ЕГО АДРЕС – СОВЕТСКИЙ СОЮЗ

Рано утром 25 марта 1963 года из краевой столицы наблюдался поток машин, переполненных людьми. Казалось, Красноярск эвакуируется, на самом деле, вереница автомобилей тянулась в сторону стройки КГЭС, где в этот день должно было произойти знаменательное событие – перекрытие Енисея. Горы с одной и другой стороны сибирской реки, там, где намечалось перекрытие, за короткое время «заросли» тысячами людей, которым не терпелось увидеть, как могучий Енисей – символ величия природы – покорится человеку. Ровно в десять часов утра по команде Андрея Бочкина автомобиль МАЗ, кузов которого был нагружён бетонными глыбами, подошёл к прорану и сбросил груз в воду. Раздались восторженные крики. Что при этом чувствовал Леонид НАЗИМКО, который сидел в кабине того самого МАЗа, – об этом он сам рассказал накануне своего 80-летнего юбилея, который отметил 30 апреля.

И не только о Красноярской ГЭС поведал известный дивногорец. Так уж получилось, что биографию Леонида Константиновича связывают исключительно со строительством КрасГЭС, как одним из громких событий советской истории. Между тем, приближающееся 65-летие Победы в Великой Отечественной войне для Леонида Константиновича как свидетеля того страшного времени, навеяно не менее волнительными воспоминаниями. Родившись в 1930 году, войну он встретил 11-летним мальчишкой. Семья Назимко жила на Украине, поэтому ледяное дыхание войны маленький Лёня ощутил особо остро, ведь республика оказалась оккупированной территорией. Но настоящей катастрофой стала семейная драма, которую пережили он и его брат. Глава семьи ушёл на фронт, вскоре мачеха (родная мать умерла, когда Леониду было шесть лет) объявила, что отец погиб, и забыла о пасынках. Мальчики оказались предоставленными сами себе. Вспоминая то тяжёлое время, Леонид Константинович до сих пор задаётся вопросом:

– Как я умудрился выжить? Брата потерял, скитался, в детском доме жил, коров пас, пахал, сеял, воду возил…

Когда война закончилась, выяснилось, что отец – жив, вновь женился, а вскоре произошла встреча с ним. Правда, два родных человека нашли друг друга ненадолго. В 1949 году Константин Назимко умер. Леонид второй раз оказался сиротой при живой мачехе, которая повторила поступок своей предшественницы – дала понять юноше, что он ей не нужен. Забегая вперёд, стоит рассказать: когда газеты поведали о перекрытии Енисея и его главном герое Леониде Назимко, обе женщины дали о себе знать.

После войны Леонид Константинович остался на Украине, работал водителем. Казалось бы, что ещё нужно молодому человеку в мирное время – работа, семья, однако Леонид бредил громкими, как сейчас модно выражаться, проектами поствоенного времени. Видя, что страна нуждается в резком подъёме экономики и сельского хозяйства, он стремился работать там, где тяжёло, но так необходимо. «От целины меня отговорили, – вспоминает Леонид Константинович, – а вот от Сибири, где начинались большие стройки, удержать не смогли».

В 1954 году Назимко приехал на строительство Иркутской ГЭС, а в 1960 году, одновременно с Андреем Ефимовичем Бочкиным, перебрался на берега Енисея. К тому времени у Леонида Константиновича уже была семья, семилетний сын, младший родился уже в Дивногорске, однако семейному благополучию супруги Леонид и Валентина Назимко предпочли комсомольскую романтику, и поехали на строительство ГЭС – обживать тайгу. Вместе с собой в Дивногорск Леонид Константинович привёз своего «товарища» – многотонный МАЗ, который должен был помочь построить мост. Но в историю КГЭС эта машина вошла как самосвал, который начал перекрытие Енисея.

Такая честь Назимко выпала не просто так. Дивногорец вспоминает: выбирая первоперекрывателя, учитывали всё – показатели на работе, личность и даже оценки в школе. Тогда многие рабочие учились в вечерней школе – война не дала возможность получить школьное образование в своё время. Среди этих учеников был и Назимко. Причём, он числился отличником. Позже его школьные успехи станут примером для других. Тетрадь по русскому языку Назимко отправят в музей им. В.И. Ленина в Москву. Но это будет уже тетрадь героя перекрытия. А накануне шестичасового покорения Енисея Леонид Константинович даже не думал, что войдёт в историю. Мысли были о другом. Надо было проверить машину, всё рассчитать и выверить:

– Ночь перед перекрытием не спали, а утром было собрание. Бочкин спросил: готова ли машина? Готова ли семья? Я только через много лет после перекрытия понял, почему он это спрашивал. У меня дача на той стороне реки. И когда я еду туда, спрашиваю себя: как можно было такую реку перекрыть?

