Голгофа для демократии: Украина повторяет путь Грузии?

Украина повторяет путь Грузии?

В большую украинскую политику экс-президент Грузии Михаил Саакашвили въехал на белом коне. В тоге успешного реформатора, вестника демократических перемен, бескомпромиссного борца с коррупцией и бюрократией. Появление в украинском истеблишменте горячего грузинского парня, совершившего, по версии ведущих СМИ, тектонические сдвиги в общественно-политической жизни Грузии, наши граждане в большинстве своем восприняли с воодушевлением.

Громкие заявления, карьерные амбиции и шлейф сомнительных успехов из прошлого — причины популярности эффективного грузинского менеджера в Украине

Однако на родине Саакашвили, где эти реформы уже проходили, с тревогой и сожалением наблюдают за его «реформаторской деятельностью» в дружественной стране. Что можно реально ожидать украинцам от экс-президента Грузии, пытаются понять ее граждане, если учесть, что многими бывшими его соратниками, занимающими ныне ключевые должности в украинских силовых ведомствах, всерьез интересуются грузинские правоохранительные органы?

В поисках ответов на эти вопросы мы отправились в Грузию. Чтобы пообщаться с грузинскими политиками, правозащитниками, бизнесменами и простыми жителями этой страны. Практически все они высказывали искреннее сочувствие Украине, сожалея о том, что украинское государство повторяет путь горьких ошибок, пройденный Грузией после «революции роз». При этом одни сравнивают это время с 37-м годом, другие уверяют, что даже сталинские репрессии не сопоставимы с тем, что творила в Грузии команда «молодых реформаторов» во главе с тогдашним гарантом конституции.

Мы услышали леденящие душу рассказы очевидцев, нам представили многочисленные факты и документы, которые не могут оставить равнодушными и требуют широкой огласки.

Известная правозащитница, руководитель неправительственной организации «Бывшие политзаключенные — за права человека» Нана Какабадзе во времена СССР провела в тюремных застенках два года по обвинению в антисоветской деятельности. Женщина считает, что Шеварднадзе был ангелом по сравнению с Саакашвили.

Нана Какабадзе

— При коммунисте Шеварднадзе я и мои друзья сидели в тюрьмах. Но когда он возглавил свободную Грузию, страна начала делать шаги к демократии. Уже к концу его правления в Грузии существовали свободные медиа и неправительственные организации, которые имели очень серьезное влияние. Пожалуй, я не смогу назвать другую страну в Европе или Америке, где неправительственные организации были бы столь авторитетны.

Единственной проблемой Грузии времен Шеварднадзе была коррупция. В обществе росли протестные настроения, которые подогревались оппозицией — «группой реформаторов», как их тогда называли. Люди им поверили, хотя на самом деле таких людей, как Саакашвили и Жвания, не интересовали реформы. Им нужен был пиар, чтобы взять власть. И такое явление, как фальсификация выборов, у нас появилось именно во времена Жвании и Саакашвили. Это было их ноу-хау. Потому что даже при Гамсахурдиа выборы в Грузии были свободными.

— Когда вы заметили, что Саакашвили — не такой, каким пытается себя выдать?

— У меня не было насчет него иллюзий. Этот человек всегда играл на публику, притворялся. Но я не думала, что у него будут амбиции стать президентом. Саакашвили обещал народу свободу и демократию, прозрачность и открытость, но как только пришел во власть, сразу все закрылось.

В первую очередь они закрыли тюрьмы — от общественного контроля. При Шеварднадзе неправительственные организации имели право круглосуточного доступа к заключенным и постоянного мониторинга. И я могу утверждать, что до 2003 г. в грузинских тюрьмах не было бесчеловечного обращения, случаи пыток были редким исключением. Саакашвили сразу же упразднил контролирующий совет, в который входили независимые неправительственные организации, и в тюрьмах начался настоящий беспредел.

Когда мы стали получать сигналы о пытках в тюрьмах, не поверили. Настолько стремительными были перемены. Первым к нам попало дело Сулхана Молашвили. Во времена Шеварднадзе он был председателем Контрольной палаты Грузии — органа, контролировавшего госбюджет. Его обвинили в крупных хищениях и пытали, добиваясь нужных показаний. В офис нашей организации несколько раз приходила мать заключенного, сидевшего в одной камере с Молашвили. Женщина говорила о пытках, которым подвергают в тюрьме ее сына и сокамерника, и просила встретиться с ними.

Когда я пришла в тюрьму, увидела, что Молашвили страшно исхудал. Попросил меня никому не рассказывать о пытках, потому что его убьют. Когда я заставила его снять рубашку, ужаснулась — на спине были жуткие раны. Такие же раны — на ногах.

Во времена Шеварднадзе у нас было разрешение на съемку в тюрьме. При Саакашвили это делать запрещалось. Но у меня при себе был мобильный телефон, и я с трудом сделала несколько снимков — меня просто лихорадило от увиденного.

— Как из этого человека выбивали показания? Что он вам рассказывал о пытках?

— Это было ужасно, — говорит Нана Какабадзе. На его теле было множество следов от сигарет и побоев. На следующий день мы с независимым экспертом Майей Николейшвили созвали пресс-конференцию, и в этот же день они закрыли тюрьмы для неправительственных организаций, а Молашвили перевезли в другой изолятор. Но мне удалось передать отснятые кадры на телеканалы — власть еще не успела зачистить все СМИ. И благодаря этому многие смогли узнать правду. Надеюсь, в Украине тоже видели эти кадры.

— Конечно, до нас доходили слухи, но имиджу реформатора они серьезно не навредили. Для украинцев главное, что Саакашвили сумел победить у себя на родине коррупцию. А в этом деле все средства хороши.

— Я хотела бы развеять миф о победе над коррупцией. Вы правы, на низшем уровне он ее победил, искоренив пагубную систему взяток. Но «наверху» росла, победила и процветала элитарная коррупция. Все средства «потекли» наверх. Госбюджет превратился в личный карман президента. Он лично принимал решения, как и на что тратить деньги. И откуда их изымать.

