О ВОЕННОПЛЕННЫХ, ЖЕНЕВСКИХ КОНВЕНЦИЯХ И СВЯЗИ ВРЕМЕН. 4

«Так не посрамим Земли Русской, но ляжем здесь костьми, ибо мертвые сраму не имут!»

Плен - позор для воина. Лучше смерть, чем срам плена. Такая русская традиция была в стародавние времена.

Ливонский хронист Рюссов отмечал:

«Русские в крепостях являются сильными боевыми людьми. Происходит это от следующих причин. Во-первых, русские - работящий народ: русский в случае необходимости неутомим во всякой опасной и тяжелой работе, днем и ночью, и молиться Богу о том, чтобы ПРАВЕДНО УМЕРЕТЬ ЗА СВОЕГО ГОСУДАРЯ. Во-вторых, русский с юности привык поститься и обходиться скудной пищей; если только у него есть вода, мука, соль и водка, то он долго может прожить ими, а немец не может. В третьих, если русские ДОБРОВОЛЬНО сдадут крепость, как бы ничтожна она не была, то не смеют показаться в своей земле, так как ИХ УМЕЩВЛЯЮТ С ПОЗОРОМ; в чужих же землях они не могут, да и не хотят оставаться. Поэтому они держатся в крепости до последнего человека, скорее согласятся ПОГИБНУТЬ ДО ЕДИНОГО, чем идти под конвоем в чужую землю. Немцу же решительно все равно, где бы ни жить, была бы только возможность вдоволь наедаться и напиваться. В-четвертых, у русских считалось не только позором, но и СМЕРТНЫМ ГРЕХОМ сдать крепость» (Ф.Нестеров. Связь времен. 1987).

Продолжу о связи времен. Петр I в Артикуле Воинском 1715 года установил:

«Притчины, которых ради комендант, офицеры и салдаты извинены могут быть, когда крепость здается, суть следующия: (1) Крайний голод, когда ничего не будет, чем человек питатися может, имея наперед всевозможную в пище бережность; (2) Когда аммуниции ничего не останется, которая також со всякой бережью трачена; (3) Когда людей так убудет, что оборонитися весьма не в состоянии будут (а всю осаду оборонялися храбро), сикурсу получить не могут, и что крепости уже по всем видам удержать будет невозможно; (4) Однакож сии пункты суть тем, кои ОСОБЛИВОГО УКАЗА НЕ ИМЕЮТ. А которые имеют УКАЗ ДО ПОСЛЕДНЕГО ЧЕЛОВЕКА ОБОРОНЯТЬСЯ, то никакой нужды ради НЕ КАПИТУЛИРОВАТЬ с неприятелем, и КРЕПОСТИ НЕ ОТДАВАТЬ» (арт.123).(Российское законодательство Х - ХХ веков, т.4).

В свете русских воинских традиций показательна судьба смоленского воеводы Шеина, который руководил обороной осажденного армией польского короля Сигизмунда Смоленска, описанная в книге Ф.Нестерова «Связь времен». Осада продолжалась почти два года с 21 сентября 1609 года по 3 июня 1611 года. За время осады успело рухнуть Московское государство, Василий Шуйский в 1610 году был свергнут с престола и пленен поляками. Над Смоленском не было уже верховной власти и церковь освободила всех от клятвы верности низложенному царю. К тому же город в течение года выдержал осаду, горел от раскаленных польских ядер, страдал от отсутствия соли и был поражен каким-то поветрием. Превосходство польской армии было очевидным, падение крепости оставалось лишь делом времени, так как не откуда было ждать помощи, а условия сдачи были милостивыми. Но Смоленск ответил королю: «Нет!». Да, поляки в город войдут, но важно, чтобы их, смолян, в том ВИНЫ НЕ БЫЛО: «Хотя в Смоленске наши матери и жены, и дети погибнут, только бы на том стоять, чтобы польских и литовских людей в Смоленск не пустить». 

Еще целый год Смоленск защищался под непрерывным артиллерийским огнем, отбивая приступ за приступ. К лету 1611 года число жителей сократилось с 80 до 8 тысяч, а оставшиеся дошли до последней степени телесного и душевного изнурения. Когда 3 июня 1611 года войска Сигизмунда ворвались в обессиленный город, то оставшиеся защитники города заперлись в соборной церкви Богородицы и взорвали под собой пороховые погреба. Не было капитуляции, не было условий сдачи,  никто  не  просил  о  милости.   Воевода  Шеин    был  пленен  поляками  и вернулся из Польши только в 1619 году. 

