут, разумеется, американский фрегат в дрейфе лежит. Поджидает. Вахтенный офицер на мостике.
Наш командир ему кричит: «Сэр! Плиз! Курс в базу!»
«Момент!», - отвечает американец, сбегал к карте, вернулся и кричит: «Курс - норд-ост!»
Наш насупил сурово брови и орёт: «Ну, ты! Ты не выпендривайся! Ты рукой покажи!»
Вообще-то, мы, противолодочники и подводники, любим анекдоты друг про друга. Как-нибудь и про нас записать надо.
16.00. Встретились с лодкой. Ведём её в «базу». В смысле – к месту стоянки эскадры. По пути должны отработать с ними ПЛЗ .
Это старая ракетная лодка 675 проекта – «ревущая корова» .
Их комбриг, командир, штурман, командир БЧ-4 с секретчиком приезжали к нам, разговаривали здесь на ходовом с нашими начальниками. Речь шла о согласовании предстоящих совместных учений.
Интересно, что все подводники показались мне какими-то одинаковыми: низкорослые, плотные, с толстыми короткими ногами и огромными головами. Все бледные (на нашем загорелом фоне). Ещё заметно, что они и наши начальники как будто на разных языках говорят. Терминология разная.
Да. Им куда труднее, чем нам.
Дали им свежей рыбы. А они нам – вина. Пом. пришхерил на будущее.
22 декабря. 01.15. Подходим к Губбет-Шааб. Море – 2 балла. Облачность – 4 балла. Температура - + 32.
А у нас дома – ЗИМА!
Ну и пара деньков выдалась! За время ПЛЗ пришлось изрядно попахать. Ведь для штурмана при поиске ПЛ – самая работа (совместно с БИПом). А когда лодку нашли, началась ударная вахта в «Динозавре».
Вообще-то поиск лодки в ограниченном районе похож на салочки в полной темноте, в большой комнате, в которые играют глухой подвижный водящий и хромой, но слышащий убегающий.
И гонялись бы мы за лодкой до сего момента (согласно плану), но подводники проявили истинную борзость: вчера в 14.30 вышли с нами на связь по ЗПС  и говорят, что давайте, дескать, завязывать эти гонки, а то нам поскорее хочется к «Калечицкому», на котором наша почта, а документы по ПЛЗ мы уже оформили…
Наш комбриг ни в какую: действуйте по плану.
Тогда подводники сообщают: «Выполняю экстренное всплытие для производства сварочных работ». И всё тут! Всплыли – и почухали своим медленным ходом прямиком к Сокотре. Наш комбриг ихнему-то не указ!
Вот и идём мы вместе. Час ходу остался.
Дочитываю «Войну» Стаднюка. Спать хотца.
03.30. Встали на якорь. Пройдено 31212 миль. Командир штурмана не будил. Пришлось в точку стоянки мне выходить. Для первого раза, думаю, больше тройки не получил бы.
12.40. Кажется, у меня крупные неприятности. Я подрался с Миной!!! Такого за мою службу ещё не было.
События по порядку. Спать лёг около четырёх утра. Совершенно внезапно меня разбудил дежурный по БЧ, обеспечивать утренний распорядок дня. Очередная выходка Мины. Но всему же есть предел! Я ночную вахту стоял. Сегодня была его очередь обеспечивать утро!
Спать хотелось очень. Встал через силу. Отработал физзарядку, а после завтрака пришёл в каюту к Мине и задал давно наболевший вопрос: «Какого чёрта мы вне графика обеспечиваем распорядок дня, да ещё после ночной вахты?!»
А Мина мне ответил, что это для того, чтобы я «знал обстановку в подразделении», что слишком много в группе отсутствую, что и вахта ночная была не полная! Я от возмущения поначалу дара речи лишился, дослушал его галиматью до конца, но потом возразил, что это он, Мина, не знает ни обстановки в БЧ, ни людей, ни техники! И тогда он на меня матом понёс!
Я  молча развернулся и пошёл к выходу из каюты, открыл уже дверь. Но Мина меня догнал и, пытаясь остановить, сильно ударил меня в плечо и дверью по рукам. Помню всё ясно. Дверь от моих рук отскочила, как от пружины. Я развернулся и со всей силы толкнул Мину от двери. Он полетел назад, а сзади него стул стоял. Только ноги вверх!
Мина быстро вскочил. Я смотрю на него, готовый к бою, и вижу, что на нём лица нет: рожу от злобы перекосило, красный, сказать ничего не может. Немая сцена. Тогда я развернулся и пошёл на выход. А там: дверь из каюты открыта, а в коридоре стоят и смотрят на нас Замполит и Орлов!
Вот такая гадость!