Вы знаете, что при СССР грузины жили небедно. Лучше, чем во многих советских республиках. От этих времен у многих остались какие-то накопления, недвижимость. Саакашвили путем своих так называемых реформ отобрал у людей все имущество — дома, машины, земельные участки, все отобрал.

Вначале они открыли специальные фонды. Вроде бы вполне официальные, но ни один государственный институт не мог их контролировать. Они назывались «фондами развития прокуратуры и МВД». У них была полная информация о том, каким имуществом владел каждый конкретный человек. Людей из списка по очереди вызывали в прокуратуру и предлагали выбор: или ты перечислишь деньги на счет этих фондов, или мы тебя посадим. Тех, кто отказывался заниматься «благотворительностью», бросали в тюрьмы и подвергали страшным унижениям.

Когда поползли слухи о том, что происходит в застенках, осужденные стали соглашаться подписывать любые бумаги — лишь бы их не пытали и не убивали. Но их все равно пытали, чтобы заставить молчать. Грузию охватил страх. Люди понимали: если попадут в тюрьму, их ждет как минимум изнасилование или смерть от пыток.

Из заключения рабочей группы ООН по вопросам незаконного задержания по итогам миссии в Грузии. 15—24 июня 2011 г.

«Рабочая группа ООН по вопросам незаконного (произвольного) задержания посетила пенитенциарные учреждения в Тбилиси, Батуми и Кутаиси, провела встречи и собеседования с 154 задержанными, находящимися в этих пенитенциарных и исправительных учреждениях. Мы отмечаем, что ряд вопросов вызывает особое беспокойство, и мы хотели бы привлечь к ним внимание правительства. В Грузии один из самых высоких в мире показателей численности граждан, содержащихся в тюрьмах. Судя по полученной нами информации, задержание и арест используются в подавляющем большинстве дел, проходящих через суды.

Фактом остается и то, что примерно 90% проходящих через суды дел завершаются соглашением о признании вины с минимальным участием судей в процессе — и это даже несмотря на такие позитивные результаты, как сокращение срока наказания. Кроме того, выплаты значительных сумм в виде штрафов и компенсации в большинстве соглашений о признании вины создают тяжкое финансовое бремя для небогатых людей.

По нашим данным, уровень оправдательных приговоров в Грузии составляет примерно 0,1%: это означает, что 99,9% подзащитных признаются виновными в тех преступлениях, в которых их обвиняют. Кроме того, сроки лишения свободы выглядят суровыми в сравнении с тяжестью совершенных преступлений.

Многие из опрошенных нами задержанных лиц утверждают, что шли на заключение соглашения о признании вины под давлением, поскольку понимали, что шансы на вынесение оправдательного приговора минимальны. Особую тревогу вызывает то, что многие подзащитные просто отказываются от своего права на судебное разбирательство, поскольку понимают, что справедливый и беспристрастный суд в Грузии просто невозможен».

Тюрьма как достижение демократа

— Какие еще механизмы отъема денег у населения были задействованы при Саакашвили, помимо «фондов развития МВД»?

— Деньги изымались посредством судов. Был принят закон о процессуальном соглашении. Такой закон работает во многих демократических странах, в той же Америке. Но там он существует, чтобы помочь следственным органам быстрее и с меньшими затратами раскрыть уголовное дело. И в этом законе нигде не указано, что человек должен платить деньги. В том варианте закона, который приняли в Грузии, фигурировали суммы — сколько и по какой статье ты должен перечислить в бюджет. Если, например, подсудимому угрожала статья, предусматривающая пожизненное заключение, судья предлагал кому-то из родственников осужденного: либо вы перечисляете 150 тысяч, либо ваш сын садится в тюрьму. О том, что его ждет в тюрьме, люди были уже наслышаны.

Такой жестокости и таких репрессий Грузия не знала даже в 37-м. Даже коммунисты, при которых не было частной собственности, считали, что человек имеет право на машину и дом в деревне. При Саакашвили у людей отнимали даже то, что у них было при коммунистах. Он сумел за несколько лет восстановить «институт стукачества» — когда сосед доносил на соседа, а муж на жену.

— О сталинских временах говорили: половина людей сидела, половина их охраняла. Много людей подверглось репрессиям во времена Саакашвили?

— Много или нет, судите сами. Если до 2003 г. у нас было 4700 заключенных, то к моменту ухода из власти Саакашвили их насчитывалось 27 тыс. По официальным данным международной организации, которая работает в Лондоне и исследует ситуацию в тюрьмах, Грузия по количеству заключенных вышла на первое место в Европе. Это одно из бесспорных достижений «демократического» режима Саакашвили.

— В каких условиях содержались эти люди?

— Даже спустя годы мне тяжело вспоминать об этом. Это были просто нечеловеческие условия: люди не то что не могли спать, они не могли сидеть. При режиме Саакашвили в тюрьме не сидели, как принято говорить, а стояли. Камеры были переполнены настолько, что ночью заключенные сами привязывали себя к нарам, чтобы во сне не упасть на пол.

— Саакашвили мог не знать об этих «перегибах на местах»?

— В 2004 г. наша организация начала получать сигналы о пытках в тюрьмах, а спустя полгода мы уже располагали данными о 436 случаях таких преступлений. Мы попросили представителя Совета Европы Гарри Дэвиса, который находился в Грузии, передать эти материалы лично Саакашвили. Там были списки, имена и фамилии заключенных, полное дело — в какой тюрьме и когда их пытали, описания следов от пыток и фотодокументы.

При Саакашвили люди просто исчезали: одних пытали, потом убивали и выбрасывали в море, других пытали и убивали прямо на улицах

Знаете, какой была реакция президента? Он сказал Дэвису: «Я не доверяю Нани».

Вы даже не представляете, что пришлось пережить нашим людям и в каком страхе пребывало общество. Одних только дел по отъему частной собственности «в пользу государства» нами было составлено более шести тысяч. Больше двух тысяч заключенных согласились дать нам показания о том, как их пытали. В течение 9 лет людей убивали безнаказанно, прямо на улицах, без суда и следствия. Не за содеянные ими преступления, а затем, чтобы держать общество в страхе.