Ведь нам нужно было остановить воду. Огонь можно потушить, но воду не остановишь. Для этого нужно всё рассчитать, оценить, застать Енисей сонным.

Права на ошибку не было ещё и потому, что перекрытие сделали событием не просто союзного, – мирового масштаба. Посмотреть на это чудо привезли железнодорожный состав журналистов. Корреспондентов было море, вспоминает Назимко. Все хотели подобраться поближе, кто-то падал в воду, тонул, его вытаскивали, а он продолжал снимать. Но больше всего повезло корреспонденту газеты «Известия». Леонид Константинович согласился взять его в кабину, что категорически было запрещено. Чтобы остаться незамеченным, журналисту пришлось расположиться на полу. Когда об этом узнали «правдисты», а газета «Правда» очень широко освящала перекрытие, в адрес конкурента было послано немало проклятий.

– Волнительно было начинать, – рассказывает Леонид Назимко. – Что уж говорить – руки дрожали. Думал: лишь бы машина не подвела, ведь такие габариты нагружены! Когда камни падают, они за собой кузов тянут, может оторваться. А когда первые камни сбросили, пошла обычная работа. Потом был митинг, вечером – праздничный ужин, в это время вторая смена работала уже на закованном Енисее.

После перекрытия Назимко стал настолько известным, что письма к нему доходили даже в том случае, если на конверте стояли всего два слова: СССР – Назимко. Но к такой популярности Леонид Константинович относился и до сих пор относится с улыбкой. Соратник по строительству КГЭС Алексей Емельянович Медведь, рассказывая о друге, говорит: «Какой бы груз истории ни давил на Назимко, каким он был, таким и остался – простым, очень добрым и отзывчивым человеком. Ни время, ни смена политических и экономических строев не изменили этого человека, что бывает очень редко».

Когда КГЭС сдавали, Леонид Константинович работал прорабом по благоустройству – облагораживал территорию от ГЭС до Управления механизации. Забота о том, чтобы родной город и территория вокруг него выглядели красиво, настолько вжилась в характер Назимко, что сегодня ветеран Красноярскгэсстроя очень тяжело переживает, видя как Дивногорск – город, выросший на его глазах, превращается в большую свалку. Но больше всего его беспокоит судьба известного памятника перекрытию Енисея – МАЗ с поднятым кузовом и надписью на бампере «Слава труду!», а вокруг него – бетонные глыбы. Сегодня он находится в ужасном состоянии. Леонид Константинович много раз обращался и в администрацию города, и редакцию газеты «ОЕ», с просьбой либо реставрировать памятник – машину почти разобрали, – либо вообще его убрать. В каждой предвыборной кампании находился кандидат, который обещал реанимировать памятную точку, но уж сколько у Дивногорска сменилось правителей, а МАЗ так и демонстрирует наше пренебрежение к истории.

При Бочкине такого не было бы, уверен ветеран. Начальник стройки очень бережно относился ко всему, что связано с ГЭС и её строителями, вспоминает Назимко:

– Это был уникальный человек. Он одновременно был умным и мудрым. То есть умел не только выйти из сложной ситуации, но и вообще её не допустить. Бочкин был не кабинетным начальником. Его можно было видеть то на стройке, то в детском саду. Андрей Ефимович мог просто зайти к тебе в гости. Никогда не давал понять, что ты – простой рабочий, а он – начальник. Он всегда помогал, когда просили. И во всём этом хотелось быть на него похожим.

После благоустройства Леонида Константиновича перевели в Управление механизации начальником участка малой механизации. Потом была работа в Водоканале. В 1990-м году Леонид Константинович Назимко ушёл на пенсию. Именно на пенсию, а не на заслуженный отдых, поскольку ещё продолжал работать водителем, в том числе в редакции газеты «Огни Енисея». Его трудовые подвиги отмечены орденами «Знак Почёта» и Трудового Красного Знамени, медалями.

С каким настроением Леонид Константинович отмечает круглую дату? Юбиляр признаётся, нынешний день рождения он встретил со смешанными чувствами. С одной стороны: 80-летие – возраст, который внушает уважение, с другой:

– Чему радоваться? Друзей уже почти не осталось. Скоро на улице поздороваться будет не с кем.

Леонид Константинович, спешим сообщить: вы знакомы не только ровесникам. Дивногорцы всех возрастов знают о вас и искренне поздравляют с юбилеем. Не удивляйтесь, если на улице с вами здороваются незнакомые люди. Назимко и в СССР, и в России был и есть один.