Уже обед прошёл. Пока никакой реакции ни от Мины, ни от начальства. Жду последствий.
23 декабря. 15.40. 20 миль  севернее Губбет-Шааб. Море – 2 балла. Облачность – 4 балла. Температура - +32.
Стою на вахте. Снова работаем с лодкой, но теперь уже совместно с «Трибуцем». С Миной общаемся подчёркнуто официально. Начальство ведёт себя как ни в чём не бывало. Может, пронесёт?
Писать ничего не хочу.
24 декабря.16.00. Вернулись в Губбет-Шааб. Море – 2балла. Облачность – 4 балла. Температура - +30.
Занимаемся профилактикой техники. Задачи на дальнейшее пока официально не объявлены.
Скоро Новый год. Надо подумать, как встречать его в группе.
19.00. Вот оно и случилось.
Меня вызывал командир.
Всё было как будто во сне. Объявил, что по решению командования эскадры меня откомандировывают на бпк «Адмирал Трибуц». Там серьёзно заболел и будет отправлен в Союз командир группы БЧ-3. Завтра мне с вещами на выход. Сказал, что как только на «Трибуц» пришлют замену, меня вернут назад.
Не понимаю, а как здесь-то моя группа будет? Я не хочу уходить!!!
ЭТО КАТАСТРОФА!!!»

«По чуть-чуть…»

Пожалуй, это то место, где автор книги просто обязан помочь автору дневника. Ведь дневник относительно надолго оказался заброшенным. Случившееся отбило у Горелова всякое желание записывать сведения о происходящем. Но за время, пока чёрная общая тетрадь лежала запертой в чемодане, произошло нечто, достойное упоминания.
Итак, свершилось страшное! Старшего лейтенанта Горелова А.Ю. с любимого «Ревностного» откомандировали на большой противолодочный корабль «Адмирал Трибуц». Не будем описывать процесс прощания нашего героя с друзьями и подчинёнными. Это было болезненно. Андрей остался совершенно уверен, что его не откомандировали, а «списали» из-за конфликта с начальником. Ведь с юридической точки зрения последствия такого события могли быть вплоть до уголовных. Его просто пожалели. А он очень не любил, когда его жалеют.
Вечером 25 декабря корабельный барказ вёз Горелова на новое место. Огни родного корабля удалялись, а громада «Трибуца» неумолимо приближалась.
Так случилось, что время было уже достаточно позднее. Горелов взошёл на борт корабля, который был почти в два раза больше его «Ревностного». Прибывшего офицера встретил дежурный по кораблю, вежливый симпатичный капитан-лейтенант. Узнав об обстоятельствах новоприбывшего, дежурный, оказавшийся помощником командира по снабжению, принял у старшего лейтенанта Горелова командировочное предписание, продаттестат, долго переговаривался по телефону с разными должностными лицами и, наконец, сообщил, что каюта, где живут командиры групп БЧ-3, пока ещё не готова к заселению. Там лежат вещи заболевшего Гуривеца. Там и спать-то негде. Завтра вещи отвезут на «Даурию». А пока придётся переночевать  в каюте лётчиков. Каюта четырёхместная. Там есть место. Здесь пока живут разные люди, которых скоро пересадят на попутный корабль в Союз.
Горелов взял свои чемоданы и отправился вслед за дежурным телефонистом  в кормовую часть корабля.

В каюте № 44, куда привёл его сопровождающий старшина, Андрей застал компанию из нескольких офицеров, мичманов и гражданских, явно состоявшую не только их обитателей каюты, но и из «гостей». Открыли не сразу. Запах спиртного и копчёной рыбы выдавал факт позднего застолья с питиём. Общая обстановка в каюте свидетельствовала об отсутствии здесь постоянного хозяина.
Новенькому показали свободную койку, а сами продолжили прерванное дело.
«Лейтенант! Шило будешь?», - обернувшись от стола вполоборота спросил Андрея весёлый капитан-лётчик.
«Лейтенант» посмотрел на часы: тридцать минут, как отбой случился. Так мерзко Горелов не ощущал себя очень давно. Почему-то вспомнился штормовой камчатский вечер, когда, вернувшись в бригаду после какого-то служебного выхода, обнаружил, что все корабли бригады кроме поломанного «Рьяного» по тревоге вышли на рейд в связи с приближением мощного циклона. Дело было в декабре, но лил сильнейший дождь. Типичный случай для зимней камчатской погоды. Поливаемый дождём, в промокшей до нитки шинели Андрей около часа как неприкаянный бродил от КПП до плавпричала, пока на него не обратил внимания  дежурный «Рьяного» Толик Маципура, одноклассник по училищу. Сам Горелов по малоопытности и скромности не решался попросить убежища на «Рьяном». Потом лейтенанта с «Разумного» вот также отпаивали шилом в мичманской каюте в компании таких же отставших. Но тогда на следующее утро не было нужды вставать на построение. Можно было выспаться. А сейчас? В Балтийске ходили слухи, что порядки на «Трибуце» суровые…
«О чём задумался, служивый?», - поддержал капитана гражданский, которого Горелов видел на «Ревностном» среди специалистов по «Осам».