Но грузины — свободолюбивый народ. И когда накопилась критическая масса протестных настроений, народ вышел на улицы. 7 ноября 2007 г. ничто не предвещало бури. Под стенами парламента находилось человек пятнадцать мирных протестующих, проводивших голодовку против действий режима. Они явно мозолили глаза власти, и мэрия отправила туда службы якобы для уборки территории, но внезапно протестующих начали избивать до смерти.

Увидевшие расправу жители окрестных домов стали обзванивать своих знакомых, весть разлетелась по городу молниеносно, и к парламенту хлынули люди. За пару часов весь Тбилиси вышел на улицы. Когда власть почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног, в ход пошел слезоточивый газ, водометы, оружие — по свидетельствам очевидцев, не только с резиновыми пулями... В результате побоища больше 600 человек попали в больницы.

А потом был закрыт телеканал «Имеди», транслировавший репортаж об этих событиях в прямом эфире, начались аресты журналистов и репортеров. Их сажали как агентов Кремля и изменников родины. Саакашвили тогда назвал свои действия предотвращением государственного переворота.

Еще более жестокое побоище власть устроила 26 мая 2011 г., когда оппозиция во главе с Нино Бурджанадзе хотела провести митинг на площади Свободы. Власть опять применила неадекватную силу.

Людей избивали до смерти, а трупы бросали в реку. По официальным данным, тогда убили семерых. Я думаю, их было гораздо больше. За время правления Саакашвили 150 человек убиты просто на улице, без суда и следствия.

Мечта против тирана

— Экс-президент Грузии лишен грузинского гражданства и объявлен в международный розыск. Какого наказания лично вы хотели бы для него?

— Мы не хотим его возвращения в Грузию ни в каком виде. Он должен сидеть в тюрьме и отвечать за свои действия, но не на нашей территории. Невозможно даже допустить, чтобы эта сатанинская сила когда-нибудь сюда вернулась. Народ этого не допустит.

— Как вы относитесь к тому, что Саакашвили иногда сравнивают со Сталиным? Помнится, он свой «поход на Тбилиси» с митинга в Гори начинал. Потом, правда, по его указанию свалили памятник вождю, но сам он частенько говорил о своей ненависти к «врагам народа». А его супруга в одном из интервью сказала, что муж хочет продолжить традиции сильных лидеров — таких как Сталин и Берия.

— Да он родился в один день со Сталиным, 21 декабря. Но даже у Сталина были плюсы, у Саакашвили никаких плюсов не было. Сталин какую Россию получил и какую оставил? А этот человек мог только разрушать. 8 августа 2008 года началась война, а десятого он уже подписал капитуляцию. Зачем вступать в войну, если ты не способен сражаться?! В 90-е мы воевали против России полтора года. И потом на конфликтных территориях продолжали партизанскую войну. А он сдал нашу землю за полтора дня.

Саакашвили морально уничтожал Грузию. Я не знаю, сколько еще времени понадобится, чтобы народ восстановил те хорошие чувства, которые были разрушены. Этот человек опасен для всего мира, опасен даже для тех людей, которые сегодня его используют, потому что в нем нет ничего человеческого. Он доказал это во время своего правления в Грузии и докажет вам, украинцам, если вы ему это позволите.

Мне хотелось бы предостеречь Украину, которую я очень люблю и которая все еще доверяет этому человеку. Грузия очень быстро избавилась от иллюзий. Но у него была мощная поддержка Запада. Когда мы говорили Бушу, что к власти пришел диктатор, он заявлял: Саакашвили — маяк демократии. Когда на улицах лежали мертвые двадцатилетние парни, когда был убит премьер Жвания, который вместе с ним делал революцию, США продолжали видеть в нем демократа. Вот это была самая большая проблема, с которой мы не могли справиться в течение 9 лет. И если бы не Бидзина Иванишвили и его «Грузинская мечта», Грузия до сих пор не избавилась бы от тирана.

— Экс-премьер-министр Грузии очень закрытый человек, что вы можете сказать о нем?

— Скажу только, что он очень серьезный игрок и много хорошего сделал для Грузии.

— В деле убийства Зураба Жвании будет поставлена точка?

— Если прокуратура будет независима от влияния Запада, если суд будет независимым и если наше правительство будет свободно от влияния извне, тогда это дело будет быстро раскрыто. Но если мы не скажем «нет» рабству... Когда я боролась за свободу Грузии, я не думала, что она должна быть свободной только от России. Если ты раб, не имеет значения — ты раб России или раб Америки. Если рабство останется в нас, значит, мы ничего не поменяли...

Прощаясь, Нана Какабадзе показала мне увесистые папки, в которых собраны документы, свидетельствующие о преступлениях режима Саакашвили. Она верит в то, что виновные в этих преступлениях обязательно предстанут перед судом. Сегодня только трое из бывших высших должностных лиц режима, обвиняемых в пытках, убийствах и злоупотреблениях властью, отбывают наказание в тюрьме. Это экс-министр обороны Бачо Ахалая, экс-премьер-министр и экс-министр МВД Вано Мерабишвили и бывший мэр Тбилиси Гиги Угулава. Остальные в бегах, некоторые сменили гражданство, трудоустроившись в ближнем зарубежье.

Если бы фашистов не судили в Нюрнберге, говорит правозащитница, Германия никогда не стала бы свободной и процветающей страной. Народ Грузии не жаждет расправы, но ждет справедливого возмездия за попранное человеческое достоинство, разоренные дома, за убитых друзей и близких.

Из письма президенту Грузии Михаилу Саакашвили представителей Совета адвокатов и юридических обществ Европы (CCBE):

«Мы обращаемся к вам, чтобы выразить серьезную обеспокоенность по поводу ситуации, сложившейся с адвокатами в Грузии. Совет CCBE получил сведения о нескольких случаях запугивания адвокатов представителями государства, в особенности сотрудниками пенитенциарной службы и правоохранительных органов.

