Главная (Newsland) Русский мир ДЕСЯТОЕ АПРЕЛЯ или ЭТО СЛАДКОЕ СЛОВО ОДЕССА.

12.12.2015 03:00

ДЕСЯТОЕ АПРЕЛЯ или ЭТО СЛАДКОЕ СЛОВО ОДЕССА.

с детства мечтал побывать в Одессе,

потому что этот город встречается во

многих произведениях российских классиков.

Коммент в соцсетях.

Сколько себя помню, столько для Одессы 10 Апреля- большой праздник. Иногда в этот день идет мелкий запоздалый снежок, а иногда цветочные рынки уже забиты весенними цветами и пчелы копошатся в пахучих разноцветных гиацинтах.

Гиацинт для меня исконно одесский цветок с того момента, как лет в 6 я сел читать катаевский «Белеет парус одинокий» и увидел в нем, как в старом мутном зеркале все ту же Одессу с ее своеобразием, остроумием, непокорностью и необычностью.

Легко узнавались улицы, знакомые с детства, гимназия, в которую ходил Петя, пасхальные гиацинты, которые расцветали в горшочках, вынесенных на свет и названия были все те же- Фонтан, Ближние и Дальние Мельницы, Куликово Поле, на которое Петя и Гаврик носили в гимназическом ранце патроны в холщовых мешочках.

Недавно я узнал, что Одесса полным-полна людей, понятия не имеющих о том, кто такие два мальчика, изображенные в скульптуре возле бывшего кинотеатра Одесса.

Людей, не знающих о том, кто такие Петя и Гаврик. И даже кто такой Валентин Петрович Катаев.

С горем пополам еще слышали о Евгении Петрове. Но о Катаеве – уже нет.

Маленький пароходик, курсировавший из Аккермана (Белгород-Днестровского) в Одессу для них был не более, чем пустой звук, а памятник Потемкинцам, прославившим на весь мир город, в котором они живут – досадной помехой на площади.

Вот так и начинается разделение понятия «одессит» и «живущий в Одессе».

Одессит знает, как облупленную мадам Стороженко с ее неподражаемым криком «Бычки!!!», фильм Эйзенштейна и красный флаг в его черно-белых кадрах, оркестр, много лет игравший в Горсаду. И 10 апреля с его знаменитыми освободителями на фоне не менее знаменитого Одесского Оперного театра.

Для живущего в Одессе это все может быть не более, чем пустым звуком.

Одессит знает, что в городе живут потомки строившего Одессу шведа и революционера Томаса.

Живущий в Одессе, как правило, ничего не слышал ни о Маринеско, ни о Голде Меир, которые учились в маленькой 105 школе в центре города.

Для тех, кто не знаком с историей своего города, никогда не будет понятным, почему именно Одесса оборонялась в 1941 целых 73 героических дня против многократно превосходящих сил противника.

А для одессита совершенно ясно, что это органически вытекает из предшествующей одесской истории. И памятник батарее прапорщика Щеголева, оборонявшей Одессу в 1854 году В АПРЕЛЕ тоже знает каждый одессит, равно, как и события, которые он увековечивает.

Щеголев получил штабс-капитана (минуя подпоручика и поручика), и множество наград, в числе которых была сабля от Великого Князя Михаила Николаевича с надписью «Храброму защитнику батареи №6», а с другой стороны клинка «Одесса. 10 апреля 1854 года»

10 апреля. Просто за 190 лет до освобождения Одессы в 1944 году.

Десять и четыре, судя по всему, самые знаковые цифры в Одесской истории боевых побед.

Но последнее Десятое Апреля я запомнил в 2014.

За 22 дня до страшного события, после которого не стало прежней Одессы.

Не стало прежней веселой, солнечной, смешливой, неповторимой и вечной юной кокетки.

У которой даже часы на Ратуше играли мелодию из оперетты, ей посвященной.

О лестнице которой снят один из пяти лучших фильмов мирового кинематографа.

Название, которое так часто встречалось в произведениях классиков мировой литературы, что у людей думающих и читающих рождалось желание сюда поехать.

Вместо нее появилась рано постаревшая женщина в платке, оплакивающая своих заживо сожженных детей и всемерно попрекаемая за то, что не защитила их.

Вплоть до заявлений о том, что с Одессы нужно снять Звезду Героя.

Вплоть до слов «Одесса стала бандеровской».

Вплоть до постоянно слышимых мной «Я всю жизнь мечтал поехать в Одессу, но теперь уже не поеду».

Ну что ж. Значит, вам не судьба.

Утром сегодня пообщался я с дончанами, много месяцев ожидающими решения своей судьбы, почитал негодующую статью одного из них, о том, что Кремль нанял троллей, которые убеждают людей на Донбассе в немерянном количестве облагодетельствований и призывающих к терпению и спокойствию, в то время как ВСУ обстреливает мирные города и гибнут по-прежнему мирные люди.