Во  время  русско - польской  войны  1632 - 34 гг.  он  возглавил  десятитысячное русское войско, посланное вернуть захваченный поляками Смоленск. Когда русские осадили Смоленск, на помощь осажденному русскими польскому гарнизону Смоленска пришел польский король Владислав со всей своей армией. Русские оказались, в свою очередь, осажденными между гарнизоном Смоленска и польской армии, значительно превосходящей русские силы, как по количеству, так и по качеству. Прорвать такое внешнее кольцо было невозможно, также, как невозможно было долго отсиживаться в кольце из-за нехватки продовольствия. К тому же, иностранные наемники в русском войске требовали сдачи полякам, грозя бунтом и переходом на сторону противника. Шеин не капитулировал, ему удалось договориться с поляками об уводе своих войск от Смоленска назад в Москву, пойдя для этого на определенные условия. Без барабанного боя, со свернутыми знаменами русское войско вышло из своих укреплений и остановилось у подножия холма, где на коне сидел польский король. Русские знамена были положены у его ног, а Шеин и другие воеводы, спешившись, низко поклонились королю Владиславу. Предложено было выйти из рядов тем, кто пожелает перейти на королевскую службу. Иностранцы вышли почти все, из московских людей 8 человек (из них 6 казаков). По знаку короля знаменосцы подняли и развернули знамена, забили барабаны и все войско двинулось восвояси по Московской дороге. 

Почему бы русским воинам не выбрать шляхетскую «злату вольность», не оставить тяжкую и неблагодарную службу царскую ради вольготной и хорошо оплачиваемой королевской, почему бы не распроститься с московским кнутом и батогами? Польский лагерь совсем рядом, манит дымком, запахом горячей пищи. Москва далеко, на другом конце снежной пустыни. Как еще встретит она свое опозоренное воинство? Больным лишь нечего бояться – для них довольно места по обеим сторонам Смоленской дороги. И все же нельзя выходить из рядов. Нужно стоять, опустив от стыда головы, а потом идти. ЖИТЬ НЕ НЕОБХОДИМО, ИДТИ НЕОБХОДИМО. Туда, где бьется суровое сердце России.

Пятая часть вышедшего из-под Смоленска войска погибла в пути. Шеин в докладе, представленном боярской думе, привел точную цифру убыли от болезней: 2004 ратника. Они тоже сказали свое «НЕТ!».

Кремль не оценил дипломатического искусства своего воеводы. Шеину и его помощнику Измайлову было предъявлено ОБВИНЕНИЕ В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИЗМЕНЕ. Бояре выговорили им: «А когда вы шли сквозь польские полки, то свернутые знамена положили перед королем и кланялись королю в землю, ЧЕМ СДЕЛАЛИ БОЛЬШОЕ БЕСЧЕСТИЕ ГОСУДАРЕВУ ИМЕНИ...». Выговор завершился приговором... Палач, подойдя к краю помоста, поднял обе головы над толпой, чтобы их хорошо видели все: 

Пусть замолчат те, кто толкует о том, что московскому войску не под силу стоять против литовского короля;

Пусть Польша полюбуется на плоды своего рыцарского великодушия;

Пусть  ждет  новую  рать  и  пусть  знает,  что, если  даже  вся Смоленская дорога

превратится в сплошное кладбище, Смоленск все же будет русским.

 Такие  были  времена,  а  сейчас  «русские  патриоты»  возмущаются тем,  как  это Верховный Главнокомандующий в дни тяжких испытаний, когда судьба страны и сама жизнь русского народа подвергалась смертельной опасности, осмелился сказать   правду   и   предателей   назвать   предателями,    а  их   семьи  –  семьями предателей.

Дух непокорности врагу, самоотверженности и самопожертвования народа пронизывает указы и распоряжения Петра I. Чтобы избавить армию от шока поражения, полученного под Нарвой, Петр приказывает: 

«Я приказываю вам (солдатам и казакам, составляющим вторую линию) СТРЕЛЯТЬ во всякого, кто БЕЖАТЬ БУДЕТ, и даже убить меня самого, если я буду столь малодушен, что стану ретироваться от неприятеля».

В Морском уставе, составленном Петром I говорится: «Все воинские корабли Российские не должны ни перед кем спускать флаги, вымпелы и марсели, под СТРАХОМ ЛИШЕНИЯ ЖИВОТА». Никто в Европе не отдавал подобных распоряжений, ни один европейский морской устав не грозит смертной казнью за сдачу потерявшего боеспособность корабля.

Петр I не был исключением в этом отношении в военной истории России. В годы Первой мировой войны в царской армии применялись самые решительные меры для предупреждения сдачи в плен и отступления без приказа.