Нам сообщили о делах против юристов Шалвы Хачапуридзе и Кобы Сохадзе — сотрудники полиции напали на них и жестоко их избили. Ни одно из этих дел не увенчалось открытием уголовного производства или преследованием в отношении сотрудников полиции, совершивших эти преступления. Складывается впечатление, что нападения и запугивание юристов нацелены лишь на создание им препятствий в работе.

Как нам известно, адвокаты часто становятся жертвами оскорблений и унизительного физического обращения во время попыток провести встречи со своими клиентами в тюрьмах. Судя по всему, главной мишенью физических нападок и унижений становятся адвокаты-женщины во время проверок службами безопасности тюрем.

Совет также получил информацию о том, что многие юристы сегодня находятся за решеткой — насколько нам известно, по самым разным обвинениям — от мошенничества и оказания давления на свидетелей до оказания правовых услуг ненадлежащего качества или просто за отсутствие на судебном заседании. Мы удивлены, что об этих фактах не проинформирована ассоциация адвокатов Грузии — там не знают точного количества юристов, которым грозит уголовное преследование.

Совет требует от руководства Грузии предпринять немедленные и эффективные шаги по расследованию вышеупомянутых фактов, привлечь к ответственности виновных лиц и освободить всех незаконно арестованных адвокатов.

С уважением Хосе-Мария Даво-Фернандес, президент Совета, Хейди Хаутала, председатель подкомитета по вопросам прав человека Европейского парламента, Милан Кабрноч, председатель делегации Комитета Европейского парламента по сотрудничеству ЕС—Армения, ЕС—Азербайджан и ЕС—Грузия, Кристиан Вигенин, председатель делегации от Парламентской ассамблеи Европейского парламента.»

Кровавый парад режима

Семья Резо Рехвиашвили в сталинские времена пострадала от репрессий. Один его дед был расстрелян, другой 15 лет отбывал наказание в Сибири. Сам Резо, инженер-строитель, никогда в политику не вмешивался и ни в одной партии не состоял. Как и его друг, архитектор Николос Квинтрадзе... Но когда к власти пришел Саакашвили, мужчины не смогли равнодушно наблюдать, как на их глазах уничтожают Грузию.

Рехвиашвили Резо

— Невозможно было спокойно смотреть на то, что он творит, особенно во внешней политике. С ХVII века, когда Турция забрала наши земли, мы не знали таких потерь. Из всех возможных вариантов урегулирования конфликта он выбрал катастрофический путь. Впрочем, ничего иного нельзя было ожидать от этого человека.

— Однако в начале первой президентской каденции народ ему доверял. Вы были в числе сторонников Саакашвили?

— Даже в начале у него не было такой высокой поддержки, о которой говорят. Да, люди хотели перемен, потому что был застой, народ массово бежал из страны, электричества не было. А Саакашвили тогда был министром у Шеварднадзе и кухню политическую хорошо знал. И в подходящий момент воспользовался этим. Тбилиси небольшой город, и люди знали, что за человек Мишико. Обыкновенный перебежчик. До распада СССР в Киеве учился, потом переметнулся к победителям в «холодной войне», американцам. Как можно уважать двойного агента? В истории не было такого случая, чтобы агент сделал хорошее для своей родины. Поэтому — все логично.

— Ну почему ничего хорошего? А полиция, свет в окнах, новые архитектурные объекты, похожие на инопланетные корабли?

— Да, начинал он неплохо. Перекрыл кислород ГАИ, ввел патрульную полицию, одел и обул армию. Кстати, оказалось, что все это было на деньги Иванишвили. Потом, правда, армия себя «проявила», дав понять, что современная экипировка — далеко не самое главное. Я ведь тоже немножко повоевал в Южной Осетии, в 1992—1993 гг. У нас тогда ничего не было, оружие старое собирали, но мы полтора года противостояли русским.

— Вашей семьи коснулись репрессии режима Саакашвили?

— Сестре моей жены пришлось продать свой дом, дачу, дом сына и остаться на улице. Происходило это так: человека ловили на улице и часа в два ночи в прокуратуре популярно объясняли: если не хочешь сесть лет на 15, подписывай показания. Завтра будет суд, внесешь 30—40 тысяч долларов в казну, подпишешь процессуальное соглашение и через 3 года будешь на свободе. Несчастный вопрошал: «Где я возьму эти 30 тысяч?!» Ему отвечали: «Квартира у тебя есть? Оформить поможем». Тут же сидел нотариус с печатями и документами. Работала налаженная система. Многие мои знакомые через это прошли.

Когда Саакашвили появился в 2003 г., я больше 10 лет работал в земельном департаменте в публичном реестре Грузии, был там главным специалистом. Мне сказали: «Вам сорок. Вы уже старый, подпишите заявление и уходите». Назначили молодых ребят, которые доносили на нас, и новый начальник сказал нам, что мы тоже должны доносить. После этого все, кроме двух человек, уволились.

У меня есть знакомые в органах. Один из них позвонил мне, когда Мерабишвили назначили министром внутренних дел, и говорит: «Ты в литературе более-менее разбираешься, нам роман Стефана Цвейга «Фуше» сказали читать». Я удивился: «Зачем тебе этот роман?» Приятель ответил: «Сказали изучать поступки героя романа и велели делать так же». Кто не знает, Жозеф Фуше — реальный исторический персонаж, министр внутренних дел Франции, презираемый современниками интриган, клеветник и безнравственный человек. В романе все друг на друга клевещут, никакого доверия между людьми нет. В МВД Саакашвили решили позаимствовать эту систему и освоили ее успешно.

Толчком к событиям 7 ноября 2007 г., свидетелем которых я был, послужил такой эпизод. В одном из тбилисских кафе молодой человек увидел свою подругу в компании жены министра Мерабишвили и новых сотрудников госбезопасности, которые за два года службы из рядовых стали полковниками. Один из них даже возглавил департамент. Парень спросил у девушки: «Почему ты с ними сидишь?» После этого его посадили в машину, увезли в лес... Молодого человека обнаружили мертвым — голого, на теле около 150 ножевых ранений.

Инцидент в кафе зафиксировала камера наблюдения, история получила огласку. Убийц вынуждены были наказать. Сидели они с комфортом — с девочками, банкетами по субботам. Потом выяснилось, что подобный случай — далеко не единичный. Дальше начались изнасилования в тюрьмах. И люди вышли на улицу.

