Чрезвычайная реакция

Западно-Сибирская транспортная прокуратура организовала проверку работы всех аэропортовых служб, работавших на месте крушения вертолета Ми-8 под Игаркой. Внимательно изучается работа службы поискового и аварийно-спасательного обеспечения полетов аэропорта Игарки, Игарского центра организации воздушного движения в аэропорту, а также готовность и своевременность принятых мер по обеспечению вылета дежурного воздушного суда со спасателями Норильской региональной поисково-спасательной базы.

Напомним, что вертолет Ми-8 разбился в двух километрах от аэропорта Игарки 26 ноября. На борту находилось 3 члена экипажа и 22 пассажира. В результате авиакатастрофы погибли 12 человек (десять сразу, еще двое скончались в больнице). Сегодня в Красноярской краевой больнице остаются 9 пострадавших в аварии. Состояние двух из них по-прежнему расценивается врачами, как крайне тяжелое. У них многочисленные переломы и травмы внутренних органов, они находятся на аппаратах, обеспечивающих жизнедеятельность. Прогнозов в отношении их врачи не дают, но прилагают все усилия, чтобы сохранить жизнь мужчин.

Проверку прокуратура начала после резонанса, вызванного рассказом очевидца Николая Аносова, оказавшегося на месте аварии. По его словам, спасательные службы прибыли поздно, а основная тяжесть работ легла на местных жителей, подоспевших к упавшему вертолету в первые минуты трагедии. Сообщение г-на Аносова широко разошлось по соцсетям, ряд СМИ, в том числе «Коммерсантъ», выпустили статьи по итогам разговоров с ним. Было очевидно, что к спасительным работам службы оказались не готовы.

«Проколы» спасателей, в изложении Николая Аносова, выглядели так: а) экстренные службы на звонки не отвечали, б) спасатели прибыли через 2 часа,  в) они не имели спецтранспорта и необходимого оборудования. По словам Николая Аносова, не окажись поблизости волонтеров, пострадавшие могли просто умереть от переохлаждения, ведь стоял 17-градусный мороз. При этом в любой момент мог вспыхнуть разлившийся при крушении керосин, а сама машина могла провалиться под лед Енисея - в этом случае вертолет просто ушел бы на 20-метровую глубину, унося с собой людей.

Реакция со стороны МЧС последовала бурная и отчего-то излишне эмоциональная. Сначала в пресс-службе МЧС Красноярского края пояснили, что первыми к аварийно-спасательным работам на месте крушения приступили специалисты базы «Регионального координационного центра поиска и спасания», которые прибыли из аэропорта «Валек». Именно сотрудники аэропорта и проводили транспортировку пострадавших на судне на воздушной подушке «Хивус». Затем, более чем через 10 дней после катастрофы, последовал и официальный комментарий. «У нас всегда находятся люди, лжесвидетели, которые по непонятной причине, пытаются очернить работу служб, - говорит Сергей Диденко, начальник Сибирского регионального центра МЧС России. - Мы считаем, что операция проведена на высоком профессиональном уровне. Все необходимые алгоритмы взаимодействия и дежурных служб и органов управления соблюдены! В ходе спасательной операции применено максимальное количество авиации и бригад врачей. Сотрудники аэропорта и пожарно-спасательного гарнизона очень быстро и оперативно среагировали на эту ситуацию». Структуры МЧС сделали все, что могли, заявил он.

Но так ли было на самом деле? Достаточно спокойно вчитаться в официальные заявления, чтобы задать МЧС неудобные вопросы.

До аэропорта «Валек» 200 км. Как могли спасатели оттуда успеть в считанные минуты добраться до места крушения? Не могли. Почему в ведомстве назвали г-на Аносова лжесвидетелем? Где доказательства «лжесвидетельствования»? Никто, за исключением г-на Диденко, этих сведений не опровергал. Ответственные СМИ – а «Коммерсантъ» относится именно к ним – информацию, наверное, проверили.

В пользу неготовности МЧС говорит и срок, после которого последовал официальный комментарий. 12 дней потребовалось на то, чтобы выработать позицию. Странное дело – обычно по факту аварии спасатели комментируют свою деятельность сразу. А тут такая пауза. Думали что сказать? Судя по всему, да. Официальная же версия молчания звучит так: комментарий будет только после выяснения всех обстоятельств. То есть когда, например, под Ростовом 17 мая сгорел автобус, перевозивший футболистов ФК «Мордовия», МЧС дало комментарий в этот же день. Когда 16 ноября на Челябинском металлургическом комбинате опрокинулся ковш с металлом и двое рабочих получили ожоги, то и здесь МЧС оперативно прокомментировало ситуацию в тот же день, на месте происшествия его сотрудники не работали. А здесь – завеса молчания.

Есть еще одно обстоятельство, заставляющее говорить о неготовности местных МЧС. На прошлой неделе Сибирский региональный центр ведомства Владимира Пучкова заявил о намерении провести проверку работы экстренных служб в Игарке. При этом в ведомстве подчеркнули, что ответственности за проведение таких операций не несут. Ими занимаются другие службы, а МЧС лишь вызывается в случае необходимости «для усиления». Значит, все-таки есть, о чем говорить? И Аносов все-таки прав?

Игарская катастрофа в очередной раз высветила дурные родимые пятна Министерства по чрезвычайным ситуациям. Заметьте, когда происходит что-то глобальное, то оно, в общем, работает. Гуманитарку в Сирию? И вот уже из Раменского взлетают тяжелые Илы. Украинцы устроили Крыму энергетический блэкаут? Не вопрос – МЧС оперативно завозит сотни генераторов. Правда через несколько дней его представители (например, глава управления ведомства по Крыму Сергей Шахов) смущенно заявляют о том, что они в массовом порядке (200 штук!) выходят из строя и чинить их некому.

А спасать людей в Красноярском крае при таких «точечных» катастрофах почему-то нормально не получается. И это странно – в бытность главой МЧС Сергей Шойгу вроде как любил Красноярский край, боролся за низкие цены на бензин для его жителей, выступал за создание Федеральной корпорации по развитию Восточной Сибири и Дальнего Востока. Ходили слухи, что в 2011-м Сергей Кужугетович возглавит список ЕР на выборах в краевое заксобрание. Возможно, за этим громадьем планов вопросы реальной работы МЧС отошли на второй план. Потом Шойгу ушел, а Пучков доставшееся ему незавидное наследство так в чувство и не привел. Не случайно на состоявшемся вчера в красноярском выставочно-деловом центре «Сибирь», награждая участников учебно-методического сбора Сибирского центра МЧС, его начальник, тот самый Сергей Диденко обронил знаковую фразу, призвав «работать над повышением оперативности работы экстренных служб, осваивать современные виды оповещения населения с использованием новейших разработок в сфере телефонии и систем связи». Видимо, Николай Аносов говорил все-таки правду, когда так и не дождался ответа от спасателей по телефону…