К празднику органов государственной безопасности.

Нападение фашистской Германии в июне 1941 г. коренным образом изменило военно-политическую и оперативную обстановку в стране. Решающее воздействие на работу органов НКВД-НКГБ-«Смерш» в годы Великой Отечественной войны оказывали ситуация, складывавшаяся на фронтах, разведывательно-подрывная деятельность спецслужб противника, а также развернувшаяся перестройка всей экономики страны на военный лад.
Серьезные неудачи Красной Армии на фронте в первые месяцы войны повлекли за собой резкое ужесточение карательной политики в СССР. Органы государственной безопасности получили внесудебные полномочия в сфере борьбы с дезертирами, изменниками Родины и некоторыми другими категориями преступников.
Проведенное в июле 1941 г. объединение органов государственной безопасности и внутренних дел фактически преследовало цель превратить правоохранительные органы в действенный инструмент разрешения возникавших на фронте и в тылу чрезвычайных ситуаций.
В свете происходивших событий содержание понятия государственная безопасность в этот период существенно расширилось. Оно включало в себя не только собственно ограждение государства от угроз извне и внутренних противников существующего строя, но и такие аспекты, как обеспечение стабильного функционирования экономики страны, поддержание боеспособности частей и соединений Красной Армии и Военно-Морского флота.
Трагический для Красной Армии ход военных действий в начальный период войны не позволил органам государственной безопасности реализовать разработанные в предвоенные годы планы мобилизационных мероприятий. Потребовалась срочная коренная перестройка их деятельности. Важное значение имел Указ Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г. «О военном положении».
В соответствии с Указом в местностях, объявленных на военном положении, все функции органов государственной власти в области обороны, обеспечения общественного порядка и государственной безопасности передавались военным советам фронтов, армий и военных округов, а там, где не было военных советов, - высшему командованию войсковых соединений.
Тем не менее, основной удар в плане ведения борьбы с разведывательно-диверсионной и террористической деятельностью спецслужб противника приняли на себя органы НКГБ СССР и военной контрразведки. На советско-германском фронте им пришлось столкнуться, прежде всего, с подразделениями Абвера - военной разведки и контрразведки фашистской Германии. Еще в мае 1941 г. на территории оккупированной фашистами Польши был развернут для руководства разведывательно-подрывной деятельностью на будущем Восточном фронте специальный орган Абвера, носивший условное наименование «Штаб Вали». Изготовившимся для нападения на Советский Союз армиям и корпусам вермахта были приданы абверкоманды и подчиненные им абвергруппы.
С началом военных действий Абвер и некоторые другие спецслужбы фашистской Германии и ее сателлитов начали массированную заброску своей агентуры в прифронтовую полосу и в тыловые районы СССР. Помимо сбора разведывательной информации о советских войсках в интересах своего военного командования они стремились путем проведения диверсий, террористических актов, организации повстанческих выступлений дезорганизовать советский тыл. О масштабах этой деятельности можно судить хотя бы по тому, что в разгар Великой Отечественной войны на Восточном фронте противник развернул около 200 разведывательных органов и школ /1/. Забрасываемые через линию фронта фашистские агенты и диверсанты большей частью были экипированы в форму красноармейцев, имели при себе соответствующие документы прикрытия, оружие, взрывчатые вещества, коротковолновые радиостанции. В условиях исключительно сложной военной и оперативной обстановки первых месяцев войны противнику порою удавалось добиваться успеха. Агенты-разведчики и диверсанты Абвера выявляли места дислокации и перемещения советских войск, выводили из строя линии связи, сеяли панику и т. п.
Стремясь предотвратить деморализующее воздействие на население трагических известий с фронта, а также соответствующих акций фашистских спецслужб, руководство СССР инициировало в июле 1941 г. принятие ряда жестких нормативно-правовых актов. Так, 6 июля 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «Об ответственности за распространение в военное время ложных слухов, возбуждающих тревогу среди населения». Указ устанавливал, что виновные в этом «караются по приговору военного трибунала тюремным заключением на срок от 2 до 5 лет, если действие по своему характеру не влечет за собой по закону более тяжкого наказания». Только Совинформбюро, обладавшее монополией в информировании населения, сообщало о положении дел на фронтах. После войны заместитель наркома госбезопасности Б.З. Кобулов в своей докладной записке Сталину подчеркивал, что многие советские граждане были безвинно арестованы по обвинению в распространении ложных слухов /2/.
В этот же день 6 июля Государственный комитет обороны (ГКО) принял постановление «О мерах по усилению политического контроля почтово-телеграфной корреспонденции». В нем подчеркивалось, что в целях пресечения разглашения государственной и военной тайн через почтово-телеграфную связь и недопущения их распространения повышалась роль цензуры, вводились ограничения в правила приема и отправления международной и внутренней почтово-телеграфной корреспонденции. В частности, запрещалось сообщать в письмах и телеграммах какие-либо сведения военного, экономического и политического характера. Народный комиссариат государственной безопасности обязан был организовать стопроцентный просмотр писем и телеграмм, идущих из прифронтовой полосы. В областях, объявленных на военном положении, вводилась военная цензура на все входящие и исходящие почтово-телеграфные отправления. Военная цензура осуществлялась органами НКВД.
В этом же ключе выдержано постановление ГКО «О тыловом обеспечении Москвы», появившееся в разгар битвы на подступах к столице 19 октября 1941 г. Оно требовало немедленно привлекать нарушителей порядка к ответственности с передачей суду военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте.
Исключительно сложная ситуация на фронтах, активные действиях спецслужб противника заставили партийно-государственное руководство СССР пойти на объединение основных правоохранительных органов страны в рамках одного ведомства. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 июля 1941 г. Народный комиссариат внутренних дел и Народный комиссариат государственной безопасности вошли в состав единого Народного комиссариата внутренних дел. Возглавил НКВД СССР Л.П. Берия. Постановлениями Государственного комитета обороны от 17 июля 1941 г. и 10 января 1942 г. органы военной контрразведки армии и флота были преобразованы в особые отделы с подчинением их НКВД СССР.
В составе НКВД СССР органы государственной безопасности оставались весь начальный, наиболее сложный, период Великой Отечественной войны. Весной 1943 г. после разгрома фашистов под Сталинградом сложилась более благоприятная военно-политическая обстановка, что позволило руководству страны вернуться к прежней организации органов госбезопасности и внутренних дел. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 апреля 1943 г. был воссоздан Народный комиссариат государственной безопасности СССР, а 19 апреля этого же года в соответствии с постановлением Совета министров СССР Управление особых отделов НКВД было передано в Народный комиссариат обороны (НКО), где на его основе образовано Управление контрразведки «Смерш» НКО. Несколько позднее Управление контрразведки «Смерш» было создано и в составе Наркомата Военно-Морского флота. Возглавили новые структуры соответственно B.C. Абакумов и П.А. Гладков.