— Резо, вы были участником событий 26 мая 2011 г., во время которых погиб ваш друг. Как это случилось?

— Спустя несколько лет после позорного бегства нашей армии из Южной Осетии Саакашвили решил устроить парад победы. Только сумасшедший мог додуматься до такого. Это как если бы Гитлер в 1947-м в Берлине парад победы организовал.

Мы решили не дать Саакашвили провести этот парад. За день до назначенного мероприятия люди вышли на площадь. Саакашвили традиционно назвал протестующих российскими агентами, которые решили помешать параду, чтобы, мол, дождаться прихода российских танков.

Начался проливной дождь, и на площади осталось около тысячи человек. Спецназу была дана команда взять нас в окружение. Из кольца никого не выпускали, а потом они бросились избивать людей. Я все время вспоминаю митинг 9 апреля 1989 г.* Тогда против активистов тоже были брошены БТРы и спецназ. Но спецназовцы вели себя гораздо гуманнее, чем слуги Саакашвили.

Они наступали со всех сторон, в масках, в противогазах, потому что пустили в нас какое-то едкое вещество. Мы с другом хотели вырваться из окружения — в городе с детства живем и все переулки знаем, но нас не выпускали. Взяв в плотное кольцо, начали жестоко избивать. На каждого человека нападало 6-7 спецназовцев. Меня положили на асфальт, скрутили руки и били дубинками и ногами. Я потерял сознание. А когда очнулся, меня поволокли в автобус и повезли в участок, где избивали всю ночь.

Резо показывает мне руки с плохо разгибающимися, искалеченными пальцами:

— Вот, осталось на память. Зубы тоже выбили. Они хорошо знали в лицо активистов. Заводили их по одному в комнату и там зверски насиловали. Этот кошмар продолжался всю ночь. А утром нас повезли в суд. Это тоже характерная черта власти Саакашвили: у них все было фасадно, показушно. Смотрите, мол, все легально, мы везем их в суд!

Меня оштрафовали «за сопротивление полицейским» и отпустили. А мой приятель Николос, с которым мы были на площади, пропал. Я надеялся, что его увезли в другой полицеский участок и вскоре отпустят. Но домой он так и не вернулся. Его нашли на следующее утро мертвым на крыше магазина возле метро «Площадь Свободы». Он был весь синий. Официальная причина смерти — удар током. Схватился, мол, рукой за оголенный кабель, сам виноват. На самом деле Нико забили до смерти в следственном изоляторе, а потом подбросили на крышу, чтобы замести следы.

Знаете, что представляли собой псы Саакашвили? Это были самые настоящие зондербригады — бандиты и отморозки на службе у власти. Они отличались исключительной жестокостью. Я покрепче Нико был, раньше занимался спортом, поэтому выжил. А друг погиб. Ему, как и мне, было 48 лет. В тот же день, узнав о гибели сына, скончался его отец, Шалва Квинтрадзе. Не выдержало сердце...

Знаете, почему Саакашвили решил построить новое здание парламента в Кутаиси? И построил его авральными темпами, с нарушениями всех строительных нормативов на месте взорванного по его приказу Мемориала славы в честь воинов, погибших в Великой Отечественной войне?

— Не знаю, но как-то Саакашвили сказал, что это здание — «прототип Грузии». Оно, мол, такое же модернизированное, как грузинское государство. Как по мне, похоже на мыльный пузырь.

— Насчет «прототипа», наверное, ему было видней. Но в здании сразу дала течь крыша, и депутаты сидели в сессионном зале под зонтами. Зачем ему нужен был новый парламент в Кутаиси? Он боялся людей. Боялся, что после зверских избиений, пыток и убийств протесты в столице продолжатся с новой силой, и хотел убрать протестующих подальше от Тбилиси.

Из обращения Международной неправительственной организации «Глобальная кампания за свободу слова» (ARTICLE 19) к Президенту Грузии Михаилу Саакашвили, Генеральному прокурору Муртазу Зоделаве, Министру иностранных дел Григолу Вашадзе 3 июня 2011 г.

«Уважаемый президент Саакашвили,

Обращаюсь к вам, чтобы выразить наше глубокое беспокойство по поводу физических нападений на журналистов спецподразделениями полиции 26 мая 2011 г. Тогда в результате жестокого разгона демонстрации в Тбилиси спецназом ранения получили 7 репортеров. В их числе Тамаз Купреишвили из газеты Netgazeti, Дареджан Пааташвили из Interpressnews, Нато Гогелия из Guria News, Заира Микатадзе из газеты Resonance, Давид Мчедлидзе из Media.ge, Диана Хоперия из радиостанции Obiektivi, Бека Сивсивадзе и Гиорги Мамацашвили из газеты Asaval-Dasavali. Сообщалось также, что полиция отобрала камеры у Автандила Сурмавы с телеканала Palitra TV и у Тамаза Купреишвили и Нестана Цекхаладзе (Netgazeti).

С уважением хотим вам напомнить, что безопасность журналистов — вопрос, затрагивающий нас всех. Свобода слова, свобода доступа к информации и свобода прессы критически важны для существования подлинно демократического общества. Инцидент 26 мая 2011 г. — свидетельство неспособности Грузии выполнять свои обязательства по защите журналистов, предусмотренные международным законодательством. Не может существовать никаких послаблений за преступления, совершаемые для того, чтобы помешать свободе слова и информации.

С уважением Агнес Каламард, исполнительный директор ARTICLE 19»

Сто тысяч за свободу

Отец директора кахетинского предприятия «Профессиональная продукция для виноделия» Гочи Гогишвили отказывается общаться с прессой. Да и с домашними немногословен, когда разговор заходит о том, что ему пришлось пережить пять лет назад. Семья Гогишвили — знаменитые грузинские виноделы, в Кахетии нет человека, который бы не знал основателя династии, Героя Соцтруда Николоса Гогишвили и его сына Георгия.

