Культура изнасилования и биология

Феминисткам и феминистам не нравятся многие из сложившихся в нашем обществе представлений о мужских и женских ролях. С ними нельзя не согласиться, что во многих случаях мужчина выступает как активный субъект, а женщина — как объект его активности. Хорошо это или нет?

Наверное, нет. Когда женщина превращается в товар, а мужчина в покупателя, такая ситуация оказывается унизительной, если не разрушительной, для обоих полов. А в чем причина такой ситуации?

Развитие науки и технологии привело к стремительному расширению интересов человека. На что только не обращается наше внимание! Нас интересует история и география, нравы других народов и инженерные успехи, зрелищные открытия в биологии и исследования космоса.

Попробуем разделить ту информацию, которую мы получаем, на две категории: изложение сведений и прояснение причин. Эта дихотомия может быть выражена по-разному. К примеру, Эрнст Резерфорд говорил, что все науки делятся на физику и коллекционирование марок; огрубляя, мы могли бы разделить информационные потоки на изложение фактов и объяснения связей (если хотите — пересказывание анекдотов и конструирование объяснений). Каждый из информационных потоков имеет своих потребителей. Кому-то интересно знание того, как что-то происходит, кому-то — понимание, почему. Есть темы (и далеко не только в физике), в которых заинтересованный человек может получить и описания, и объяснения. Увы, есть и иные, там, где проявляется какое-то «слепое пятно», не дающее большинству разумных людей задумываться о причинах наблюдаемых феноменов. Это «слепое пятно» связано с нашим взглядом на самих себя.

Я приведу два примера, касающиеся нашей природы. В одном из них причинные объяснения есть, и те люди, которые рассматривают соответствующую тему, к ним обращаются. Во втором примере, наоборот, те, кого интересует обсуждаемая тема, не только не ищут причинных объяснений, но даже придумывают аргументы, почему их искать не следует.

Пример наличия причинных объяснений. Перед вами – рисунок Мариотта для демонстрации наличия в глазу слепого пятна. Его придумал во второй половине XVII века тот самый Эдм Мариотт, чье имя вошло в название закона Бойля-Мариотта. Если Вы посмотрите на крестик правым глазом (закрыв левый), и будете то приближать, то удалять голову от монитора, в какой-то момент круг исчезнет. То же самое происходит, если смотреть на круг левым глазом. Мариотт даже научил Людовика IV так рассматривать одним глазом двух придворных, что казалось, что у одного из несчастных исчезает голова.

Рисунок Мариотта. Закройте правый глаз, направьте взгляд левого глаза на круг. Приближая или удаляя рисунок (или монитор), найдите расстояние, при котором крестик исчезнет. Проделайте то же самое с правым глазом и крестиком.

Причина эффекта заключается в том, что в каждом нашем глазу есть зона (слепое пятно), куда входит зрительный нерв. «Дыра» в зрительно воспринимаемой каждым глазом картине заделывается уже в мозгу с использованием показаний другого глаза. Если человек смотрит только одним глазом, то недостающие участки картины мира заполняются по аналогии с их окружением.

А почему в глазе человека есть слепое пятно? На этот вопрос можно дать вполне конкретный ответ. Подробнее этот ответ изложен в статье «История глаза», а здесь скажем лишь то, что появление слепого пятна связано с тем, что первые хордовые, обитавшие в морях кембрийского периода, более полумиллиарда лет назад, были маленькими, фактически прозрачными существами. Их глаза находились внутри их нервной трубки (если угодно — «они смотрели на мир из глубины своего мозга»). В результате этого световоспринимающие нейроны оказались внутри тканей, обеспечивающих их кровоснабжение и иннервацию. Поскольку мы произошли от таких существ, в нашем глазу свет проходит через слой кровеносных сосудов и нервов, и зрительному нерву приходится входить внутрь глаза, образуя слепое пятно.

Пример отсутствия причинных объяснений. Феминисткам и феминистам не нравятся многие из сложившихся в нашем обществе представлений о мужских и женских ролях. С ними нельзя не согласиться, что во многих случаях мужчина выступает как активный субъект, а женщина — как объект его активности. Хорошо это или нет? Наверное, нет. Мне тоже кажется, что когда женщина превращается в товар, а мужчина в покупателя, такая ситуация оказывается унизительной, если не разрушительной, для обоих полов. А в чем причина такой ситуации?

Удивительно! Может, я плохо искал, но, походив по находящимся в сети феминистским текстам, я нашел массу «описаний болезни», но никаких серьезных обсуждений ее «этиологии» (причин). А можно ли вылечить болезнь, не понимая ее причин? Апологеты феминизма настаивают на внутренне противоречивых тезисах.