С началом Великой Отечественной войны серьезные изменения произошли в кадровом составе органов государственной безопасности. Обострение оперативной обстановки и увеличение количества объектов, имевших оборонное значение, поставили на повестку дня вопрос об увеличении численности личного состава подразделений. Особенно актуально это было для органов военной контрразведки, так как шло формирование новых частей и соединений Красной Армии. Кроме того, в условиях ведения боевых действий особые отделы НКВД несли постоянные потери. Только за период с начала Великой Отечественной войны и по 1 марта 1944 г. военная контрразведка потеряла 3725 чел. убитыми, 3092 чел. пропавшими без вести, 3520 чел. ранеными, а всего 10 237 сотрудников. Осенью 1941 г. на Юго-Западном фронте попал в окружение и погиб бывший начальник 3-го управления НКО комиссар госбезопасности 3-го ранга А.Н. Михеев.Проблема «кадрового голода» разрешалась различными путями. В частности, для укомплектования оперативным составом особых отделов НКВД, действовавших в условиях фронта, было направлено значительное количество сотрудников из территориальных органов. К примеру, только в особый отдел НКВД Ленинградского фронта в первые недели войны прибыло из областных управлений пополнение в составе около полутора тысяч сотрудников.
С другой стороны, была расширена сеть учебных заведений по подготовке кадров. В ходе Великой Отечественной войны специальные школы и курсы, готовившие военных контрразведчиков для армии, были созданы, к примеру, в городах Москве (1-я и 2-я Московские школы «Смерш»), Ташкенте, Хабаровске, Новосибирске и Свердловске. В школах и на курсах увеличивалось число слушателей, а сроки обучения, напротив, сокращались. Приоритет в процессе обучения отдавался изучению специальных и военных дисциплин.
Однако, несмотря на принимавшиеся меры (только Высшая школа НКВД (НКГБ) выпустила за годы Великой Отечественной войны свыше 7000 сотрудников) /3/, полностью удовлетворить потребности органов НКВД (позднее НКГБ-«Смерш») в оперативном составе не удавалось. Поэтому значительную часть сотрудников кадровые аппараты органов госбезопасности подбирали из числа обычных армейских офицеров или гражданских специалистов и их становление как профессионалов шло уже непосредственно на рабочем месте при помощи более опытных коллег. Это наглядно прослеживается на примере управления НКВД по Ленинградской области. По состоянию на 18 декабря 1942 г. в управлении насчитывалось 1217 чел. оперативного состава. Из них только 263 сотрудника имели специальную чекистскую подготовку /4/.
На боеспособности органов государственной безопасности негативно сказывались и события 1937-1938 гг. Две «чистки» руководителей высшего и среднего эшелона, осуществленные Н.И. Ежовым и Л.П. Берией, привели к тому, что во главе управлений и отделов органов государственной безопасности оказались чекисты, еще недавно занимавшие низовые должности и фактически не имевшие опыта руководящей работы. Достаточно отметить, что назначенный в июле 1941 г. руководитель управления особых отделов НКВД СССР, а позднее Главного управления контрразведки (ГУКР) «Смерш» НКО СССР B.C. Абакумов за три года до этого имел звание лейтенанта госбезопасности и занимал ничем не примечательную должность.
Основным объектом подрывной деятельности спецслужб противника в годы Великой Отечественной войны являлась Красная Армия и в особенности те ее части и соединения, которые находились непосредственно на линии фронта. Проведенный уже после Великой Отечественной войны анализ показал, что в 1941-1943 гг. непосредственно в прифронтовую полосу вражеские разведки забрасывали примерно 55 % своих агентов. На заключительном этапе войны, когда немецко-фашистские войска непрерывно отступали, этот процент увеличился в начале 1945 г. почти до 90%. Приближалось поражение фашистской Германии, и разведслужбы противника, отказавшись от цели подрыва глубокого советского тыла, основные свои усилия сосредоточили на добывании информации в интересах своего военного командования. В этой связи на протяжении всей Великой Отечественной войны особую значимость имела работа органов военной контрразведки.
В своей работе особые отделы НКВД (отделы контрразведки «Смерш») тесно взаимодействовали с войсками по охране войскового тыла. Для обеспечения государственной безопасности страны постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 25 июня 1941 г. были введены институты фронтовых и армейских начальников охраны войскового тыла. Им подчинялись пограничные и внутренние войска НКВД. К выполнению задач по охране войскового тыла фронтов привлекалось 48 пограничных отрядов, 10 отдельных комендатур, 4 резервных полка, 2 отдельных резервных батальона и 23 специальные части пограничной службы. Штатная численность этих частей составляла 91 649 чел. Руководство ими до апреля 1942 г. осуществлялось Главным управлением пограничных войск НКВД СССР, а затем они перешли в подчинение Главному управлению внутренних войск НКВД.
Борьба с разведывательно-подрывной деятельностью противника на фронте и в ближайшем тылу стала одной из основных задач особых отделов НКВД. Однако как руководство, так и оперативный состав в первые недели и месяцы войны не имели еще реального представления ни об организации спецслужб противника, ни о стратегии и тактике их действий. Многие не только рядовые оперативные работники, но и начальники органов не знали, к примеру, даже о существовании Абвера. Поэтому первая директива, которая была направлена центральным аппаратом военной контрразведки НКО СССР на места 22 июня 1941 г., потребовала активизировать работу по всем оперативным делам, предотвращать дезертирство, измену Родине, распространение антисоветских листовок, провокационных слухов и т. п. /5/
Работа органов военной контрразведки протекала в первые месяцы войны в исключительно сложных условиях. Активные действия вражеских диверсантов и террористов, постоянное отступление на фронтах, случаи паники среди военнослужащих приводили к тому, что помимо решения собственно контрразведывательных задач особым отделам НКВД пришлось в первые месяцы войны решать не менее важную задачу по наведению порядка в прифронтовой полосе. По мере ухудшения обстановки на фронтах актуальность этой работы все возрастала. Неустойчивость воинских частей, несанкционированное отступление с занимаемых позиций вызвали уже 27 июня 1941 г. появление директивы № 35523 3-го управления НКО СССР, в которой перед органами контрразведки в войсках была поставлена задача по борьбе с дезертирством. С помощью военного командования им следовало создавать на железнодорожных узлах, на дорогах в прифронтовой полосе подвижные контрольно-заградительные отряды, которые бы задерживали дезертиров и всех подозрительных элементов, проникших через линию фронта.
Главной задачей особых отделов, согласно постановлению Государственного комитета обороны от 17 июля 1941 г. о создании особых отделов НКВД СССР, стала «решительная борьба со шпионажем и предательством в частях Красной Армии и ликвидация дезертирства в непосредственно прифронтовой полосе». Для ее решения особым отделам предоставлялось право ареста дезертиров, а в необходимых случаях и расстрела их на месте.
Появившаяся на следующий день после выхода постановления ГКО директива НКВД СССР № 169, которую довели до сведения всего личного состава военной контрразведки, разъяснила, что «смысл преобразования органов 3-го управления в особые отделы с подчинением НКВД заключается в том, чтобы повести беспощадную борьбу со шпионами, предателями, диверсантами, дезертирами и всякого рода паникерами и дезорганизаторами». Руководство НКВД выражало уверенность, что работники особых отделов оправдают доверие партии и «самоотверженной работой помогут Рабоче-крестьянской Красной Армии укрепить дисциплину в ее рядах и разгромить врагов Родины» /6/.
Использование крайних мер сотрудниками военной контрразведки в трагические месяцы отступления 1941-1942 гг. было суровой необходимостью, хотя, безусловно, могло в ряде случаев приводить к злоупотреблению полномочиями и другим нарушениям законности.
Фактически, организуя борьбу с дезертирством, членовредительством, органы военной контрразведки выполняли не свойственные спецслужбам функции военной полиции. К примеру, в противостоящем Красной Армии вермахте для этих целей имелась военная жандармерия. Однако в российских армии и флоте и до сего дня отсутствуют такие, безусловно, необходимые, структуры. Военно-политическое руководство страны как в годы Гражданской, так и Великой Отечественной войн привлекало для борьбы с рядом воинских преступлений органы государственной безопасности.