Гогишвили Гоча

50 лет назад Георгий Гогишвили возглавил крупнейший в Грузии завод по производству оборудования для производства вина. В 80-е это предприятие выпускало в год 50 тыс. дубовых бочек, 15-ти, 25-ти и 50-тонные цистерны из нержавейки и прочее винодельческое оборудование, которым обеспечивались винные заводы Грузии и других республик Советского Союза. Это был уникальный завод, единственный на Кавказе. Он прекратил свое существование вместе с развалом СССР и началом военных конфликтов в Абхазии и Южной Осетии. Мощности были остановлены, производственные связи (дуб поставлял российский Майкоп) разорваны, цеха опустели. Все попытки Гогишвили хотя бы частично возобновить производство были тщетны.

В 2003-м, когда к власти пришел человек, пообещавший в кратчайший срок превратить Грузию в Швейцарию, в сердце Георгия Николосовича затеплилась надежда. Поверив пламенным речам нового президента, он собрал документы и отправился по инстанциям. Чиновники проявили живой интерес к проблеме виноделия, а особенно к угодьям, которые находились в собственности семьи Гогишвили. Походы закончились вызовом в прокуратуру и последующим тюремным заключением.

— Они хотели отнять у нас землю. Первый раз отца посадили на три месяца, — рассказывает сын Георгия Гогишвили. — Но тогда благодаря личным связям мне удалось вытащить отца из тюрьмы, заплатив за его свободу 100 тысяч долларов. Потом его, семидесятилетнего, опять бросили за решетку. В тюрьму к нему нас не пускали. Но по скупым рассказам отца я знаю, что там были нечеловеческие условия. Он вышел на свободу, когда убрали Саакашвили, в общей сложности проведя в заключении 9 месяцев, серьезно подорвав здоровье и веру в справедливость. Ведь он 50 лет жизни отдал этому заводу! У него не осталось ни сил, ни желания его восстанавливать. И тогда я решил взять это дело в свои руки.

— Честно говоря, то, что осталось от шести цехов завода, производит удручающее впечатление. По сути вам приходится начинать с нуля. Вы обращались к новой власти за помощью?

— В 2013 г. мы получили помощь от Министерства сельского хозяйства Грузии и благодаря этому потихоньку начали налаживать производство. Пока у нас работает только один цех — 20 человек, но мы уже можем выпускать 200 бочек в месяц. Конечно, есть много проблем — из-за разрушенных связей с Россией дуб приходится завозить из Франции, а это дорого. Профессиональных бондарей сегодня в стране по пальцам можно сосчитать — утрачена школа. Ведь бочка делается на 60% вручную. Без клея и каких-то специальных приспособлений. Это настоящее искусство, где нужна абсолютная точность. Сейчас у нас работают всего четыре бондаря. Это мастера, которым уже за шестьдесят. Но потихоньку подтягивается молодежь. Вот мой 16-летний племянник уже начинает осваивать это дело.

Я мечтаю, чтобы отец увидел, как встанет на ноги его завод. А в том, что это произойдет, я не сомневаюсь. Потому что самые трудные времена мы уже пережили.

Фасадная демократия

Перед глазами Софии Хоргуани, экс-помощника омбудсмана Грузии в каденцию Саакашвили, прошли тысячи историй, похожих на ту, что случилась с Георгием Гогишвили. Люди шли к ней за помощью сплошным потоком, когда поняли: система, построенная на жестокости и насилии, рано или поздно войдет в дом к каждому.

Хоргуани Софико

— Я всюду и постоянно говорила о тех издевательствах, которые происходят в тюрьмах. Но мне казалось, что я бьюсь о глухую стену. В ответ я слышала: «Раньше у нас были темные улицы, а теперь повсюду иллюминации из огней!» Я просила обратить внимание на преследования инакомыслящих, а мне говорили: «Ты лучше посмотри, какие современные здания и мосты мы построили!» Да, они сделали красивый фасад, задрапировали неприглядные стороны жизни, но за этим фасадом был ужас и мрак.

Стоило затронуть какие-то внутренние проблемные вопросы, вас сразу же перебивали: «А у нас Россия оккупант». Это ведь так удобно — списывать все на внешнего врага, когда люди запуганы и несчастны! Сейчас наших людей уже не обманешь. Мы сумели из этого выкарабкаться. Думаю, что и вы, украинцы, тоже сможете.

— Почему вы дали себя запугать? Почему борьба Грузии за свободу закончилась тиранией и террором?

— Свобода начинается с личностной свободы. Мы как-то это проморгали, и случилось то, что случилось. Свободную страну могут построить только свободные люди. А Саакашвили никогда не был таким, как же он мог создать свободное государство! Зато он построил систему, при которой все денежные потоки проходили через него и еще пятерых-семерых человек. При Шеварднадзе коррупция была до бюджета, потому и бюджет был маленький, и зарплаты. А при Саакашвили коррупция начиналась после бюджета. Бюджет стал 7 миллиардов, но куда эти деньги потом уходили, знала только пятерка избранных, соратников или просто рабов Саакашвили. Думаю, что друзей у него не было.

Поначалу в обществе царила эйфория — пришли «звездные мальчики», у них все получается, построили дороги, подсветили улицы — сплошной успех. И не важно, что все это отнюдь не заслуга Саакашвили. Ведь многие реформы начинались еще при Шеварднадзе. Это не делалось за один день: пришел — и заработало!

Например, реформа образования. Там создана такая система, что нереальны взятки. Это начиналось и готовилось еще при Шеварднадзе. И налоговую реформу, и таможенную тоже готовили при нем. А Саакашвили просто стал собирать плоды. Административный кодекс мы приняли еще в 1995-м, нам в этом немцы помогали, Шеварднадзе дружил с немцами, и какие-то большие реформы начинались еще при нем. Если бы не этот фундамент, Миша не пришел бы к власти.

Тюрем на всех не хватало, и Саакашвили решил построить новую тюрьму — проявил заботу

— Когда он почувствовал эту власть? Когда началось наступление на права и свободы человека?