1. Никаких существенных отличий (кроме тех, что связаны с механизмом деторождения) между мужчинами и женщинами нет.

2. В несовершенных, неравноправных обществах интересы мужчин и женщин оказываются антагонистичными.

3. В нынешнем обществе, как и в подавляющем большинстве других обществ на протяжении всей истории человечества, доминируют мужские интересы, а женские - подавляются.

Наверное, то, что один из двух «по сути одинаковых» полов все время оказывается доминирующим, имеет какие-то причины? Как феминистки их объясняют?

Почему появляется «культура изнасилования»?

Чтобы не ходить за цитатами далеко, полистаем «Часкор».

Вот Ольга Бурмакова пишет: «Я не ставлю сейчас задачу проанализировать, каким образом сформировалось описанное выше представление о гендерных различиях в сексуальности у мужчин и женщин, и как образовывалась его связь с патриархатом. Но вполне очевидно, что неравенство сексуальное является частью более широкого гендерного неравенства, и они взаимно подкрепляют друг друга».

Дело в том, что феминистки уверены, что речь идет о различии представлений, а не о различии полов. Раз речь идет о представлениях, а не о природе человека, значит эти представления можно взять и изменить. А анализ человеческой природы и механизмов ее становления кажется попросту опасным. Читайте: «В культуре изнасилования гетеросексуальность считается нормой. Культура изнасилования опирается на биологическое объяснение собственного существования, и потому существование однополых отношений, особенно не воспроизводящих гетеросексистскую модель, а строящихся на принципах равноправия, для неё неприятно и опасно».

Да, действительно, причинное объяснение свойств человека неизбежно основывается на том, что наша биологическая природа эволюционировала в направлении максимизации вклада в будущие поколения. Для культурного плюрализма, уравнивающего гетеро- и гомо-, аргументов здесь не найти. Но все же, каким таким образом, с точки зрения уважаемого автора, биологические объяснения ведут к культуре изнасилования?

Вероятно, скорее, дело в том, что рассмотрение предмета с точки зрения психофизиологии приводит к обсуждению различий мужчин и женщин. Эту тему апологеты феминизма развивать не хотят.

«У нас опять муссируется мысль о том, что «различие соотношения мужчин и женщин в сфере политики, бизнеса, ряда профессий (а также и пресловутая разница средних зарплат) определяется не “дискриминацией”, а простым фактом наличия психофизиологических отличий между полами… Именно против такого мужского шовинизма боролись феминистки еще на первом этапе развития движения в XIX веке, но вот спустя почти 200 лет, нам женщинам, прилагая порой неимоверные усилия, приходится доказывать, что как профессионалы мы не хуже мужчин».

Странно: а как можно выстраивать гармоничные отношения между женщинами и мужчинами, не рассматривая психифизиологические особенности полов? Нет-нет, не для того, чтобы ущемить какой-то из них, не поймите меня неверно! Но если мы хотим управлять собственной природой, психофизиологические отличия полов, а также их причины, рассматривать как-никак придется.

«Можно объяснять эту схему поведения животными инстинктами (например, отбор сильнейшего самца для продолжения рода), архетипами, зафиксированными в мифах и сказках, и т.д. Но хотя и инстинкты, и архетипы играют роль в формировании сознания, нельзя, увлекаясь ими, забывать, что на практике распространённость этой схемы приводит к регулярному насилию над женщинами и оправданию этих действий обществом».

Нет, отбор сильнейшего самца — очень примитивная схема, и ее совершенно недостаточно для объяснения сложного полового поведения человека. Стоит ли компрометировать эволюционно-биологический подход, предлагая в качестве биологических объяснений совершенно негодные выдумки? Отбор на сильнейшего оплодотворителя приводит к такой разнице полов, как у морских слонов — с огромными, гороподобными самцами, которые тратят свою энергию на сражения за гаремы смирных самок. Отношения полов у людей намного сложнее, и более сложными должны быть и их эволюционные объяснения.

А нужны ли такие объяснения? Жили без них раньше, и сейчас проживем! Надо просто объяснить людям, что они одинаковы, и они сами установят равноправные отношения…

В том-то и дело, что не установят. Человек — далеко не только то, что он сам о себе возомнил. И для того, чтобы управлять собственной природой, ее надо понимать. Приведу условный пример. В какую автомастерскую вы обратитесь, чтобы починить собственный автомобиль? Предположим, в первой персонал знает, что движение автомобиля обеспечивается реакцией углеводородов ископаемого топлива и кислорода окружающего воздуха. Во второй мастерской прекраснодушные до глупости сотрудники искренне убеждены, что физические закономерности, управляющие автомобилем, можно игнорировать: машину движут вперед обещания маркетологов из рекламных проспектов.