А потом раздался умный и спокойный голос, сказавший, что Россия пытается отжать Донбасс и при этом не вступать в большую войну, в которую ее пытаются втянуть и на Украине в том числе.

И то, что события эти случились не в 2004, когда у России еще не было таких сил и она едва-едва поднималась с колен.

И то, что в 2014 не было никакой возможности вводить в Украину войска, потому что ребятам бы просто стреляли в спину.

И аргумент о том, что украинцы должны перебеситься, поголодать, померзнуть и прозреть самостоятельно.

И-да!- возможно, для Донецка и Луганска в этой войне миров, войне добра и зла и есть какой-то шанс на Победу.

А вот что будет с моей совсем молодой старушкой, с больными глазами и в черном траурном платке, которую явственно видит каждый одессит за приукрашенной и развеселой обложкой фестивалей, конкурсов, концертов, маршей, шмаршей, придурковатых губернаторов, обезумевших майданопитеков, с которыми не хочет связываться даже закрываемая милиция, замаскированных под мирных студентов и торговцев с 7 километра игиловцев-боевиков в штатском, неустанных кликушеских завываний «Одэса цэ Украина».

Что с ней будет??

10 апреля 2014 я шел вместе с огромной колонной, праздновавшей 70-летие освобождения Одессы. Шли со мной вместе люди разного возраста, и почему-то особенно много было девушек с детьми и молодых парней и людей моего возраста, а вовсе не стариков и старух, как принято сейчас показывать в укросми подобного рода мероприятия.

И люди шли самые разные, и бедно и хорошо одетые, но большинство из них с георгиевскими ленточками на груди.

И мы дружно и громко кричали: «Донбасс, мы с тобой», «Вперед, Россия!», «Вон из Одессы, бандеровские бесы!!»

Не знаю, как вам передать тот подъем, и тот почти экстаз, и то незабываемое чувство гордости, которое я испытывал, идя вместе со всеми ОДЕССИТАМИ и оглядываясь в хвост колонны, которая была настолько велика, что хвост ее все еще формировался у Оперного, а голова уже дошла до вокзала.

И ведь не все шли в колонне. Много людей нас снимало и приветствовало, стоя на тротуарах и радостно размахивало флагами Победы, стоя на балконах, и снимало укрофлаги по ходу шествия колонны.

И были еще мальчики, так серьезно и сосредоточенно сопровождавшие нас, шедших в колонне, потому что их предупреждали, что могут быть провокации со стороны майданутых.

И открытые бусики с празднично одетыми ветеранами, которым то и дело кто-то дарил цветы.

Вот это и была ТА ОДЕССА.

Одесса Броненосца Потемкина и Батареи Щеголева, Героической Обороны и не менее Героического Освобождения.

И она никуда не делась.

Хотя, конечно, гораздо спокойнее убеждать себя в том, что она стала бандеровской и скурвилась и не та и захвачена рагулями и ее не осталось.

А еще издалека давать советы и понукать к действиям.

Хорошо, что в 1942 никто не писал одесситам: «Освобождайтесь сами, вы прогнулись под немецко-фашистских захватчиков, продались и не заслуживаете, чтобы вас освобождали.

Потому что в 1942 гестаповцы повесили и расстреляли около десяти тысяч мирных жителей Одессы за взрыв немецкого штаба командования.

И потому что в последующие полтора года было арестовано, замучено и повешено огромное количество одесситов, которые участвовали в партизанском движении.

И если считать, как сейчас это принято, в процентном соотношении, так немцев было и в самом деле намного меньше, чем населения Одессы.

А между тем Одессу освобождали, и освобождали так, чтобы не повредить исторические здания и не дать взорвать знаменитый Оперный.

Потому-то и самый знаменитый снимок воинов- освободителей Одессы на фоне этого самого Оперного.

И когда я смотрю в эти светлые, радостные лица, шагающих по широкой центральной улице с символически мирным оружием в руках, вспоминается мне моя преждевременно постаревшая Одесса в черном траурном платке, за 22 дня до трагедии молодо и радостно аплодировавшая реконструкции боев за освобождение Одессы.

И никому тогда и в голову не могло прийти, что главный реконструктор Женя Лосинский, который есть, счастливый и веселый, на многих фотографиях с того действа, через 22 дня будет умирать, раненный выстрелом в упор на Греческой, и люди будут собирать деньги на его лечение, которые не пригодятся, и которые его родные отдадут на оборудование для больницы, где сражались за его жизнь.

Мне и в голову не приходило оправдываться.

