"К ТОПОРОВУ ЗОВИТЕ РУСЬ", ИЛИ НЕЧТО О ЕВРЕЙСКОЙ САМОКРИТИКЕ

Не шибко известный, но весьма честолюбивый литератор из провинциального Ленинграда Топоров решил, разменяв уже шестой десяток, прославиться, наконец. Способ теперь известный и, пожалуй, единственный — скандал. Но кого удивишь ныне скандалами! Они в номере любой газеты, а наш березовско-гусинский "телек" только этим и жив. Значит, "скандалист", как сам себя, и не без оснований, именует автор, должен учинить свое скандальное действо на каком-нибудь уж очень остром вопросе. А то не заметят.

Топоров такой вопрос легко отыскал, он шумно стучится в глухой забор, вокруг него возведенный. Как не трудно догадаться, это вопрос о роли еврейства в ельцинской России.

Автор уже на первой странице подробно объясняет свое национальное происхождение: чистокровный еврей по всем предкам, но "русский по паспорту и по фамилии, младенцем окрещенный в православие (переусердствовала первая из моих нянек, за что и была уволена), и, вместе с тем, стопроцентный еврей по крови, по внешности, по целой бездне национальных черт и привычек". Скромным фактом своего происхождения Топоров получил право на полную свободу слова в этом самом "еврейском вопросе", чего лишены его коллеги чукчи, чеченцы, черкесы, чампалы, чуванцы и все прочие бесчисленные народы России. О нас, русских, тут уж и поминать не станем. Относительно Православия умолчим, отметив лишь, что с его "крестной матерью" обошлись довольно сурово.

Приобретя самой природой дарованную "свободу слова", Топоров воспользовался своим законным правом довольно успешно. Вот читаем: "Передали мне однажды отзыв важного (на тот момент) кремлевского сановника, позднее запущенного в космос. "Я не понимаю Топорова, — звучало это примерно так. — Я чувствую, что он — наш: по образу мыслей, по стилистике, наконец, по крови. Почему же он не с нами, а с ними? почему он против нас?" Ну, имя тут сокрыто лишь для простаков, речь идет о Юрии Михайловиче Батурине, многолетнем приближенном Ельцина, его помощнике и секретаре Совета Обороны, главе Комиссии по высшим воинским должностям, кандидате — как писали — на пост министра обороны. Особенно примечательна тут подробность — "наш по крови"... Ведь "значительное лицо" эту мелочь от всех нас тщательно скрывал.

Вот опубликуй подобное литератор русский, и не по паспорту, а по нутру, или чукча, чуванец, кто угодно еще... представить страшно, что стало бы с ним и тем печатным изданием! А Топорову можно. А по его милости и мне можно процитировать, и наше издание не прикроют. Хорошая все-таки штука — свобода слова!

Или читаем такое вот откровение: "Ленинградская писательская организация процентов на восемьдесят состояла из явных или замаскированных евреев (или из людей в браке с евреями)". Поневоле вспомнишь классика: сильно выражается русский народ! Уточним для данного случая — русский по паспорту. Попал тут Топоров в точку, и очень для определенного круга болезненную. Дело в том, что в ленинградской писательской организации так оно и было в недавние времена. Ну, насчет восьмидесяти процентов точно не знаем, но евреев там было очень-очень много, уж около половины точно. Но заикнуться вслух о том было никак невозможно, а те дурачки, которые на это отваживались (как водится в таких случаях, перебрав в буфете Дома литераторов), с теми поступали примерно так, как матушка Топорова с его крестной.

Повзрослевший православный скандалист позволил себе даже углубиться в эту опаснейшую для других тему. Он подробно рассказал, как уже в годы "перестройки" подбирали "прозаика средней руки — русского партийного, но порядочного" во главу Ленинградского союза писателей. Топоров уточняет по этому поводу: "Такие характеристики проверяются в либеральных кругах ничуть не менее тщательно, чем в первом отделе, в особенности же прощупывают человека на предмет истинного или латентного антисемитизма; лучше всего, если "русский партийный, но порядочный" оказывается женат на еврейке — тем самым порядочность гарантируется как минимум до развода". Ну, добавить что-либо к этим наблюдениям — возможно, очень достоверным — мы не решаемся...

Топоров откровенно циничен, охотно и даже не без удовольствия заголяется. Повествует с излишним пристрастием к подробностям о всех своих женах, как он изменял им с их подругами, а они ему с его друзьями, раз похвалился даже "групповухой". Описания эти скучны, банальны, уступают множеству иных подобных. Циничный к себе, он, что естественно, циничен и к другим. Охотно расписывает разного рода обстоятельства жизни многих людей, называя имена, приводя подробности. Кое о ком расскажем, точно следуя за данными нашего источника.