Я задал риторический вопрос. Никому, кто обеспечивает функционирование автомобиля, не приходит в голову игнорировать его природу. С человеком ситуация намного хуже. Существенная часть гуманитариев убеждена, что разбираться с биологической природой не нужно: человек это то, что он о себе думает, или то, что ему о себе рассказали. Удивительным образом, когда мы пытаемся посмотреть на самих себя, причины наших особенностей попадают на «слепое пятно». Впрочем, это «слепое пятно» имеет не биологическую, а культурную природу. Давайте поймем разницу между этими двумя природами человека.

Две природы человека

Мы — результат эволюции жизни, плоть от плоти других животных. Результатом эволюции животных является не только их анатомия и физиология, но и их поведение. Как мы только что установили, наша анатомия и физиология объясняются нашей историей. А как с нашим поведением?

С поведением чуть сложнее. Дело в том, что наша сущность не исчерпывается нашей животной природой. По мере эволюции нашей биологической сущности, основанной на генетическом наследовании, к ней добавилась социальная — основанная на культурной передаче.

В эволюции большинства животных главную роль играет генетическое наследование. Каждый организм получает определенный набор генов — переключателей, регуляторов развития. Те, у кого такой набор более соответствует определенному образу жизни в сложившихся условиях среды, чаще выживают и оставляют потомство. По мере совершенствования земных организмов совершенствовался и механизм их эволюции. Важным шагом вперед стало появление культурного наследования — наследования благодаря обучению. Преимуществом культурного наследования перед генетическим является возможность передачи приобретенного опыта, причем не только от предков к потомкам, но и к любым особям, готовым усваивать новый опыт. Культурно наследуются особенности песни у соловьев, умение выбирать маршрут перелета у журавлей, приемы охоты у хищных млекопитающих и китообразных и многие другие признаки различных высокоорганизованных животных. Важно подчеркнуть, что культурное наследование возникало в разных группах животных неоднократно.

Однако лишь у одного вида механизм культурного наследования стал ведущим в ходе его приспособления к среде. Это — наш вид. Именно культурное наследование обусловило колоссальный скачок приспособленности нашего вида, колоссальный рост его численности, все разнообразие форм человеческой деятельности. Количество информации, которая передается у нашего вида культурно, на порядки превосходит «пропускную емкость» генетического канала. Интенсивный информационный обмен обусловил неслыханную скорость выработки новых приспособлений.

Но наряду с преимуществами, по сравнению с генетическим наследованием, культурное имеет и свои недостатки. Для его эффективного осуществления требуется прямо-таки огромный мозг с длительным периодом развития. У тех животных, поведение которых задано генетически, развитие нейронных структур в мозгу определяют жесткие программы. Генетика определяет структуру мозга, структура мозга задает поведение. У нас все сложнее. Генетический фундамент определяет длительный период роста и самоорганизации структур нашего мозга. Но ключевые особенности нашего поведения зависят от тех структур, на развитие которых влияют не только гены, но и обучение. Это обучение основано на взаимодействии особей. Важным инструментом, интенсифицирующим такое взаимодействие, стало сознание — совокупность психических процессов, организующих познавательную и социальную активность индивида.

Даже из этого чрезвычайно конспективного изложения ясна двойственность природы человека. То, с чем мы отождествляем себя, наше сознание — результат влияния обучения и взаимодействия с другими людьми на биологически, эволюционно сформированный и генетически детерминированный фундамент. Наше тело эволюционировало почти четыре миллиарда лет, животная психика — сотни миллионов лет. Наше сознание, наша культура очень молоды по сравнению с той основой, на которой они развиваются.

И вот теперь вспомним один из важных выводов, который следует из рассмотренного нами примера со слепым пятном в нашем глазу. Эволюция сохраняют те изменения, которые повышают вероятность их носителей на выживание в имеющихся на тот момент условиях. Если условия меняются, прежние приспособления становятся анахроничными, устарелыми. Так, органы зрения, расположенные внутри нервной трубки, являлись адекватным приспособлением первых хордовых с их прозрачными телами, но стали анахронизмом уже на следующем эволюционном этапе.