«Наливайте!», - кивнул Андрей: «Только чуть-чуть»…
«А мы и так по чуть-чуть», - одобрил капитан, булькая шилом.
Однако, налили изрядно, от души. Наверняка из запасов промышленности. Слишком много спирта…
Коротенько расспросили «кто таков?» и продолжили разговоры. Один мичман рассказывал о своих кабацких похождениях с бабами под ржание компании. Матюг на матюге! Похоже на сборник похабных, циничных анекдотов. Другие собутыльники постарались обнародовать и свои подобные приключения, снабдив рассказы премерзкими для слуха Горелова подробностями.
На Андрея не обращали внимания. Никто и не заметил его пристального взгляда, направленного на свежий номер газеты «Боевая вахта», на котором была разложена нехитрая закуска. На первом развороте газеты красовалась испачканная рыбой фотография с подписью: «На боевой службе: один из лучших вахтенных офицеров ст. лейтенант А. Горелов и сигнальщики специалисты 1 класса, отличники боевой и политической подготовки матросы А. Мушников и С. Бикешев».
После очередной порции спиртного Горелов тихонько встал, застелил бельё на своей койке, которая по счастью оказалась верхней, и забрался на неё. Лёг на спину, руки за голову, закрыл глаза. Задумался.
Надо как-то жить…
Что он знает о бпк «Адмирал Трибуц»?
Совсем новый проект. Почти крейсер. Здоровенный, но вооружение почти такое же, как на «Ревностном», только электроника и гидроакустика помощнее и поновее. И ещё новейший зенитный ракетный комплекс. Отличная штука, когда не поломана.
Оружие БЧ-3 – почти такое же, как на 1335-м. Только ракетных пусковых две. Значит, с техникой больших проблем не ожидается.
Есть аж два противолодочных вертолёта.
Экипаж формировался во Владивостоке. Говорят, их долго держали в береговых казармах и врозь на разных кораблях. Командиры боевых частей все опытные офицеры, не ниже каплея. Единственный случайно знакомый ему человек – его будущий непосредственный начальник – командир БЧ-3 капитан-лейтенант Стефанцов. На конкурсе вахтенных офицеров балтийской бригады он опередил его, Горелова, и занял второе место. Не первое только потому, что ему и Горелову не засчитали решение задачи «на расхождение», которую они выполнили методом Деменцова.  Однако, про этого Стефанцова по балтийской бригаде  странный анекдот ходил, будто он бегал жаловаться комбригу на то, что старпом на корабле крыс и тараканов травит. А старпом, говорят, - зверюга. Неужели нашего Медведя суровее?
«Ладно, разберёмся», - додумал свою мысль Горелов  и решил попытаться заснуть.
Но заснуть под пьяный гогот и в такое время после четырёх ходовых штурманских ночей и всего одного стояночного дня было делом почти безнадёжным! Успел привыкнуть к ночному образу жизни… И вдруг до бывшего вахтенного штурмана «Ревностного» дошло, что ОН БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ СТОЯТЬ ШТУРМАНСКИЕ ВАХТЫ!!! Ведь здесь у штурмана есть штатный дипломированный помощник.  И даже вахтенным офицером долго не поставят! Допуска нет! Заставят зачёты сдавать! Андрей едва не застонал от боли!
Это там, на «Ревностном», его способности были известны всем. А здесь? А здесь всё придётся начинать с нуля, с роли зелёного карася. Здесь он Никто и звать его Никак!
Горелов открыл глаза, тихо слез с койки, вернулся за стол и разыскал свою кружку…
Утром просыпаться было тяжко. Соседи по каюте безмятежно храпели.
Андрей не без усилий привёл себя в порядок. К тому же воду уже отключили. Шёл завтрак. Помогла вода из графина.
Пошёл в нос, рассчитывая найти кают-компанию. На всех новых кораблях кают-компании где-то там – чуть впереди миделя  и выше офицерских коридоров. А ведь нужно идти представляться новому непосредственному начальнику, согласно уставу. А факел, наверное… Надо по верхней палубе идти, проветриться.
Но, выйдя на верхнюю палубу, Горелов почти тут же натолкнулся на сурового вида пышноусого каптри, оравшего на боцманов, готовивших к спуску барказ. Похоже, это и есть старпом «Трибуца»?