Каждый вправе судить издалека и со стороны так, как ему это удобно и кажется единственно верным.

Но даже в попреках, которые вы считаете заслуженными, должна быть та грань и та мера, через которую никому не дозволено переступать.

И если уж так вам хочется плевать в нынешних одесситов, не оправдавших ваших надежд и чаяний, то оставьте в покое тех героев, которые Одессу обороняли и освобождали.

Потому что это их жизнями было оплачено звание города-Героя.

И не в ваших силах это звание у Одессы отнять.

Когда я начал писать свой цикл «Десть об Одессе», с самого начала мне было понятно, что десятая статья будет о 10 Апреля, а вторая о черном дне 2го.

И в тот момент, когда я практически дописываю десятую статью, я все еще не знаю, как будет написана статья о 2.

Потому что мне страшно и больно об этом думать.

И потому что она не должна быть просто хронологическим изложением событий, но и просто соплями и рыданиями ее тоже писать нельзя.

И потому что это настолько страшная и больная для одессита тема, что она возникает при любой встрече и при любом разговоре там, где встречаются и разговаривают между собой нормальные и адекватные одесситы.

И потому, что угар и шок первых дней и первых месяцев после трагедии, когда мы все еще надеялись на неотвратимое возмездие, и на «Русские своих не бросают» и на то, что и наши мальчики уехали воевать на Донбасс, а потом все яснее стали понимать, что кроме нас нам никто не поможет. А нас в Одессе уже не так много.

Кто погиб 2 мая, кто уехал на войну, кто сбежал от репрессий, а кто затаился и завыл.

Тихо завыл, не надеясь ни на какой результат.

Ну, вот я, например, завыл.

Тихо. И не надеясь на результат. Как будто пришел на кладбище, и увидел, что не только могилы твоих родных осквернены и разрушены. А и все исторические могилы вокруг оплеваны и разбиты.

Дюк в вышыванке, сине-желтый или разбитый Ленин, пламенный мальчик в посеребренном летчицком шлеме у школы своего имени, легендарный Маринеско, закончивший маленькую школу №105, которую оранжоиды пытались закрыть в 2009 за то, что обучение в ней велось на русском языке.

И покойный Деревянко, редактор основанной им «Вечерней Одессы», которую читал, и на которую с гордостью подписывался весь город, убитый выстрелом в спину недалеко от издательства, к которому он шел. Убитый Гурвицем, которому мешала депутатская фракция Деревянко, и его смелость, и способность поднимать острые темы, и то, что он мешал разворовывать и грабить Одессу, как любой настоящий одессит стал бы мешать жадному винницкому еврейскому бухгалтеру. Как всякий любящий сын, который не стал бы давать свою мать в обиду.

Не знаю, смог ли я как-то изменить ваше мнение с непримиримо-враждебного на хотя бы нейтральное, не вызову ли опять бурю эмоций тем, что осмелился, подобно жителям ЛНР и ДНР высказать свои наболевшие сомнения и чаяния.

А, впрочем, какая разница, если даже российские граждане со 2 мая гниют в одесском СИЗО после того, как не получили достаточной медицинской помощи после ожогов легких и конечностей в подожженном бандерлогами Доме Профсоюзов, и объявляет голодовку, и вскрывает вены в зале суда, и никому, кроме одесситов, нет дела до его судьбы.

В том числе и стране, гражданином которой он является. России.

Ну, а мы даже не граждане России.

Кое-кто здесь уже начинает приседать и написувать, что, дескать, никогда Куликово Поле не выступало за выход из Украины и флаги на Куликовом были и украинские.

Только лично я нес за край огроменный российский триколор и помню, как дети играли в прятки под ним, пока шел праздничный митинг и концерт.

И никаких иных флагов, кроме флагов Победы не было на всем Куликовом Поле.

И когда мальчики говорят мне сейчас, что никто нам не нужен, а была бы просто независимая Одесса, я начинаю задумываться о том, что это, пожалуй, был бы самый лучший выход.

Одесса и Порто-Франко.

Или, как оно уже и было, в тесном содружестве с Николаевом и Херсоном. Которое когда-то именовалось Новороссийским Краем.

Чтобы звучало, как и раньше, это сладкое слово ОДЕССА, вместо косноязычного и затхлого АДЭСА.

Или, еще того хуже, как говорят в глухой винницкой сельской местности, ГАДЕС.

Своими ушами слышал миллион раз. «Йиду в Гадес.»

Недаром страшнее всего пришлось винницкому Беркуту по возвращении с майдана.

Недаром именно из Винницы приехал к нам еврейский кровавый бухгалтер Гурвиц.

А фанаты харьковского Металлиста, привезенные им на 2 мая в Одессу, сейчас избивают подростков в интернет-кафе за сепаратистские посты.