 Из приказа по 11-ой армии от 19 декабря 1914 года (командующий генерал Смирнов):

«Предписываю подтвердить им , что все сдавшиеся в плен, какого бы они не были чина и звания, будут по окончании войны преданы суду, и с ними будет поступлено как велит закон. (ст. 248 кн. XXII Св. воен. Постан.)

Требую сверх того, чтобы о всяком сдавшемся в плен было объявлено в приказе по части с изложением обстоятельств этого тяжкого преступления - это упростит впоследствии разбор их дела на суде. О сдавшихся в плен немедленно сообщать на родину, чтобы знали родные о позорном их поступке и чтобы выдача пособия семействам сдавшихся в плен была бы немедленно прекращена. Приказываю также : всякому начальнику, усмотревшему сдачу наших войск , не ожидая никаких указаний, НЕМЕДЛЕННО ОТКРЫВАТЬ ПО СДЮЩИМСЯ ОГОНЬ ОРУДИЙНЫЙ, ПУЛЕМЕТНЫЙ И РУЖЕЙНЫЙ».

 Приказ Командующего 8-ой армией генерала Брусилова А.А.  от 5 июня 1915 г:

«Кроме того, сзади надо иметь особо надежных людей и пулеметы, чтобы, если понадобится, заставить идти вперед и слабодушных. Не следует задумываться перед поголовным расстрелом целых частей за попытку повернуть назад или, что еще хуже, сдаться противнику. Все, кто видит, что целая часть (рота или больше) сдается, должны открывать огонь по сдающимся и совершенно уничтожать их.

 Мы начали отступать не по своей вине, но отступаем уже второй месяц. Пора остановиться и посчитаться, наконец, с врагом как следует, совершенно забыв жалкие  слова о могуществе неприятельской артиллерии,  превосходстве  его  сил, неутомимости, непобедимости и т.д. А потому приказываю:

Второе - для малодушных, сдающихся в плен или оставляющих строй, не должно быть пощады. По сдающимся должен быть направлен и ружейный, и пулеметный, и орудийный огонь .... Хотя бы даже с прекращением огня по противнику, на отходящих или бегущих действовать тем же способом, а при нужде не останавливаться также перед поголовным расстрелом»( (Источник: М.К. Лемке. «250 дней в царской  ставке». Минск. Харвест. 2003).

 Знакомые слова, что-то подобное мы уже слышали: 

Приказ №270.

«Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров РАССТРЕЛИВАТЬ на месте подобных дезертиров из начсостава», «...если такой начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться ему в плен – УНИЧТОЖАТЬ их всеми средствами, как наземными, так и воздушными...».

Приказ №227.

«...обязать их (заградительные отряды – С.Е.) в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии РАССТРЕЛИВАТЬ на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной».

ВОТ ОНА СВЯЗЬ ВРЕМЕН В ДЕЙСТВИИ.

Подводя итоги борьбы против интервентов и белогвардейцев, В.И.Ленин писал:

«Если подумать о том, что же лежало в конце концов в самой глубокой основе того, что такое историческое чудо произошло, что слабая, обессиленная, отсталая страна победила сильнейшие страны мира, то мы видим, что это – централизация, дисциплина и неслыханное самопожертвование»(ПСС, т.40, стр.241).

А истоки этих свойств русского народа лежат в глубинах нашего прошлого как ответ на исторический вызов брошенный русскому народу, ответ суровый, но единственно правильный в той неравной борьбе, которую вел наш народ за существование, за национальную независимость, за удовлетворение насущных потребностей своего развития. 

Политические провокаторы усиленно пытаются столкнуть нас лбами в оценках нашего  прошлого.  Оставим  прошлое   историкам,  враги  не  в прошлом,  враги в настоящем. Герцен писал:

«Утвердилось русское государство страшными средствами: рабством, кнутом, казнями гнали народ русский к образованию огромной империи, сквозь строй шел он на совершение судеб своих. СЕРДИТЬСЯ НА ПРОШЛОЕ – ДЕЛО ПРАЗДНОЕ; живой взгляд состоит в том, чтоб РАВНО ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ СИЛАМИ, хорошо ли они приобретены или дурно, кровью ли достались или мирным путем... Эпоха военного деспотизма пройдет, оставив по себе неразрывно спаянное государственное единство и силы, закаленные в тяжкой и суровой школе».

Наши «демократы» и «патриоты» метили в коммунизм, а попали в Россию. Сеяли антисоветский ветер, а пожали антирусскую бурю, оставившей от исторической России (Советского Союза) обрубок в виде Россиянии (Российской Федерации).