Участие особых отделов - отделов контрразведки «Смерш» - в борьбе с дезертирством и членовредительством создало органам военной контрразведки имидж сугубо карательных аппаратов, занимавшихся исключительно расправами над собственными военнослужащими. Во многих исторических исследованиях, посвященных деятельности органов государственной безопасности в годы Великой Отечественной войны, эти оценки доминируют.
Между тем необходимость принятия мер по повышению устойчивости частей и соединений Красной Армии в оборонительных сражениях 1941-1942 гг. была для всех очевидной. Достаточно привести некоторые цифры. Известно, например, что только за период с начала войны до 10 октября 1941 г. сотрудники органов военной контрразведки и заградительные отряды НКВД задержали 657 364 военнослужащих, как отставших от своих частей, так и бежавших с фронта. Из них оперативными заслонами особых отделов задержано 249 969 чел. и заградительными отрядами войск НКВД по охране тыла - 407 395 военнослужащих /7/.
Своего уточнения требует сам термин «борьба с дезертирством». Задерживая бегущих, чекисты сознавали, что основная масса бойцов покидала поле боя не в целях скрыться от службы в армии, то есть дезертировать, а по другим причинам: не выдержав огромной психологической нагрузки, поддавшись панике и т. п. Именно поэтому меры, принимавшиеся заградительными отрядами в отношении задержанных, были различными и в основном сводились к возвращению военнослужащих в их подразделения и части.
В разгар боев за Сталинград, согласно сообщению НКВД СССР № 1614/Б в ГКО и Генеральный штаб Красной Армии от 23 сентября 1942 г., заградительными отрядами 62-й и 64-й армий за сутки было задержано 659 чел. Между тем вся 62-я армия насчитывала на тот момент времени около 5 тыс. чел. личного состава. 7 военнослужащих из числа задержанных заградительными отрядами было расстреляно перед строем, 24 арестовано по подозрению в членовредительстве, дезертирстве и совершении других преступлений, остальные направлены в свои части /8/.
После стабилизации положения на фронтах в конце 1942 - начале 1943 гг. масштабы дезертирства уменьшились, хотя отдельные факты дезертирства и членовредительства встречались до конца войны.
На протяжении всего периода Великой Отечественной войны органы госбезопасности выполняли также функцию, которая не получила отражения в литературе. Речь идет о систематическом информировании И.В. Сталина о положении дел на фронтах, о командующих фронтами, армиями и дивизиями. Эта информация направлялась Сталину начальниками особых отделов фронтов и армий и часто служила основанием для смещений и новых назначений военных руководителей.
Контроль особых отделов за действиями командования стал следствием определенного недоверия к военным со стороны верховного главнокомандующего после тяжелых поражений Красной Армии в первые месяцы войны. Работу органов военной контрразведки в этом направлении трудно оценить однозначно.  Командование частей и соединений, зная о надзоре органов государственной безопасности, вынуждено было действовать «с оглядкой», боялось проявлять инициативу и слепо выполняло распоряжение высших штабов, не знавших порой конкретной обстановки, сложившейся на том или ином участке фронта.
В других случаях вмешательство органов военной контрразведки в развитие событий на фронте было объективно необходимым. Так, к примеру, в начале января 1942 г. 2-я ударная армия, перед которой стояла задача по прорыву обороны противника на реке Волхов, по вине командования начала наступление неподготовленной и несла неоправданные потери. Особый отдел армии проинформировал о сложившейся ситуации командование фронта, после чего наступление было приостановлено. С санкции Сталина командующий 2-й ударной армией генерал-лейтенант Г.Г. Соколов был снят с должности /9/.
К весне 1943 г., когда советские войска овладели стратегической инициативой и перешли в наступление, значимость работы особых отделов НКВД по контролю за действиями командования и устойчивостью частей и соединений Красной Армии снизилась. Косвенным подтверждением этому служит сам факт передачи органов военной контрразведки в состав наркоматов обороны и Военно-Морского флота, то есть в подчинение командования.
Несколько иная ситуация складывалась в сфере борьбы органов военной контрразведки с так называемыми «антисоветчиками». На протяжении всей войны отмечались факты арестов бойцов и командиров Красной Армии, зачастую имевших высокие государственные награды за участие в боевых действиях, по обвинению в пораженческих настроениях, антисоветской пропаганде и агитации. Между тем в абсолютном большинстве случаев арестованные объективно критиковали партийно-государственное руководство, военное командование за просчеты в подготовке к войне и ведении боевых операций, отсутствие должного материального обеспечения и т. п. Порою дело доходило до абсурда. Так, солдаты оставляли для курения антисоветские листовки-пропуска, разбрасываемые фашистами на передовой. Однако это давало основание для ареста по обвинению в измене Родине. Всего в годы Великой Отечественной войны за создание так называемых контрреволюционных организаций и антисоветскую агитацию было арестовано более 90 тыс. военнослужащих.
Что касается основного направления деятельности особых отделов НКВД (органов «Смерш») - борьбы с вражеской агентурой, то здесь в первые месяцы войны наблюдался ряд существенных недостатков. Контрразведчики плохо знали своего противника и тактику его работы, поэтому поиск вражеской агентуры велся в основном среди личного состава частей и соединений. Между тем основная часть вражеской агентуры не нацеливалась на непосредственное внедрение в штабы и подразделения Красной Армии. Агенты-разведчики и диверсанты Абвера находились в советском тылу относительно непродолжительное время и после выполнения задания возвращались через линию фронта в свои разведывательные органы. Перечисленные обстоятельства объясняют, почему основная часть арестованной органами военной контрразведки вражеской агентуры была выявлена в 1941 - начале 1942 гг. в процессе фильтрации лиц, находившихся в плену или окружении, либо обративших на себя внимание подозрительным поведением.
В декабре 1941 г. ГКО принял решение о создании сборно-пересыльных пунктов для проверки военнослужащих, где проводилась их фильтрация в целях выявления агентов спецслужб противника. Действительно, создание фильтрационных пунктов помогло выявить десятки немецких агентов и диверсантов. Однако, к сожалению, в этой работе имели место и нарушения, в том числе и грубый нажим на проверяемых /10/.
По мере накопления опыта органами военной контрразведки совершенствовалась система мер по розыску агентуры противника и уже к середине 1942 г. основные результаты стали приносить оперативные мероприятия, а не фильтрационная работа.
В соответствии с указаниями НКВД от 20 февраля 1942 г. органами военной контрразведки был составлен и разослан сборник с перечислением признаков подделки документов, что позволило более эффективно выявлять агентуру противника. Была создана система по обеспечению непроницаемости линии фронта. Она включала в себя контрольно-пропускные пункты, заградительные отряды, состоявшие из пограничников и войск НКВД по охране тыла армии. Для обеспечения скрытности дислокации частей Красной Армии проводилось отселение местных жителей из прифронтовой полосы.
К концу 1942 г. на фронте и в прифронтовой полосе уже функционировала достаточно эффективная система мер по розыску агентов и диверсантов противника. Военная контрразведка осуществляла контроль за эфиром в целях выявления агентурных радиостанций противника в советском тылу, вела розыск вражеской агентуры с помощью оперативно-розыскных групп, внедряла своих людей в фашистские разведшколы и т. п. В итоге подавляющая часть шпионов и диверсантов Абвера обезвреживалась вскоре после их заброски в советский тыл. Сотрудникам военной контрразведки удалось также не допустить широкомасштабных диверсионно-террористических акций в частях и соединениях Красной Армии.
