Как "надо любить" Родину. Неоконченная поэма.
Все мы сталкиваемся с людьми, которые вечно всем недовольны. "Путиноидами", "газаноидами", "сталиноидами", "кэгэбилоидами"... Недавно я встретил в инете изумительный термин: "путиноидо-жириноидо-зюганоиды"...
Лёва Троцкий выдвинул теорию о перманентной революции. Я, с Вашего разрешения, нахожусь в стадии окончального формулирования теории о "перманентном диссидентстве". И почему-то она попахивает продуктами жизнедеятельности. Возможно, старая добрая клизма - это подходящее лекарство?
Началось всё с того, что на NR2 я столкнулся с неизвестными словами - "путиноиды", "газаноиды"... Проследив полёт мысли автора этих новоязовских терминов, я узнал, что "НАБУККО скоро построят - и пипец вашей Раше! Всрались вы, газаноиды!", "НАБУККО заморозили - а вы же не конкуренты, газаноиды! Всрались опять!", "Отложили запуск ракеты с европейским спутником - даже ракету не можете запустить, путиноиды! Раша в говне по уши!", "Ракету запустили с европейским спутником - пипец Раше, свои спутники разучились делать, газаноиды! Из дерьма спутники лепите - это для вас самое то!", "Сосулька в Заколдобинске упала на голову человеку - так в Раше-параше путиноиды расправляются с неугодными людьми, чего еще ждать в этой говённой стране?"... Продолжать можно страницы на две-три... Смысла не вижу.
Вот и родилась идея описать достославные и героические деяния эдакого каспароида, новодвороида и диссидентоида.
Не претендуя на глубину и концептуальность, просто стихи:
В Питере, граде красивом и славном,
Жил на окраине некий студент.
Звался он Петей. И был один главный,
В жизни его, презанятный момент:
Петя Россию любил. Но — особо.
Благо России он видел лишь в том,
Чтоб недостатки все вскрыть. То есть — чтобы
Всё, что в России — обмазать дерьмом.
Утром, едва только ставши с постели,
Петя Россию любить начинал.
«Кто спёр жилетку? Совсем оборзели!
Блин, монархоиды!» - Петя кричал.
Выйдя во двор и ступивши ногою
В то, что оставил ямщицкий там конь,
Петя тоскливо стонал: «Импероид!
Нет бы убрать за собой! Ну и вонь!»
В колокол в Смольном тут кто-то ударил
«Православноиды! Лишь бы звенеть!»
Всё, что узреть Петя смог, гнвно хаял.
Хаял и то, что не мог он узреть.
Хаял Правительство, хаял Охранку,
Армию гневно позором клеймил,
Хаять Царя начинал спозаранку.
В общем — вот так он Россию любил.
***
Хлоп! В феврале революция вышла.
Нет уж Царя... Пётр уныл равно.
«Демократоидов что-то слышно...
Скоро на Невском оттаит говно...
Керенский — гад. И ваще — временоид!
Да и Родзянко — козел и урод,
Что с него взять — он же ведь октяброид!
Сколько ж терпеть тебе, русский народ?!
Родина милая, где же свобода?
Счастье для наших, для русских людей?
Рупь я последней отдал бы народу!
Только потом... Щас — коплю. На блядей»
Следом — октябрь. Пьяной шумной гурьбою
Люмпены в Зимний за пивом пошли...
Керенский в юбке бежит... «Трансвестоид!
Вот до чего, блин, страну довели!
Кто это, в кепочке, лысый, картавый,
Лезет без очереди в броневик?
Аааа! Лениноид! За властью, за славой...
Болшьшевизоид в Россию проник!»
Долго трындел бы сей Петр — занудоид,
Гневно, о том кто чего где не смог...
Но постучался к нему дзержиноид,
И в Петропавловку Петю упёк.
***
Но в равелине эсэр-матросоид
Как-то халатненько Петю стерёг.
Пьяный уснул на посту, алкалоид!
Петя сквозь форточку взял и убёг.
Стал по России наш Петя скитаться.
Много в скитаньях чего повидал.
И - умудрялся везде нарываться.
И - постоянно везде огребал.
Едут казаки. Ну нет бы не вякать.
Пусть себе едут. Ну нет бы молчать...
«Эй, казакоиды! Лошади сраку
Я, что ли, буду за вас вытирать?!
Как же вы будете красную сволочь
Шашкой рубать, если лошадь — грязна?»
Слезли козаки с коней. Петю молча
Раком согнув, проучили сполна...
Петя бредёт, хмурый и недовольной.
«Ну белых нахрен! Я — к красным хочу!
Плёткой по жопе! Ведь это же больно!
К красным пойду! Их всему научу!
Их научу я как надо сражаться
За благоденствие русской земли!
Вот и они! Комуноиды, братья!
Как хорошо, что ко мне вы пришли!
Я расскажу вам, как правильно надо...»
«Слышь, ты! Замолкни! Скажи, не слыхал,
Где здесь казАки? Слышь, ты! Только — правду!»
«Как? Ты хамить мне удумал, нахал?
Я к вам пришел, чтоб на благо России...»
«Ясно. Он — белый! Хватайте его!»
Шомполом Петю они проучили.
Уши надравши, помимо того.
Петя слезу аж пустил от обиды.
