Моцарт с восточным разрезом глаз

Ланг Ланг. Мастер-класс.

Хороший фильм о молодом китайском исполнителе показали на канале "Культура". Баренбойм, комментируя, дал вполне ясно понять, что у молодого человека ещё многое в постижении музыки и мастерства впереди. Согласны. Концертные номера были хороши, блестящи. Но... Но сверкающ был мастер-класс. Залы консерватории. В большом городе Китая. Но в провинции. В зале аншлаг. За стенами и окнами зала - тоже. 

Китай. Высоты западного искусства. Овладеть. 
И вот приехал успешный, можно сказать, ровесник. Оттуда. Из неведомого. Но мы с тобой уже говорим на одном музыкальном языке. 

К успеху стремятся все - в зале сплошной антигламур. Просто одеты и студенты, и преподаватели. На возвышении у фортепиано консерваторские студенты ещё без намёка на концертные костюмы. Да, уже неплохо. Всё узнаваемо. Простое лицо в зале в улыбке от радости узнавания знакомого, да так хорошо исполненного своим же студентом. Их тысячи - подобных концертов. Маэстро хвалит, но... надо вот здесь вот так.

Теперь сам за рояль. Вот теперь бесспорно - надо так... можно так. Может, другой Моцарт по-другому сыграет? Нет, никто другой сегодня моцартом не вышел. Значит, на сегодня остаётся по-вашему, маэстро. Остаётся убедительно захватывающе. Летит, взмывая, рука, совершенно свободно, чтобы, опустившись на чёрное и белое, подать окутанный тишиной звук. Фрагмент преображается, в несколько секунд умещается падение-подъём силы звука, вместо звуковой каши выявилась и кантилена, и нон-легато, где каждый звук несёт и глубокое переживание, и дробную скороговорку, и рассудительное высказывание.

Глаз от маэстро, свободно извлекающего богатейшие эмоциональные фразы, да с повтором, да щегольски: сколько хотите, раз за разом, не отвести. Вот именитый гость и студент сменяются у клавиатуры, едва не отталкивая друг друга: мальчик хочет повторить схваченный темп, расколдованный от порабощающей скованности. 

Исполнители всё лучше. Но свобода и вдохновени гостя раскрепощает каждого - музыка льётся по-новому. Надо видеть просветление на лице скромно одетой наставницы, сидящей в зале. Такая радостная улыбка - свободное вдохновение пробуждает в душе восторг. Там и двойной восторг: нам ведомы восторги от музыки Моцарта; но вот вдохновенный, он явился нам в нашем же обличье, он на мир смотрит глазами, как у нас. Как рождается этот секундный завораживающий фейерверк - кто скажет? И вот молодой музыкальный мэтр обнимает молодого человека - познаша своего? 

А на расколдованных преподавателей глядя, невольно подумаешь: кто готовит наших детей в музыкальных школах, просто в школах? Много ли там свободного творческого вдохновения? Или они всех там заколдоввывают по доброте душевной?