Серьезную роль в выявлении вражеских разведывательных органов и их агентуры играли проводившиеся органами государственной безопасности оперативные и радиоигры. Первоначально в условиях постоянного отступления, неразберихи этому участку работы не уделялось должного внимания. В условиях военного времени к задержанным вражеским агентам и диверсантам при наличии неопровержимых улик (агентурных радиостанций, взрывчатых веществ и т. п.) часто применялась высшая мера наказания. Иногда практиковались и показательные расстрелы захваченных агентов-парашютистов в местах приземления в присутствии местного населения.
Однако уже к концу 1941 г. руководители центрального аппарата НКВД и ряда местных органов осознали необходимость тщательной работы с захваченной агентурой противника на предмет выявления его разведывательных школ, контингента вербуемых и самих методов вербовки, особенностей экипировки забрасываемых разведчиков и диверсантов и т. п. Позднее в ходе Великой Отечественной войны радиоигры стали преследовать не только контрразведывательные цели, но и решение такой важной задачи, как стратегическое дезинформирование противника в отношении планов советского командования. Кроме того, в ходе радиоигр вскрывались планы и намерения немецко-фашистских спецслужб, замыслы командования вермахта и т. п.
В 1941-1942 гг. руководство оперативными и радиоиграми с противником осуществляли 4-е управление НКВД по зафронтовой работе, 1-й (немецкий) отдел 2-го контрразведывательного управления НКВД, а также местные территориальные органы и особые отделы. В составе органов государственной безопасности на фронте и в тылу были сформированы специальные подразделения радиоконтрразведки, которые осуществляли круглосуточный контроль за эфиром в целях выявления агентурных радиостанций в советском тылу.
Согласно сообщению НКВД СССР № 1497/Б в ГКО и ЦК ВКП(б) об итогах борьбы с агентурой немецкой военной разведки от 2 августа 1942 г. органами НКВД с начала года было задержано 7 755 агентов противника, из них 222 парашютиста. У парашютистов было изъято 74 радиостанции, 31 из которых были использованы для дезинформации противника". /11/
Весной 1943 г., в период проведения очередной реформы органов государственной безопасности, было принято решение о передаче руководства всеми оперативными играми в Главное управление контрразведки «Смерш» НКО СССР, где этой работой ведал 3-й отдел. Сосредоточение руководства играми в одном отделе позволило более целенаправленно, во взаимодействии с Генеральным штабом, проводить операции по дезинформированию противника, исходя из интересов советского командования, через захваченные вражеские радиостанции как в прифронтовой полосе, так и в тыловых районах страны.
В период с 1 мая по 1 августа 1942 г. немецким разведывательным центрам были переданы ложные сведения о сосредоточении на разных направлениях советско-германского фронта 255 стрелковых дивизий, 3 танковых армий, 6 танковых корпусов, 53 танковых бригад, 80 артиллерийских полков и 3 армейских штабов. С конца 1941 по май 1943 гг. для дезинформации противника использовалось 80 радиостанций немецких агентов, захваченных органами госбезопасности в советском тылу.
В мае-июне 1943 г. накануне Курской битвы была проведена радиоигра «Опыт». В ней было задействовано 9 захваченных радиостанций, на которых работали согласившиеся сотрудничать с органами государственной безопасности бывшие радисты противника. Каждая из радиостанций выходила в эфир на непродолжительное время, передавая противнику дезинформацию о передвижениях советских войск.
В течение всего периода Великой Отечественной войны продолжалась трехэтапная оперативная игра «Монастырь», «Курьеры», «Березино». Сначала эта операция носила контрразведывательный характер и была направлена на пресечение деятельности агентов германских спецслужб. Всего их было захвачено более пятидесяти. Но постепенно она приняла характер радиоигры, направленной на стратегическое дезинформирование противника. Путем передачи ложных сведений контрразведчики вводили командование вермахта в заблуждение относительно планов советского командования, дислокации и численности группировок Красной Армии.
В конце декабря 1944 - январе 1945 гг. 24 агентурные радиостанции, находившиеся под контролем военных контрразведчиков в различных районах СССР, передавали дезинформационные материалы, чтобы скрыть подготовку наступательной операции в Восточной Пруссии и Польше. Эти примеры можно продолжить.
Всего за годы Великой Отечественной войны советскими органами государственной безопасности было проведено 183 радиоигры с противником, многие из которых длились годами /12/. На нашу сторону было выведено и арестовано более 400 сотрудников и агентов немецко-фашистской разведки, большое количество шпионского снаряжения, оружия, денег и т. п.
Работа военной контрразведки по противодействию вражеской разведывательно-подрывной деятельности была в годы войны тесно связана с предупреждением измены Родине. Противник, особенно в первые два года Великой Отечественной войны, активно проводил агитационные мероприятия, направленные на то, чтобы побудить военнослужащих Красной Армии к сдаче в плен. На передней линии фронта работали специальные радиоустановки, которые периодически передавали обращения немецкого командования и сдавшихся в плен советских военнослужащих к солдатам и офицерам Красной Армии, с немецких самолетов разбрасывались листовки, в том числе листовки-пропуска, в которых говорилось о бесцельности сопротивления, гуманном обращении с советскими военнопленными и т. п. Добровольный переход на сторону противника солдат и офицеров Красной Армии был опасен, прежде всего, с точки зрения сохранения военной тайны. Всех сдавшихся в плен в обязательном порядке опрашивали офицеры разведывательных отделов штабов противника. В результате вражескому командованию становились известны дислокация, вооружение, численность личного состава противостоящих частей и соединений Красной Армии, а также в ряде случаев и планы советского командования.
Чтобы предотвратить факты измены Родине, особые отделы (отделы контрразведки «Смерш») стремились выявлять военнослужащих, вынашивающих планы перехода на сторону противника, через своих негласных источников, с помощью командования принимали меры по улучшению комендантской службы, повышению бдительности боевого охранения и т. п. При обнаружении военнослужащего, направлявшегося в сторону позиций противника без разрешения командования, открывался огонь на поражение. Данные меры позволили большей частью своевременно выявлять и пресекать попытки измены.
По ходу войны в работе органов военной контрразведки на фронте происходило определенное смещение акцентов. В начальный период войны борьба с дезертирством и изменой Родине была сопоставима по своей значимости с собственно контрразведывательной работой, однако по мере стабилизации обстановки на фронтах она отходит на второй план.
В целом органы военной контрразведки в годы войны выявили и обезвредили значительное количество агентов вражеских разведывательных органов, достаточно надежно обеспечивали охрану военных секретов советского командования, сыграли важную роль в укреплении порядка и дисциплины в войсках. Своей работой они, безусловно, внесли существенный вклад в дело достижения победы над таким грозным врагом, каким являлась фашистская Германия и ее вооруженные силы.
Попавший в советский плен бывший начальник отдела «Абвер-3» генерал-лейтенант Бентивеньи на допросе 28 мая 1945 г. дал весьма высокую оценку деятельности органов НКГБ-«Смерш»: «По нашей оценке, исходя из опыта войны, мы считали советскую контрразведку чрезвычайно сильным и опасным врагом. По данным, которыми располагал Абвер, почти ни один заброшенный в тыл Красной Армии немецкий агент не избежал контроля со стороны советских органов, и в основной своей массе немецкая агентура была русскими арестована, а если возвращалась обратно, то зачастую была снабжена дезинформационными материалами» /13/.