«Я сдесь чужой. Я непонят никем...»
А на холме — снова всадников видно.
Это — зеленые. «Звэри савсэм».
Что они с Петей творили — не стоит
Здесь поминать. Издевательств — не счесть.
Батька «зеленых» - он был анархоид.
А анархоиды — это, блин, жесть!
Чудом сбежал бедный Петя, случайно.
Чуда едва не лишившись совсем.
Вскоре Гражданская кончилась. Славно
Жить стало в еСеСеСеР почти всем.
Только не Пете. Не мог он смиренно
Меч, или, скажем, орало, ковать.
Опыт Гражданской сказался наверно...
Петр всё и вся продолжал обсирать.
Задница стала его — закаленной.
Мозг — приключений искать продолжал.
«Эй, сталиноиды...» - и, заключенный,
Петя — «зэка» вновь в тюрьму пошагал.
***
В лагере... (Петя мужик, не девчёнка!)
Подвиг гражданский свершил Петя в нём.
Он втихаря мелким шрифтом под шконкой
«Сталин — козёл» нацарапал гвоздём.
Лишь перед самой войной, в сорок первом,
Пете на волю попасть удалось.
Вышел из лагере он очень нервный,
И по ночам ему плохо спалось.
Счастье России его напрягало,
Жить не давая, мешая поспать.
Мысль о народе всё время мешала
Малость еды себе в рот запихать.
Двадцать второго, в июне... Ну ясно.
Двадцать второго война началась!
Вот оно! Петенька ждал не напрасно!
Щас за Россию поборется всласть!
«Вот бы на фронт! Побыстрей к европейцам!
Сдамся им в плен, да и буду таков!
А сталиноиды — пусть не надеются!
Списочек их у меня уж готов!
Вот Иванов — комуноид проклятый!
Трёшку занЯл, до сих пор не отдал!
К стенке его! Либлих дойче зольдатен,
Фойер! Нет, сам бы его расстрелял!
Иль Рабинович. Жидяра носатый!
«Эмку» недавно себе прикупил.
Сволочь! Буржуй! Академик он знатный?
Я не глупее, чай! Тож не дебил!
Или Бельдыев. Урод узкоглазый!
Комнату гад-управдом ему дал!
Восемь детей? Дайте баб мне, заразы!
Я бы их восемьдесят настругал!
Всё! Решено! Я для Родины блАга
К немцам при первом же бое уйду!»
Но военком, не дурак, молодчага,
Мысли прочёл все на Петином лбу.
«Хочешь на фронт? Извини, нам не надо
Психов. Давай-ка тебя за Урал.
Будешь там... Да вот - хотя бы завскладом»
И - Петя снова в Сибирь пошагал.
Склад — там снаряды хранились для танков.
Двадцать мэмэ. Танки Тэ — Шестьдесят.
Петя, с дороги вздремнув, спозаранку
Стал обходить свою вотчину — склад.
«Долг мой — ведь я же Страны патриоид -
Гадить Режиму и сдесь продолжать!
Подвиг я здесь совершу! Сталиноид
Больше не сможет ни с кем воевать!
Ежели порох из гильзы втихую
Высыпать. Вместо — насыпать песок,
Пушка не выстрелит! Ах, я ликую!
Родина! Как я помочь тебе смог!
Родина, мною в веках ты гордися!
Знайте, потомки, что Петя-герой!
Родину спас он. И спас он Отчизну!
Так что — меня вспоминайте порой!
Все, приступаю. Снаряд... Вот уроды!
Хрен его выдернешь слабой рукой.
Ну-ка, зубами...» Тут хлопнуло что-то...
Чудом остался наш Петя живой.
До сорок пятого, Петя, сменяя
Госпиталь, камеру и лазарет,
Гадил, вокруг всё и вся обсирая.
Рад он Победе? Конечно же нет!
***
Вновь лагеря... За язык свой поганый
Петя обратно на шконку полез.
Или под шконку, точнее. Бесславно
В недрах ГУЛАГа на время исчез.
Сталин (не вечно ничто под Луною)
В бозе почил. Хлоп — амнистия. А
Петя, за попу держася рукою,
Вышел на волю. Такие дела...
Петя — теперь он реабилитоид -
Вновь недоволен «Не то всё! Совсем!
Этот Никита — он кукурузоид!
Я кукурузу Никиты не ем!
Ибо мой принцип — порок обличая,
Счастье России незримо ковать.
Нет в кукурузе той счастья! Я знаю!
Нет в ней свободы! Продолжу рыдать,
Миг просветленья слезой приближая.
Скажут потомки: «А Петя — орёл!
Он, кукурузу всегда отвергая,
Подвиг гражданский свершал! Ореол
И праволюбца, и народовольца
Нимбом над лысиной Пети сиял!»
Тут санитары пришли: «Ну, небойся,
Ручки давай...» Пётр в психушку попал.
***
«Есть всегда враг. Его звать — кое-ктоид.
Чоловекоид он... Враг сей - не спит!
Враг сей — каждоид. Ну в смысле — любоид.
Кое-чегоидом он мне вредит...»
Будет сей глупый и злой нытьеноид
Злобно и гневно весь мир обсирать.
Вечен Пётр будет. Как вечный Жидоид.
И никому дух Петра не сломать.
Комментарии