Солдат слит, а служба идет?

29 апреля Минобороны обнародовало свои намерения повысить призывной возраст с 27 до 30 лет и ввести обязательную военную службу для всех студентов сразу же после окончания ими второго курса.

Эта инициатива вызвала недоуменные комментарии. Как же так, министр Анатолий Сердюков буквально неделю назад рассказывал о своих намерениях гуманизировать службу в армии вплоть до предоставления солдатам выходных дней. И вот опять за старое.

На самом деле, никакого противоречия в действиях Минобороны нет. Гуманизировать службу Сердюков, наверное, и впрямь хочет, хотя вряд ли у него будут для этого объективные возможности. Главное же в действиях Минобороны совсем другое. И об этом на прошлой неделе также было откровенно сказано.

Рассказывая о том, что происходит во вверенном его попечению ведомстве, министр обороны резко «сократил» контрактную часть российской армии. Как выяснилось, денег у государства на то, чтобы платить достойную зарплату набранным по контракту военнослужащим, не имеется. То ли за время кризиса страна обеднела, то ли с самого начала расчеты были слишком оптимистичны. Поэтому, вместо ста пятидесяти тысяч контрактников в армии станет служить не более ста. Оставшиеся не заполненными места укомплектуют срочниками, причем, по оценкам экспертов, вероятность успешного заполнения «вакансий» не слишком высока: народу в призывном возрасте мало, а больных и убогих среди них много.

Неудивительно, что Минобороны в такой ситуации стремится изыскать любую возможность отловить не служивших еще российских граждан и сделать из них солдат. Проще всего заставить юношей служить во время учебы, поскольку уклонившегося третьекурсника очень легко будет выявить. Либо ты учишься – и тогда находишься на виду. Либо скрываешься – и тогда не можешь учиться. Но если все же скрыться от г-на Сердюкова удалось, то тогда находиться в бегах молодому человеку придется на три года дольше, чем сейчас.

Вроде бы получается, что Минобороны действует так по объективным обстоятельствам. Раз нет денег на контрактников, значит, волей-неволей - нужны срочники. Однако, на самом деле, ничего объективного в этом нет. Деньги в России имеются. Только власти предпочитают тратить их не на укрепление обороноспособности в виде контрактной армии, а на совершенно иные цели.

Только что страна широко обсуждала «блестящий» внешнеполитический успех, достигнутый Москвой в переговорах с Киевом. База Черноморского флота в Севастополе сохранится, как минимум, до 2042 г., а расплатимся мы за «добрую волю» братского народа снижением на 30 процентов цены поставляемого на Украину газа. Россия добилась того, к чему больше всего стремилась – сохранения нашего присутствия в Крыму. И Украина добилась того, к чему больше всего стремилась – существенной бюджетной экономии.

Сохранение флота в городе российской воинской славы расценивается многими в качестве еще одного значимого признака нашего вставания с колен. А неспособность Минобороны укомплектовать армию контрактниками, т.е. теми парнями, которые действительно умеют держать в руках оружие, воспринимается как объективно непреодолимая трудность. Севастопольский успех Кремля пропагандисты красочно расписывают во всех СМИ. А по проблемам контрактной армии всех, этим интересующихся, кратко, лаконично отфутболивают: мол, не занимайтесь демагогией, не требуйте от властей невозможного, не раскачивайте лодку, не провоцируйте революцию.

На самом же деле вопросы финансирования контрактной армии и вопросы финансовых уступок Украине теснейшим образом связаны.

Если Россия так легко жертвует третью суммы, которую можно было бы получить за газ, то, естественно, в бюджете недосчитаются денег, которые можно было бы потратить на реальное укрепление обороноспособности или на какую-нибудь другую важную цель.

Мне представляется, что иметь достаточное число хорошо оплаченных и хорошо обученных контрактников гораздо важнее для России, чем содержать флот, в котором адмиралы всего лишь хранят память о прошлой… точнее, о позапозапрошлой войне. О временах «очаковских и покоренья Крыма», которые даже Грибоедову при написании «Горя от ума» представлялись весьма отдаленными.

Почему же Кремль так легко жертвует сегодняшней обороноспособностью страны ради культивирования исторического мифа? Почему мемориальный Черноморский флот оказывается важнее реального укомплектования армии контрактниками? Почему разговоры о том, как мы встаем с колен, становятся важнее подготовки профессионального солдата, умеющего стрелять и с колен, и лежа, и стоя, и во всех прочих позах, прописанных или даже не прописанных в "Камасутре"?

Ответ, увы, прост. Потому что само существование режима зависит от мифологизации действительности и от того, насколько системе государственной пропаганды удается создавать в умах рядовых граждан представление о величии всего происходящего в эпоху Путина-Медведева.

Измерение численности контрактников и размера их окладов – дело скучное. Умы пытливых граждан занять этим невозможно. Грузию наша армия способна одолеть и в ее нынешнем состоянии, а о серьезных угрозах России, о том, что, например, творится в Китае и в Центральной Азии, эпоха Путина-Медведева предпочитает не думать. Авось, пронесет. Авось не понадобятся профессионалы, способные пользоваться современными видами оружия и взаимодействовать с армиями стран НАТО при возникновении реальной восточной опасности.

Но вот Севастополь, Черноморский флот, а также успехи на российско-украинском дипломатическом фронте – это интересует многих. Способность сохранить военно-морскую базу в Крыму представляет собой яркую имитацию российской государственной мощи. От адмиралов Ушакова и Нахимова протягивается мифологическая ниточка к Путину и Медведеву. Обыватель, всегда готовящийся, наряду с генералами, к позапрошлой войне, оказывается доволен укреплением российской мощи. Соответственно, достигается главная цель всех действий – укрепление режима.

Но, впрочем, может быть, я не прав? Может быть, именно в Севастополе формируется передовой фронт нашей борьбы с потенциальным агрессором, а профессиональная армия – это дело десятое? Может быть, от того, что министр обороны из-за нехватки средств вдруг «слил» треть контрактников, обороноспособность России не ослабнет?

Для выявления реальных угроз и определения реальных альтернатив, для того, чтобы решить, как обществу следует распорядиться имеющимися у него ограниченными ресурсами, существует парламент. Настоящие парламентарии должны не соревноваться друг с другом в частоте и продолжительности аплодисментов (как это было при недавнем заслушивании отчета Путина в Думе), а выбирать, что из предлагаемого правительством действительно важно для России. Парламентарии должны работать не ладошками, а головками. Парламентарии должны превратить Думу из места для медведей в место для дискуссий…

Впрочем, на этот раз уже я, похоже, занялся мифотворчеством.