Оперативную работу в тылу страны вели в период 1941-1945 гг. территориальные и транспортные подразделения НКВД-НКГБ, а также органы военной контрразведки военных округов. Их деятельность развертывалась в чрезвычайно сложной оперативной обстановке: перестройка советской экономики на военный лад, мобилизация военнослужащих запаса и формирование новых воинских частей и соединений, массовая эвакуация людей и оборудования из западных районов страны на восток, а также активная разведывательно-подрывная деятельность спецслужб фашистской Германии и ее сателлитов.
Так же, как и особые отделы на фронте они испытывали в начале войны острую нужду в кадрах. Значительный процент сотрудников УНКВД-УНКГБ был направлен на пополнение фронтовых подразделений органов военной контрразведки. Между тем в первые же месяцы войны количество объектов промышленности и транспорта, подлежавших контрразведывательному обслуживанию, значительно возросло. Предприятия легкой, пищевой и многих других отраслей промышленности перешли на выпуск необходимой фронту продукции, а, следовательно, также приобрели оборонное значение.
Почти все НКГБ-УНКГБ республик и областей с началом войны разработали планы мероприятий по усилению охраны важнейших оборонных и народнохозяйственных объектов, расположенных на территории республик и областей коммуникаций, а также общественного порядка. Так, например, в соответствии с разработанным 22 июня 1941 г. УНКГБ Москвы и Московской области планом вводилось особое оперативное обслуживание 114 оборонных заводов и режимных предприятий, 14 железнодорожных и стратегических мостов, организованы обходы главных железнодорожных магистралей и объектов, увеличено количество патрульных милицейских постов, организована борьба со шпионами и диверсантами.
В директиве СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 г. «Партийным и советским организациям прифронтовых областей» были фактически обозначены важнейшие задачи органов государственной безопасности в тылу страны. Органам НКГБ следовало организовать охрану заводов, электростанций, мостов, линий связи, вести борьбу с дезорганизаторами тыла, дезертирами, паникерами, распространителями слухов, уничтожать вражеских шпионов и диверсантов.
Следуя указаниям партийно-государственного руководства, территориальные органы государственной безопасности осуществили ряд превентивных мер по предотвращению шпионско-террористической деятельности германских спецслужб: выселение граждан немецкой национальности, аресты и выселение так называемых социально-опасных элементов и т. п. Кроме того, был ужесточен режим передвижения по стране, въезд в крупные промышленные центры, усиливался пропускной режим на заводах, осуществлялась перерегистрация паспортов.
В связи с массовой эвакуацией и необходимостью размещения на новых территориях людей и промышленных предприятий органам НКГБ-НКВД пришлось наряду с местной администрацией участвовать в соответствующих хозяйственно-организационных мероприятиях, вести учет эвакуированных граждан и беженцев, многие из которых не имели при себе личных документов.
Наиболее важной задачей для территориальных и транспортных органов государственной безопасности прифронтовых областей с первых дней войны стало противодействие разведывательно-подрывной деятельности вражеских спецслужб. В соответствии с постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР от 24 июня 1941 г. «О мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника в прифронтовой полосе» были сформированы истребительные батальоны, которые подчинялись органам НКВД. К концу 1941 г. их насчитывалось свыше 1700 общей численностью 328 тыс. бойцов. Кроме того, около 300 тыс. трудящихся входило в группы содействия истребительным батальонам. В числе задач, которые возлагались на истребительные батальоны, были: розыск заброшенных вражеских агентов и диверсантов, охрана, в случае необходимости, наиболее важных объектов промышленности и транспорта, конвоирование арестованных и т. п.
Только на территории Москвы и Московской области осенью и зимой 1941 г. с участием истребительных батальонов и групп содействия было захвачено свыше 200 агентов разведки противника и 23 парашютиста. В 1942 г. с их помощью на территории Азербайджанской и Грузинской ССР, Московской, Воронежской, Калининской, Вологодской и Ярославской областей было задержано более 400 шпионов и диверсантов противника. Достаточно успешно они действовали и в других районах страны.
Так же, как и в органах военной контрразведки к концу 1942 г., когда обстановка на фронте и в тылу несколько стабилизировалась, территориальные и транспортные органы НКВД разработали и стали успешно применять систему мер по розыску шпионов и диверсантов противника. Она включала в себя режимные и оперативные мероприятия, в том числе фильтрацию подозрительных лиц, контроль за эфиром, поддержание паспортного режима, регулярные проверки, наблюдение с помощью местного населения за местами возможной выброски вражеских агентов и т. п. При получении конкретного сигнала о выброске парашютистов создавались оперативно-розыскные группы, которые вели их розыск на месте выброски, на возможных маршрутах их передвижения. Одновременно усиливалась охрана важных оборонных объектов с тем, чтобы предотвратить возможные диверсионные акты. В большинстве случаев принимавшиеся меры позволяли территориальным и транспортным органам НКВД-НКГБ выявлять и задерживать шпионов и диверсантов противника. Так, к примеру, из 19 агентурных групп, заброшенных немецко-фашистским разведорганом «Цеппелин-Зюйд» в 1943 г., 15 были ликвидированы до выполнения заданий, а участники остальных были вскоре задержаны. Часть неприятельских агентов добровольно явилась в органы госбезопасности.
Следует отметить как тенденцию то, что значительная часть забрасывавшихся в глубокий советский тыл вражеских агентов не стремилась выполнять полученное от фашистов задание. Даже в начале 1942 г., когда наша страна находилась в тяжелейшем положении, примерно каждый третий из задержанных органами НКВД в глубоком тылу агентов противника сам являлся в органы государственной безопасности с повинной. К весне 1943 г. их доля выросла примерно до 45 %. Из 185 арестованных агентов, окончивших Варшавскую школу немецкой разведки, добровольно явились в органы советской контрразведки 99 чел. /14/ Данное обстоятельство дает основание предположить, что многие из завербованных разведкой противника советских граждан соглашались на сотрудничество только для того, чтобы вырваться из фашистского плена.
Потерпели неудачу попытки германских спецслужб разыграть «национальную карту», используя в качестве агентов и диверсантов уроженцев Средней Азии, Закавказья и национальных республик Поволжья. В июне 1943 г. немецкая разведка выбросила в Каракумах (Туркменская ССР) диверсионную группу в количестве 5 чел. В августе 1943 г. в 140 километрах западнее Гурьева (Казахская ССР) была выброшена разведывательная группа участников «Туркестанского легиона» в количестве 6 чел. с задачей вести разведывательную и повстанческую деятельность на территории Казахстана. Но все эти операции, так же, как и выброска в мае 1944 г. в Калмыцкой АССР диверсионного отряда в количестве 24 чел., закончились полным провалом. Часть диверсантов была уничтожена, а оставшиеся взяты в плен.
В докладной записке от 3 июня 1943 г. на имя председателя ГКО Сталина начальник ГУКР «Смерш» НКО СССР B.C. Абакумов привел такие данные: за два года Великой Отечественной войны органами контрразведки «Смерш», НКВД и НКГБ были убиты при задержании 40 германских шпионов-парашютистов, погибли при приземлении 12 чел., арестовано в результате розыска 524 парашютиста, добровольно явились в органы 464 агента.
