Травили ли Пастернака?

Сегодня часто говорят о том, как в СССР ужасно травили писателей и поэтов по указке ЦК. При этом хочется задаться и таким вопросом: а почему мы обязательно должны доверять суждениям со стороны? Действительно ли не могло быть у тех людей, которые давали критическую оценку действиям тех или иных лиц, собственного мнения? Всегда ли травимые были в белых одеждах? Давайте обратимся к самим историческим документам. На этот раз хотел бы предложить вашему вниманию протокол заседания, посвященный делу писателя Пастернака – фигуры, скажем так, неоднозначной. Он написал совершенно антисоветский роман, за который получил Ноблевскую премию, которую получали те, кто травил нашу страну. В тексте один из докладчиков справедливо замечает, что того же Льва Толстого Нобелевский комитет не замечал, Горького не видел – а стоило кому-то сделать выпад в сторону СССР, как немедленно это было подхвачено и вознаграждено. Вот этот текст, который я давно хотел уже поместить, но он просто не помещался здесь. Цитата:

«Вы, очевидно, помните — это было приведено в «Литературной газете», — когда доктор Живаго говорит о своих друзьях, что все вы имеете ценность только потому, что вы жили в одно время со мной, только потому, что вы меня знали.

Я, наконец, был оскорблен этим романом, как солдат Отечественной войны, как человек, которому приходилось на войне плакать над могилами погибших товарищей, как человек, которому приходится сейчас писать о героях войны, о героях Брестской крепости, о других замечательных героях войны, которые раскрыли героизм нашего народа с удивительной силой.

Я был оскорблен потому, что и главные и любые герои этого романа прямо и беззастенчиво проповедуют философию предательства.

Черным по белому проходит в романе мысль о том, что предательство вполне естественно, что талантливый интеллигент-одиночка может перейти в любой лагерь.

Вероятно, всех нас, бывших на войне, прошедших весь наш путь, оскорбила сцена, когда доктор Живаго находится у партизан и когда он волей обстоятельств начинает стрелять в приближающихся белых, которым он сочувствует. Это страшная сцена, сцена оскорбляющая».

С. Смирнов:

Товарищи, общее собрание писателей Москвы, посвященное обсуждению решения объединенного заседания Президиума Правления СП СССР, Бюро Оргкомитета СП РСФСР и Президиума МО СП РСФСР о поведении Б. Пастернака, объявляю открытым.

Если не будет возражений, есть предложение, чтобы Президиум сегодняшнего собрания избрать в составе членов Президиума Правления МО, членов Бюро Оргкомитета и членов Секретариата СП СССР. Нет возражений против этого? (Принимается). Тогда прошу членов Президиума занять места.

В нескольких словах хочу коснуться истории вопроса. Дело в том, что группа московских писателей, возмущенная поведением Б. Пастернака, составила письмо, которое предполагалось опубликовать в газете и которое подписало большое число московских писателей. Я оглашу фамилии, которые стоят под этим письмом. (Оглашает список).

Как видите, здесь не только московские писатели, но и те, которые в этот период находились в Москве. Это письмо должно быть опубликовано в печати, но возникла мысль: почему письмо подписано только группой московских литераторов, разве Московская организация в целом не хочет выразить свое мнение по поводу того, что произошло в нашей среде? И было решено созвать это совещание, чтобы прозвучал голос всего коллектива московских писателей.