Могут ли программы, обеспечивающие наше поведение, в том числе, половое, нести в себе такие же анахронизмы? Да, могут. И несут, на самом деле. И культурные программы, которые мы усваиваем в ходе нашего обучения, тоже несут анахроничные, устарелые элементы (хотя и меньше, чем более инерционные биологические программы). К примеру, «слепое пятно» во взгляде на биологические предпосылки собственного поведения, характерное не только для теоретиков феминизма, а и для большинства гуманитариев, рассуждающих о природе человека, кажутся мне таким культурным анахронизмом.

Отрицание, капитуляция или модификация?

Как вы поняли, я считаю чрезвычайно важной задачей преодоление «слепого пятна» в нашем взгляде на самих себя, изучение и понимание наших биологических программ. Обсуждение этих программ — небыстрое дело, и здесь для него не хватит места. А здесь я хочу обсудить лишь то, как сохранить свою свободу, несмотря на наличие анахроничных программ, управляющих нашим поведением. Ну, к примеру, что делать, если выясняется, что наши врожденные модели сексуального поведения не соответствуют разделяемым нами идеалам?

Наша биологическая эволюция проходила в маленьких племенных группах с высокой смертностью. Эволюция полового поведения была направлена на максимизацию количества потомков. «Зашитые» в нас биологические программы подталкивают нас к высокой половой активности, многочисленным совокуплениям с партнером в паре, а также, зачастую, к поискам новых партнеров.

Однако современный человек живет в ином мире, чем архаичный. Детская смертность, к счастью, снизилась. Одной из главных проблем, с которой сталкивается планета, стало перенаселение. Образованные женщины хотят не только рожать ребенка за ребенком, но и тратить время и силы на саморазвитие и карьеру. В глобальном человечестве широко распространились разнообразные ЗППП (по-простому — венерические болезни).

Что делать? Упрощая, можно сказать, что современный человек может отрицать свои биологические программы, капитулировать перед ними или разумно модифицировать их действие. Рассмотрим эти варианты по очереди.

1. Отрицание. Объявить врожденные модели несуществующими и твердо для себя решить, что человек такой, как он о себе думает. Увы, это решение чревато невротизацией (убеждение З. Фрейда, что причина всех аномалий в поведении человека — бунт подавляемой сексуальности, было прямым следствием жизни в обществе, пытавшемся эту сексуальность игнорировать). Человек, игнорирующий биологические программы в себе и других, окажется беспомощен перед манифестациями этих программ — не только в своих ближних, но и в себе самом. В самом мягком случае такой человек будет просто недостаточно счастлив — из-за конфликта двух своих природ.

2. Капитуляция. Сдаться перед своими биологическими программами, найдя в них оправдание своим общественно порицаемым действиям. «Что же я могу поделать с тем, что я неконтролируемо распутен и агрессивен — такова моя животная природа!» Обилие нежелательных детей или череда абортов, различные болезни, выпадение из социальных структур не исчерпывает плату за попытку пойти по такому пути. Выбравший его человек все равно будет страдать из-за разлада биологической и социальной природ.

3. Модификация. Принять свою биологическую природу и учиться управлять ей в желаемом направлении. Оценивая свою сущность, не лепить на нее ярлыки «хорошо» — «плохо». Действующий таким образом человек, если он найдет способ использовать свои врожденные программы, направляя их в желаемое для него русло, будет действительно счастлив. Например, защищенный секс в рамках принимающей его культуры окажется способом реализовывать свои биологические программы и не делать себя несчастным.

Как вы уже поняли, я думаю, что понимание наших биологических программ поможет находить решения, соответствующие третьему пути. Кстати, считая важной проблему отношения полов и ухода от «культуры изнасилования», я думаю, что понимание и учет нашей природы позволит решать и иные, не менее важные проблемы. Биологические программы влияют не только на наше половое поведение. Думаю, что даже решение проблемы тоталитаризма невозможно без учета наших биологических программ, отвечающих за иерархическое поведение. Сам стиль нашего мышления, круг решаемых нами задач в значительной степени определен теми условиями, в которых происходило формирование нашего интеллекта.

Может быть, мы с вами, уважаемый читатель, обсудим эти проблемы позже. А цель этой статьи будет выполнена, если я смог убедить вас в наличии «слепого пятна» в нашем взгляде на самих себя. Убеждать себя, что никаких биологически обусловленных программ у нас нет — дополнительно навешивать на себя шоры. Если мы хотим быть счастливыми и свободными, мы должны найти способ увидеть себя целиком, принять свою биологическую природу и научиться жить с ней в мире.