Однако некоторым агентам-радистам противника удавалось избежать ареста и успешно вести подрывную деятельность. Радио-контрразведывательная служба НКГБ СССР, осуществлявшая в период войны систематическое наблюдение за эфиром, точно определяла по вызовам радиоцентров германской разведки наличие в советском тылу действовавших вражеских радиостанций. По этим данным было установлено, что из числа агентуры противника, заброшенной на территорию СССР за время Отечественной войны, остались неразысканными 389 радиостанций с соответствующими группами радистов и разведчиков /15/.
Со второй половины 1943 г., после завершения коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны, гитлеровцы резко сократили заброску агентов в тыловые районы Советского Союза. Однако стремление сохранить количественные показатели предыдущих лет по выявлению вражеской агентуры иногда подталкивало территориальные и транспортные органы государственной безопасности к необоснованным арестам по обвинению в шпионской деятельности. Летом 1944 г. нарком госбезопасности СССРВ.Н. Меркулов резонно отметил, что увлечение арестом подозреваемых в шпионаже лиц лишь на основе их антисоветских высказываний является одним из самых серьезных недостатков в оперативной работе.
Продолжая эту тему, следует отметить, что в годы войны в приказах и директивах, в отчетах и докладных записках НКВД-НКГБ присутствовали утверждения об использовании немецкой разведкой в качестве агентуры бывших членов «антисоветских» политических партий и организаций: троцкистов, бухаринцев, эсеров, меньшевиков и т. п. По состоянию на 1 июля 1941 г. в оперативных учетах органов госбезопасности СССР их значилось 60 132 чел. Кроме того, к категории потенциальных агентов немецкой разведки органы государственной безопасности относили такие социальные слои и группы населения, как кулаки-трудпоселенцы, церковники и сектанты, немцы Поволжья и спецпереселенцы.
Разработка лиц из перечисленных категорий, сопровождавшаяся в условиях военного времени часто неприкрытым давлением на подследственного, иногда приводила к необоснованным арестам по обвинению в немецком шпионаже. В этой связи часто упоминаемая цифра о разоблачении за годы войны более 30 тыс. немецких агентов нуждается в серьезной корректировке в сторону понижения.
Наряду со сбором разведывательной информации спецслужбы противника ставили перед своей агентурой задачу совершения диверсионных актов. Но если в первые месяцы войны диверсанты Абвера чувствовали себя в советском тылу достаточно свободно и смогли совершить ряд успешных операций, то с течением времени ситуация коренным образом изменилась. Территориальным, транспортным органам государственной безопасности и военной контрразведке, как правило, удавалось своевременно обезвреживать группы диверсантов. Попытки вражеских агентов вывести из строя Северо-Печерскую железную дорогу, Чирчикский комбинат, железную дорогу Красноводск-Ташкент и некоторые другие объекты закончились провалом. За весь период 1941-1945 гг. известны буквально единичные факты успешного осуществления диверсий в глубоком советском тылу, которые не нанесли экономике СССР существенного ущерба.
Значительным успехом контрразведчиков стала операция по пресечению террористического акта в здании Большого театра в период проведения торжественного заседания, посвященного 27-й годовщине Октябрьской революции. В сентябре 1944 г. на территории Смоленской области вскоре после заброски были арестованы два террориста, экипированные в форму офицеров Красной Армии, которые должны были подготовить покушение на руководителей СССР. Агенты фашистской разведки Таврин и Шилова имели при себе поддельные документы, пистолеты с разрывными и отравленными пулями, специальное устройство по типу фаустпатрона с бронебойно-зажигательными снарядами к нему, а также многие другие предметы шпионской экипировки. Тщательно подготовленная фашистским разведывательным органом «Цеппелин» операция была пресечена в самом начале ее осуществления /16/.
Всего в советском тылу за годы Великой Отечественной войны было выявлено 1854 агента-парашютиста вражеских спецслужб, в их число входил 631 радист.
После перехода советских войск в наступление и освобождения ранее оккупированных гитлеровцами районов СССР перед территориальными органами государственной безопасности была поставлена задача их «очистки» от оставленной «на оседание» агентуры вражеских спецслужб и немецко-фашистских пособников. Следует учитывать, что за время оккупации, которая продолжалась в некоторых местностях СССР более трех лет, службы гестапо, СД, Абвера создали из местного советского населения в целях борьбы с партизанами и патриотическим подпольем полицию, другие вспомогательные формирования, а также приобрели агентуру. Кроме того, немецкая администрация привлекла определенное количество остававшихся на оккупированной территории советских граждан для замещения административных и технических должностей в аппарате управления, на предприятиях и т. п. После отступления немецко-фашистских войск многие из перечисленных выше категорий лиц оставались на освобожденной территории.
Воссозданные в 1943-1944 гг. в освобожденных республиках и областях территориальные органы государственной безопасности провели большую работу по разоблачению оставленной вражеской агентуры и привлечению к ответственности за совершенные преступления лиц, сотрудничавших с оккупантами. Путем опроса местных жителей, изучения захваченных немецких архивов и т. п. территориальные органы государственной безопасности совместно с органами НКВД выявили десятки тысяч преступников: бывших карателей, полицейских, внедренных службой гестапо и СД в патриотическое подполье агентов-провокаторов и т. п.
В жестких условиях военного времени и в этой работе были допущены определенные перекосы. Зачастую органы государственной безопасности оценивали как сотрудничество с оккупантами любую работу советского гражданина в немецких учреждениях, совершенно игнорируя характер этого учреждения, а также мотивы поступления на работу. Между тем большая часть оставшегося на оккупированной территории населения, особенно интеллигенция, не имела никаких средств к существованию и вынуждена была трудиться на производстве, в лечебных учреждениях и т. п., чтобы прокормить себя и свою семью.
Свои особенности имела работа территориальных органов государственной безопасности на территории Украины, Белоруссии, в республиках советской Прибалтики. Здесь сразу же после освобождения перед ними встала задача борьбы с национальным сепаратистским подпольем. В тылу наступавших советских войск националисты совершали диверсии на железных дорогах и линиях связи, убивали представителей власти, сотрудников правоохранительных органов, военнослужащих и т. п.
В конце 1944 - начале 1945 гг. на Украине, а также в Литве и Латвии существовали достаточно многочисленные и неплохо вооруженные при помощи гитлеровцев повстанческие формирования националистов. Поэтому операции по их ликвидации часто приходилось проводить с привлечением регулярных частей Красной Армии и войск НКВД. Для ликвидации небольших формирований создавались оперативные группы во главе с сотрудниками органов госбезопасности. Только с февраля 1944 по февраль 1945 гг. в западных областях Украины было проведено 9508 чекистско-войсковых операций, во время которых было убито 73 333 и захвачено 93 965 оуновцев. Общее руководство борьбой с национальным сепаратистским подпольем на Украине осуществлял НКВД УССР, который активно взаимодействовал в этой работе с органами НКГБ и «Смерш» /17/.
В годы Великой Отечественной войны и особенно на начальном ее этапе органы НКВД-НКГБ были привлечены для решения и других, не свойственных им задач. Речь идет, прежде всего, об оказании помощи партийным, советским и хозяйственным органам в перестройке экономики страны на военный лад и своевременном выполнении оборонных заказов.