Вот говорится о низком нравственном уровне современной адвокатуры (автор знает сюжет, его мать была видным защитником в Ленинграде): "Есть особо отвратительная разновидность политиканствующих адвокатов: лощеные, юридически полуграмотные господа... Самый, пожалуй, активный из них — Генри Резник, в прошлом работник прокуратуры, по собственному признанию, зарабатывавший себе на хорошую жизнь игрой в карты — то есть шулер, что ли?.." Мы поминаем имя мало кому интересного Резника только потому, что именно он защищал в суде телекомпанию Гусинского, когда Союз Христианского возрождения протестовал против показа сатанинской кинокартины.

Выступал тогда Резник и в самом деле "особо отвратительно", хотя пытался казаться "лощеным".

Особенно много пикантных подробностей поведал Топоров о своих земляках-писателях. Настоящая фамилия поэта-переводчика Михаила Яснова, оказывается, Гурвич, приводится и эпиграмма на него автора (мы воспроизводим ее только потому, чтобы хотя бы раз показать уровень его, так сказать, эстетики): 

"Яснов, понятно, псевдоним, 
А что скрывается под ним, 
Еще написано на роже 
И кое-где пониже — тоже". 

Или вот о недавнем председателе Ленинградского союза писателей: "Сменивший Чупурова на посту председателя правления Владимир Арро как истинный демократ и личный друг Собчака греб все под себя" и т. п.

Много места уделяет Топоров рассказам о делах в редакции популярного в прошлом ленинградского журнала "Звезда". Процитируем лишь небольшой кусочек: "Входила во вкус и питерская литературная шваль, делегировав в журнал честного и небездарного, но патологически глупого и кланово повязанного крест-накрест Якова Гордина. Прочили Гордина в главные редакторы, но в результате внутрижурнальной интриги они с Арьевым стали соредакторами — и отлично спелись... Бывает, что интеллектуалы решают издавать журнал для интеллектуалов. Бывает, что представители элиты решают издавать массовый журнал для посредственностей. Со "Звездой" же — при Арьеве с Гординым — произошло нечто третье: собрались посредственности и решили издавать журнал для элиты". Ну, землякам виднее, пусть сами разбираются...

Впрочем, в ёрническом тексте Топорова есть по крайней мере один сюжет, который заслуживает серьезного внимания. Речь идет о его понимании роли и места евреев в нынешней российской действительности: "Если человеку угодно ощущать себя российским евреем, то он, гордясь Левитаном и Пастернаком, не должен забывать и о Розе Землячке. То есть — брать на себя ответственность и за Землячку... Это обидно, это отвратительно, это, наконец, нестерпимо — но дело обстоит так и только так". Мысль не очень нова и совсем уж не глубока, но напомнить о том в нашей накаленной обстановке сейчас явно нелишне.

Наконец, есть и одно весьма дальновидное предупреждение нынешнему поколению российских евреев, которое наверняка заслуживает заинтересованного внимания с разных сторон. Вот чем встревожен, и кажется, искренне, Топоров: "Евреи (и те, кто ощущает себя таковыми, и те, кто всего лишь рассматривает себя и своих близких как неизбежные жертвы грядущих утеснении и репрессий) сделали в массе своей капита­листический, "демократический", проельцинский выбор (имеется в виду Ельцин образца 1992 — 1994 гг.), волей-неволей — а точнее, с великим энтузиазмом! — взяв на себя тем самым часть ответственности за общегосударственные и социально-экономические метаморфозы самого пагубного свойства. Огромную часть ответственности. И в очередной раз проявили национальную беспечность — хотя бы потому, что эту ответственность рано или поздно возложат только на них". Ну, "только" — это, конечно, сильное преувеличение, на которые очень горазд автор, однако над предупреждением его кое-кому следовало бы задуматься.

Итак, перед нами еще один случай, так сказать, еврейской самокритики. Да, сегодня в разваленной стране евреи оседлали Кремль, финансы, все центральное телевидение и часть прессы. Вроде бы некоторый переборчик получается. Помню, как земляк и соплеменник Топорова покойный литератор Александр Дымшиц любил в подобных случаях шутить: "Нельзя переполнять корабль, он может потонуть!"

Вот год назад попытался выступить с подобной "самокритикой" российско-американский литератор Эдуард Тополь. А через пару месяцев пожаловался: "На Еврейском конгрессе в Москве меня предали анафеме за то, что я первый заговорил об угрозе погромов. Но это все равно что обвинять метеосводку в том, что завтра в Москве пойдет снег" ("Литературная газета". 23 декабря 1998 г.).

Итак, Тополя его собратья дружно и сурово одернули. Любопытно, что ждет в этой связи Виктора Топорова?

... Наша заметка была уже подготовлена к печати, когда появился положительный отзыв о книге Топорова, написанный известным литератором, который уравнивает его со средневековыми еврейскими философами Спинозой и Акостой. Рецензент очень смел в историческом размахе, но вряд ли прав. Нам кажется, что Топоров действительно немного похож на Акосту. Только на другого. При Петре Великом был привезен португальский еврей с таким именем и долго развлекал императора своими солеными и веселыми остротами. При петербургском дворе по штатному расписанию он был шутом.