— Года через два, когда пошли аресты. Мы все видели, как людей выводили в ночных рубашках, в трусах и везли прямо из спальни в прокуратуру. Возможно, эти люди были коррупционерами, но то, как это делалось, было оскорбительно. Он не уважал закон. Это выглядело так, будто детей запустили в комнату и дали им спички, а что из этого получится, никто не знает. Году в 2006-м они стали засматриваться на собственность, на чужое имущество: вот мне не нравится магазин, который кто-то построил. И я его уберу.

Я помню, как мы ночами дежурили, чтобы представители мэрии не пришли и не снесли какой-то магазинчик. Под предлогом, что он, мол, портит вид города, они приходили и разрушали его. А потом через год на том же месте кто-то открывал такой же магазин или кафе.

— Люди как-то пытались сопротивляться?

— Первое время — да. А потом были приняты законы. Особенно тяжело стало после 2008-го. Потому что практически не осталось телевидения, которое могло бы показать объективную картинку. После того как они разграбили и отняли телеканал «Имеди», они поменяли законы так, что ты уже не мог ничего сделать. Не было ни суда, ни свободы слова. Круг замкнулся. Бессмысленно было сопротивляться системе: если ты кому-то не понравился, тебя просто могли раздавить.

— Но хоть какие-то оппозиционные СМИ существовали?

— Совсем мелкие, которые ни на что не влияли. Но даже им создавали проблемы. Это было очень тяжело, потому что невозможно быть каждый день героем. Большинство из нас просто хочет делать свое дело и быть простым человеком. Как на Западе, где есть демократия и каждому дается возможность честно работать и становиться успешнее. При Михо ты мог стать успешнее, только если закрывал глаза на творящийся вокруг тебя беспредел. Ты видишь, как уничтожают человека, — закрой глаза и можешь оставаться на работе. Помню, как я пыталась помочь учителям, которых просто выгнали с работы только за то, что одна женщина пошла на акцию протеста, а у другой сын был в какой-то оппозиционной партии. И подобное случалось ежедневно. Ко мне приходили родители учеников и просили помочь вернуть учительницу, которую все в школе любили.

Мы писали страшную историю страны

— Даже не представляю, как в таких условиях работал институт омбудсмана...

— Нас заваливали обращениями. Их поступало по 70—80 в день. Помню день, когда пришло 300 заявлений от беженцев, которых просто вышвырнули на улицу. Было невыносимо сознавать свое бессилие перед системой. Когда мы готовили обращение к парламенту, доклад омбудс-мана состоял из 700 страниц. Мы писали страшную историю нашей страны. Историю народа, который просто уничтожали. Парламент во время доклада был практически пуст, они просто уходили и не слушали нас.

Я вспоминаю еще один случай. К нам поступила информация о том, что перед разгромом протестной акции 7 ноября 2007 г. состоялась закрытая встреча министров юстиции, внутренних дел, генпрокурора и губернаторов, на которой обсуждались детали предстоящей расправы. А 4 ноября было проводено заседание, где хладнокровно планировали: вот ты будешь его бить, бить хорошенько, потому что он — «чмо». Так выражались министры.

Среди них были два брата, один заведовал тюрьмами — министр пенитенциарной системы, а другой работал в департаменте конституционной безопасности МВД. Они договаривались: один брат с подручными на улице будет ловить активистов, а другой со своей «бригадой» встретит их в тюрьме. Это была настоящая мафия. Вся система — прокуратура, суд, МВД, финансовая полиция — все это работало в одной связке. Если ты занимался бизнесом, к тебе приходила финансовая полиция, тебя шантажировали, и ты подписывал все, что тебе говорили.

— Вам приходилось навещать заключенных в тюрьмах. Какие там были условия содержания?

— Тюрем на всех не хватало, и Саакашвили решил построить новую тюрьму — проявил заботу. Но для вас разве имеет значение, где вас будут пытать — в новой тюрьме или в захолустной? Камеры были настолько переполнены, что на одно место 30 человек поступало. Заключенные по очереди спали. Но это не самое страшное. Самое страшное, что они делали с людьми. Били даже тех, кто находился в камерах предварительного заключения, чья вина еще не была доказана. Все проходили через этот коридор унижения, где их избивали, оскорбляли и всячески унижали. Я получила заявление о том, что директор тюрьмы по ночам приходит и избивает заключенных — отводит душу. Много раз я брала своих помощников, и мы ночью ехали в тюрьму как бы для проверки, чтобы этих несчастных не истязали.

— Власть пыталась препятствовать вашей деятельности? Вам угрожали?

— Я была помощником омбудсмана Грузии, меня защищал закон, и они вынуждены были меня допускать к заключенным. Но это был 2008 г., когда власть еще боялась осрамиться перед Европейским Союзом. Было очень тяжело, нас запугивали, нам угрожали. Спасало то, что по рейтингу доверия общества институт омбудсмана был на втором месте после патриархии, и это нам очень помогало. Но был случай, когда народного защитника избили во время акции. Спецназовцы не могли не знать, на кого подняли руку.

— Когда вам стало известно о нечеловеческих условиях в камерах и о пытках над людьми?

— Первый сигнал поступил из Зугдиди. Нам сообщили, что в отделении полиции пытали врача. Информация подтвердилась: на его теле действительно остались следы пыток. Мы забрали несчастного в Тбилиси, там лечили, а прокуратура возбудила дело. Понимая, что его будут пытаться замять, мы подняли шум: встречались со всеми, с кем можно было общаться. Я встретилась с Нико Гварамия — сейчас он директор телевидения «Рустави-2», а в 2007—2008 гг. был замгенпрокурора.

Тогда пытки в тюрьмах еще не стали системными, и я говорила ему: «Что вы делаете?! Это трагическая ошибка, которая обернется против вас. Вы обязаны немедленно арестовать заместителя министра управления полиции». Он ответил: «Я сам не могу понять, что мы делаем. Чувствую только, что надо менять власть...»

И я поняла, что мое дальнейшее пребывание в должности заместителя омбудсмана бессмысленно. А после войны стало еще хуже. Люди просто исчезали. Сейчас, когда начались расследования, стали открываться страшные вещи: одних пытали, потом убивали и выбрасывали в море. Других пытали и бросали просто на улице.