Уже в августе 1941 г. в НКВД-УНКВД республик и областей были воссозданы ликвидированные перед войной экономические подразделения. Перед ними были поставлены задачи обеспечения бесперебойного функционирования оборонных предприятий, а также пресечения актов вредительства, диверсий, саботажа. Практиковалось прикрепление оперативных работников к конкретным промышленным и транспортным объектам, создание специальных оперативных групп, призванных обеспечить точное и своевременное выполнение поручений правительства /18/. Отвечающие за то или иное предприятие сотрудники экономических подразделений НКВД принимали непосредственное участие в решении производственных проблем, преодолении узковедомственных интересов, предотвращении различного рода чрезвычайных происшествий, особенно на взрывоопасных производствах.
Особое место отводилось контролю за количеством и качеством выпускавшейся предприятиями оборонной продукции. В условиях очень напряженного высокого оборонного заказа нередкими были попытки его выполнения за счет изменения технологии производства, что приводило к значительному ухудшению качества орудий, самолетов и другой военной продукции. Органы НКВД-НКГБ вскрывали факты очковтирательства и приписок со стороны руководства предприятий, информировали партийные и другие заинтересованные инстанции о недостатках в сфере снабжения населения продовольствием и решали многие другие вопросы.
Трудности перестройки работы народнохозяйственного комплекса преодолевались в 1941-1942 гг., во многом разрешаясь за счет применения и ужесточения карательных мер. Во многих случаях просматривалась тенденция квалифицировать аварии, другие чрезвычайные происшествия как акты саботажа и диверсии. В зависимости от темпов выпуска оборонной продукции, положения на фронтах репрессии усиливались или ослаблялись. Пик их пришелся на 1941-1942 гг.
Следует также иметь в виду, что в годы войны значительно более широко трактовалось понятие «антисоветские проявления». Недовольство суровыми и жестокими условиями, милитаризацией труда, полуголодным существованием, отсутствием элементарных бытовых удобств рассматривалось как антисоветские проявления. Часто правдивая информация о положении на фронте, особенно со стороны эвакуированных советских граждан, служила основанием для ареста за распространение «ложных и провокационных слухов».
Разъяснительная работа в период 1942-1943 гг. среди населения о трудностях первого периода войны подменялась карательными методами для пресечения «нездоровых политических настроений». В Москве, Саратове, Орске в 1943 г. были арестованы сотни людей за принадлежность к организациям, получившим название партия «Возрождение России», Русская национал-социалистическая партия, Народная трудовая демократическая партия. Основаниями для арестов явились критические высказывания советских людей.
В целом можно констатировать, что благодаря проведенным территориальными и транспортными органами НКВД-НКГБ при поддержке партийных, советских и хозяйственных органов мероприятиям по укреплению государственной безопасности удалось в значительной степени парализовать усилия германских спецслужб, направленные на добывание военной информации, совершение диверсий, террористических актов, захват и уничтожение объектов, имеющих военное значение в тыловых районах СССР.
Яркой страницей в истории органов государственной безопасности в годы Великой Отечественной войны является их работа за линией фронта. Органы государственной безопасности прифронтовых областей с первых дней войны организовывали отпор фашистским захватчикам. 26 июня 1941 г. НКГБ Белоруссии направил в 14 районов партизанские отряды общей численностью 1162 чел. В их составе было 539 оперативных и руководящих работников НКГБ и 623 работника НКВД и милиции.
В приказе рейсхфюрера СС и начальника немецкой полиции Гиммлера о мероприятиях по борьбе с партизанами от 18 ноября 1941 г. отмечалось, что «опыт, накопленный в борьбе против партизан, создает теперь ясное представление о структурах и задачах партизанских групп... Носителем партизанского движения является не Красная Армия, а политические и государственные учреждения Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) и Народного комиссариата государственной безопасности (НКГБ)».
В тесной связи с партизанским движением и деятельностью патриотического подполья на оккупированной территории с первых же дней войны стало формироваться и быстро получило развитие самостоятельное направление в деятельности органов государственной безопасности - зафронтовая разведывательно-диверсионная и контрразведывательная работа. Органами госбезопасности в тылу врага выявлялись и обезвреживались агенты, пособники и каратели, осуществлялось проникновение в спецслужбы противника и его агентурную сеть, добывалась ценная разведывательная информация.
В решении ЦК ВКП(б) от 18 июля 1941 г. «Об организации борьбы в тылу германских войск» ставилась задача придать борьбе народа в тылу врага широкий размах и высокую боевую активность. Для ее осуществления по указанию ЦК ВКП(б) 5 июля 1941 г. в НКВД СССР была сформирована Особая группа, которая подчинялась непосредственно наркому внутренних дел. 3 октября 1941 г. особая группа была преобразована во 2-й отдел НКВД СССР, который возглавил П.А. Судоплатов.
В НКВД-УНКВД прифронтовых республик, краев и областей приказом НКВД СССР от 25 августа 1941 г. были созданы специальные отделы. На них возлагалось руководство организацией и боевой деятельностью истребительных батальонов, партизанских отрядов и диверсионных групп.
Для организации зафронтовой работы в январе 1942 г. в структуре НКВД СССР создается 4-е управление. Его отделы работали во взаимодействии с руководством ЦК компартий союзных республик, крайкомов и обкомов ВКП(б), оказывая им помощь в организации всенародной борьбы в тылу врага. Свою работу они координировали с особыми отделами НКВД и войсковым командованием, имели представителей при штабах войсковых соединений, расположенных на территории области.
В первые месяцы войны чекисты, оказавшиеся в тылу наступавших гитлеровских войск, сыграли значительную роль в создании первых партизанских отрядов и других организаций сопротивления немецко-фашистским оккупантам. Территориальные органы государственной безопасности формировали специальные группы из оперативного состава НКГБ и партработников численностью 8-9 чел., которые должны были организовать и возглавить партизанские отряды из бойцов Красной Армии и местного населения после оставления той или иной территории советскими войсками. Многие из чекистов стали в силу этого командирами или комиссарами партизанских отрядов и соединений.
Кроме того, для ведения разведывательной и диверсионной работы в тылу противника создавались резидентуры «на оседание» для последующей работы в оккупированных городах и поселках. Их основу, как правило, составляли оперативные работники органов НКГБ-НКВД.
Однако по решению ГКО от 30 мая 1942 г. функции по организации партизанского движения были переданы Центральному, республиканским и областным штабам партизанского движения и их представительствам на фронтах и в армиях. После этого основные усилия 4-го управления НКВД СССР сосредоточивались на организации и руководстве агентурно-разведывательной и диверсионной деятельностью в тылу противника, а также в угрожаемых районах СССР, которую выполняли оперативные группы. Им поручались наиболее опасные и сложные задания. Они взаимодействовали с партизанскими отрядами и подпольем, опирались на поддержку советских людей. Вместе с партизанами и подпольщиками оперативные группы участвовали в срыве экономических, политических и идеологических мероприятий оккупантов, организовывали и поднимали советских людей на борьбу с врагом, нарушали работу железнодорожного транспорта, военных и промышленных объектов, узлов и линий связи, складов, баз и других объектов.
В первые же месяцы войны территориальные органы госбезопасности и органы военной контрразведки активно забрасывали разведывательно-диверсионные группы в тыл немецко-фашистских войск. Однако на первом этапе слабое вооружение и крайне низкое техническое оснащение оперативных групп, отсутствие специального органа по руководству зафронтовой работой не позволили развернуть ее в массовом масштабе.