«Эй, лейтенант! Ты кто таков?» – тут же прихватил усатый Горелова и после выяснения обстоятельств продолжил: «Пойдёшь старшим на барказе на «Даурию» с секретчиком и вещами Гуревица!»
Андрей собрался было отбиваться, сослаться на завтрак, но смекнул, что в сложившейся ситуации гораздо выгоднее безропотно послушаться: выиграть время, чтобы прийти в себя и избавиться от факела. Лучше остаться без завтрака и даже ещё раз взглянуть на стоящий на якоре «Ревностный», чем пахнуть вчерашним шилом на подъёме флага, чувствуя любопытные взгляды новых сослуживцев.

Поход на «Даурию» занял около часа. Морская прогулка пошла на пользу самочувствию. Но состояние всё равно подавленное. Когда вернулись, подходил к концу осмотр техники. Куда теперь?
Долго думать не пришлось. Командир вахтенного поста уже на трапе сообщил Горелову, что его вызывает к себе замполит.
До замполитовской каюты проводили. Вот и новый заместитель командира корабля по политической части: среднего роста круглолицый капитан 3 ранга, говорит спокойно, вежливо и очень правильно (в смысле риторики).  Где-то Андрей его уже видел?
После взаимных представлений старший лейтенант Горелов узнал следующее. БПК «Адмирал Трибуц» готовится к выполнению важной боевой задачи по охране советского судоходства в Персидском заливе. В связи с внезапной серьёзной болезнью старшего лейтенанта Гуривеца пришлось срочно искать ему замену. По рекомендации флагманского минёра и замполита бригады остановили выбор на нём, Горелове (в этом месте Андрей отметил про себя, что другого специалиста по системам управления ПЛО в окрестностях двух тысяч миль, кажется, и не было). Его новый командир БЧ – капитан 3 ранга Стефанцов (уже каптри!) – офицер опытный и толковый, однако в последние месяцы дела в БЧ-3 идут неважно, особенно в области воинской дисциплины. Второй месяц на последнем месте в соцсоревновании. Необходимо повысить требовательность и изменить стиль руководства. Рекомендуется в этом брать пример с лучших и опытнейших офицеров корабля – командиров БЧ-7 и БЧ-2. Замполит надеется, что Горелов быстро войдёт в дело и поможет своему начальнику в наведении порядка.
Всё. Пожелал успехов и отпустил.
«БЧ-3 на последнем месте? Странно… Ладно, разберёмся», - мысленно удивился  Горелов, начиная поиск каюты своего нового начальника в широченных коридорах «Трибуца».
Вот нашёл на двери каюты правого борта бронзовую табличку - «каюта 33, Командир БЧ-2, Командир БЧ-3». Постучал и со словами «Разрешите» вошёл.
В каюте за столами сидели два капитана 3 ранга. Господи!
«Александр Фёдорович?!» – радостно воскликнул Горелов, ибо одним из этих офицеров был его и наш давний знакомый Александр Фёдорович Годанюк.
«Ба! Андрей Юрьевич?» - удивился, в свою очередь, Годанюк: «Какими судьбами?»
«Да вот, в командировку прибыл», - ответил Горелов.
«Геннадич! Так это твой новый?»
«Похоже, да», - вступил в разговор второй обитатель каюты, командир БЧ-3, встал и, выслушав официальное представление Горелова, дружелюбно протянул ему руку для рукопожатия: «Капитан третьего ранга Стефанцов Владимир Геннадьевич. Так вы знакомы?».
Пока Годанюк рассказывал свой вариант  «Паровозика из Ромашкова», Горелов быстро окинул взглядом каюту командиров БЧ: ухоженная, уютная, просторная. Полки плотно заставлены книгами. На переборке висит небольшой портрет молодой красивой женщины в сером строгом костюме. Не репродукция. Масло. Интересно, чья это жена, Годанюка, или Стефанцова? А к другой переборке привинчена латунная табличка с надписью: «Первые жители каюты – капитан-лейтенант Годанюк А.Ф., капитан-лейтенант Стефанцов В.Г.». Подобная висит и у них с Шурой на «Ревностном», только с их фамилиями...
Новый командир БЧ перехватил этот взгляд Горелова и сказал участливо: «Ничего. Со временем привыкните. Сейчас запишем Ваши данные и сходим в посты, познакомлю Вас с людьми».
Затеплилась надежда, что жуткого, враждебного одиночества на новом месте не будет. Сразу стало легче. И каюты здесь большие. И коридоры широкие. И люди ничего…
Раздался звонок, и прозвучала команда начала занятий по специальности. И началась жизнь старшего лейтенанта Горелова на БПК «Адмирал Трибуц».
Прошло несколько дней, и дневник снова увидел свет божий.