Настоятельная потребность в разведывательной информации о противнике, стремление любым путем остановить быстрое продвижение немецко-фашистских войск обусловили некоторую спешку в подготовке и заброске оперативных групп, которые формировались из числа сотрудников органов государственной безопасности, внутренних дел, пограничников, спортсменов. В течение 8-10 дней, которые отводились для подготовки группы, ее члены не успевали как следует узнать друг друга, приобрести навыки, необходимые для конспиративного нахождения на оккупированной фашистами территории. Остро ощущалось отсутствие специальных радиостанций, оружия для бесшумной стрельбы, мин с часовым механизмом, других предметов экипировки, необходимых для успешного проведения в немецком тылу разведывательной и диверсионной работы.
Первые заброшенные в тыл врага оперативные группы нередко были излишне многочисленными, не имели представления о контрразведывательном режиме, установленном немецкими спецслужбами на оккупированной территории. Всего за вторую половину 1941 г. в тыл врага было отправлено более 800 оперативных групп, многие из которых в силу названных причин погибли, с другими была утеряна связь и лишь немногие смогли превратиться в боевые подразделения в тылу противника.
Даже в марте 1942 г., по воспоминаниям одного из командиров разведывательно-диверсионной группы, заброшенной для организации партизанского движения в Белоруссии, Е.А. Телегуева, оперативным сотрудникам приходилось преодолевать огромные трудности. «Мы выматывались до предела, особенно в первые дни, когда стремились побыстрее удалиться от линии фронта. Десятидневный запас мы растянули на двадцать дней, а потом просто голодали. По существу, до августа месяца мы совершенно не имели хлеба, у нас не было даже соли. Перебивались случайными приобретениями вроде забредшей в лес лошади или найденной на опушке картофельной ямы. Такой голодный режим продолжался до августа-сентября 1942 г., когда в деревнях собрали урожай зерновых». Однако оперативная группа под руководством Е.А. Телегуева действовала до конца 1943 г. весьма успешно, совершив 22 крупные диверсии на железных дорогах, проведя десятки боев, засад и других операций.
Одним из серьезных недостатков в зафронтовой работе в начальный период войны стало отсутствие должной согласованности и взаимодействия между органами, осуществлявшими работу на оккупированной территории. Это отрицательно сказывалось на эффективности разведывательной, диверсионной и контрразведывательной деятельности в тылу противника, а иногда приводило и к провалу операций и гибели разведчиков. Во многих случаях на сравнительно небольшой территории работало сразу несколько советских оперативных подразделений, относившихся к тому же к разным ведомствам. Так, к примеру, летом 1943 г. в оккупированных районах Ленинградской области разведывательную работу вели разведотделы штабов Ленинградского, Волховского и Северо-Западного фронтов, Краснознаменного Балтийского флота, управления контрразведки «Смерш» тех же фронтов и флота, штаб партизанского движения, а также 4-й отдел УНКГБ по Ленинградской области, то есть 10 органов, относившихся к трем разным ведомствам. В результате отмечались случаи параллелизма, несогласованности в работе: в некоторых спецслужбах противника советские разведывательные подразделения имели по несколько источников, в других же они совершенно отсутствовали.
Однако уже к середине 1942 г. был накоплен определенный опыт в ведении зафронтовой работы. Качество подготовки и уровень материального обеспечения оперативных групп стали повышаться. В течение 1943-1944 гг. они выполнили в тылу врага значительный объем разведывательной и диверсионной работы.
4-е управление тесно взаимодействовало с Центральным штабом партизанского движения, что способствовало превращению партизанского движения и оперативных групп органов госбезопасности в самостоятельную военную силу. Наивысшим периодом активности в деятельности этих групп, а также партийно-комсомольского подполья стала широкомасштабная операция по уничтожению коммуникаций противника летом-осенью 1943 г., получившая название «Рельсовая война». В ходе ее германское военное командование вынуждено было снимать с фронтов до 26 дивизий для борьбы с партизанским движением на оккупированной фашистами территории. С 1943 г. крупные партизанские соединения, бригады и отряды, возглавляемые сотрудниками органов госбезопасности Д. Медведевым, С. Ваупшасовым, К. Орловским, М. Прудниковым, В. Карасевым и другими, проводили операции, скоординированные с действиями Красной Армии.
Одной из основных задач оперативных групп являлся сбор разведывательной информации о войсках противника, оперативной обстановке и экономической ситуации на оккупированной территории. Только от оперативных групп 4-го управления НКВД-НКГБ СССР поступило 4418 разведывательных сообщений, из них 1358 передано в Главное разведывательное управление Генштаба Красной Армии, 619 командующему авиацией дальнего действия, 429 командующим и военным советам фронтов.
Оперативные группы органов госбезопасности также активно проводили на оккупированной территории диверсии и террористические акты. Н. Кузнецов в Ровно и Львове лично ликвидировал нескольких губернаторов немецкой администрации в Галиции. Действовал он, базируясь на партизанское соединение, командиром которого являлся Д. Медведев. Оперативная группа «Победители» под его руководством была заброшена в тыл противника и превратилась в одно из крупных партизанских соединений.
В 1943 г. Д. Медведев и Н. Кузнецов предупредили о подготовке немецкими спецслужбами нападения на участников Тегеранской конференции, где должны были присутствовать главы государств-участников антигитлеровской коалиции, то есть «Большой тройки».
Оперативная группа «Местные» в сентябре 1943 г. осуществила дерзкий диверсионный акт, направленный против сотрудников службы СД в Минске. Взрыв в казино службы СД, в результате которого погибли четыре генерала, начальник службы СД, несколько старших офицеров, а десятки других были ранены, вызвал панику среди руководящих чиновников гитлеровской администрации. В апреле 1944 г. оперативной группой 4-го управления НКГБ СССР «Соколы» был взорван офицерский ресторан в Белостоке, под руинами которого нашли свою смерть около 20 офицеров вермахта.
Сотрудники органов государственной безопасности добились значительных успехов в проникновении в разведывательные и контрразведывательные подразделения противника и тем самым в значительной мере парализовали активность подрывной деятельности фашистских спецслужб. В конце 1943 - начале 1944 гг. в «Абверкоманде-107» действовали 6 советских агентов, в «Абвергруппе-108» - 4, в «Абвергруппе-197» - 7. В Борисовской, Смоленской, Полтавской и Запорожской школах противника обучались одновременно по 7-10 агентов органов госбезопасности. Они собирали информацию о курсантах разведшкол, включая их фотографии, о местах их возможной заброски и передавали эти сведения советской контрразведке.
В результате работы оперативной группы «Юрий» 15 мая 1943 г. на советскую сторону перешел заведующий паспортным бюро «Аб-веркоманды-103» («Сатурн»). Он рассказал о готовившемся крупном немецком наступлении в районе Орла и передал альбом учета агентов в Борисовской и Катынской разведывательных школах, в котором содержались установочные данные и фотокарточки на 257 немецких агентов. Позднее органы государственной безопасности сообщили в Государственный комитет обороны, что из 125 заброшенных агентов 85 арестованы, 2 убиты при задержании, 38 агентов разыскиваются, а 132 продолжают еще обучение /19/.
В 1943 г., в период наибольшей активности германских спецслужб, оперативные группы органов госбезопасности, действовавшие в тылу противника, передали в органы военной контрразведки «Смерш» установочные данные на более чем 1260 агентов, заброшенных немцами в части Красной Армии.
Органы госбезопасности способствовали разложению воинских частей, сформированных из лиц различных национальностей, проживавших в СССР и ставших на путь сотрудничества с оккупантами. Тем самым они усиливали недоверие и подозрительность высшего руководства фашистской Германии к национальным воинским формированиям. Так, в 1943 г. более 14 тыс. чел. из Русской освободительной армии и других частей пере