— Многие, с кем мы общались в Грузии, называют режим Саакашвили преступным. Вы согласны с таким обвинением?

— Я дорожу своим словом и не люблю навешивать ярлыки. Но существует непреложное правило: если чиновник нарушает закон и его действия подпадают под уголовную статью, он становится преступником. Ежедневно я писала письма о нарушениях с требованиями к прокуратуре начать следствие по тому или иному делу. Ежедневно сотнями отправляла письма об избиениях заключенных в тюрьмах, о том, как чиновники мэрии отнимали у людей имущество, о многочисленных злоупотреблениях и беспределе местных властей.

Представьте, что у вас есть дом, который строил ваш дедушка. И вдруг в два часа ночи вы просыпаетесь и — не в силах дождаться утра — бежите в прокуратуру, внезапно решив подарить этот дом государству. Оказывается, что в это самое время в прокуратуре «случайно» находится прокурор. Странно, что он там делает посреди ночи? А еще там «случайно» оказывается нотариус. И вы с радостью оформляете свое имущество в пользу государства.

Вы можете поверить в то, что сотни, тысячи людей внезапно решили подарить свои квартиры, дома и земельные участки государству, причем сделать это обязательно ночью? У меня есть списки этих «добровольцев». Я могу назвать их имена, фамилии, адреса... У женщины был старый дом, оставленный в наследство. Ей предложили выбор: или отдаешь дом, или сына сажают за наркотики.

Я выступаю свидетелем во многих делах, открытых против президента Саакашвили. И считаю, что когда дело касается нарушения прав человека, не может быть никаких индульгенций ни для премьера, ни для президента, ни для патриарха. У Саакашвили был огромный шанс. Такого шанса не было ни у кого из его предшественников. Гамсахурдиа имел огромную поддержку внутри страны, но не был популярен за ее пределами. У Шеварднадзе наоборот — народ его не любил, но Запад поддерживал. Когда Саакашвили пришел к власти, у него была огромная поддержка со всех сторон. Он мог взять чистый лист и написать на нем все, что хотел. Написать новую историю свободной, демократической Грузии. Но он свой шанс упустил. Теперь нам нужно возвращать доверие к власти и заново строить государство, в котором люди хотели бы жить, рожать детей и не бояться за свой завтрашний день.

***

Один из самых больших и почитаемых в Грузии праздников — день святого Георгия, покровителя этой страны. 23 ноября в день Гиргоба — так грузины называют этот праздник, во всех храмах проходят праздничные службы. А в большом кафедральном соборе, где мы были в этот день, — храме Святой Троицы совершается одно из главных христианских таинств: патриарх-каталикос Илия II лично крестит каждого третьего рожденного в грузинской семье ребенка. Говорят, эта традиция, инициированная семь лет назад патриархом, произвела в Грузии настоящий беби-бум — сегодня у Илии II уже почти 25 тысяч крестников.

В день святого Георгия Патриарх Грузии Илия II лично крестит каждого третьего, рожденного в грузинской семье ребенка

В храме яблоку негде упасть. Кажется, что вся Грузия собралась под его сводами, чтобы получить благословение самого уважаемого в стране человека и попросить у небесного покровителя главного, о чем мечтает каждый человек, воздевая глаза к небу — мира и счастья для своих детей. Они будут жить в свободной и красивой стране. Грузия это право выстрадала и заслужила.

А что же заслужили мы, граждане Украины?

Сразу по прибытии Саакашвили в Украину управленческие структуры нашей страны начали активно пополняться его земляками — опытными реформаторами времен его президентской каденции. Особенно силовые структуры.

Заместителем Генпрокурора был назначен соратник экс-президента Грузии по правовым реформам Давид Сакварелидзе. А после назначения Саакашвили губернатором Одесской области он возглавил областную прокуратуру.

Начальником главного милицейского ведомства на Одесчине стал давний соратник Саакашвили по реформам в грузинском МВД Георгий Лорткипанидзе, замдиректора антикоррупционного бюро — бывший замгенпрокурора Грузии Гизо Углава. В помощь министру юстиции прибыл экс-замминистра аналогичного грузинского ведомства, стоявший у истоков проводимых Саакашвили реформ, Гия Гецадзе.

Свежую кровь парализованному коррупцией организму украинской милиции с целью придания ей европейского лица должны были пустить две очаровательные женщины — главный специалист по реструктуризации грузинской полиции Эка Згуладзе и прибывшая ей на подмогу бывший ректор академии, ковавшая кадры для правоохранительной системы президента Саакашвили, а ныне — глава украинской Национальной полиции Хатия Деканоидзе. Еt cetera, еt cetera...

Грузинский десант в украинской власти принял на себя миссию «санитаров леса», пообещав произвести в государственном организме капитальный евроремонт, сломать хребет коррупции и устроить силовым органам «очистительную клизму».

И началась евросанация: полетели головы люстрированных и неблагонадежных, под угрозой оказались коррупционеры и взяточники. «На выход» отправляли батальонами, невзирая на погоны, регалии и боевые заслуги. Избавились от кадровых «шлаков», расправились с опостылевшей ГАИ, на улицах украинских городов засверкала мигалками эдакая вполне европейская патрульная полиция. «Органы» получили основательную встряску. Жить стало легче, жить стало веселее.

Мастер-класс по радикальным реформам на примере Одесской области решил дать сам Саакашвили. Прозванный одесситами за буйный темперамент Мишей-торнадо, мастер обличительных спичей и гроза коррупционеров отвел коррупции Южной Пальмиры для безоговорочной капитуляции «пару недель — от силы месяцев».

Однако блицкриг не случился. Прошло полгода, но одесская коррупция оказалась весьма крепким орешком, и пока общественность с интересом следила за успехами и промахами Саакашвили на антикоррупционном фронте, в СМИ начала просачиваться информация о злоупотреблениях губернатора и его назначенцев должностными полномочиями.

Одесскому губернатору особая изобретательность не потребовалась. Он применил старый, десятилетней грузинской выдержки способ, прошедший успешные испытания в бытность Михо президентом, о чем мы и рассказали вам по итогам нашей командировки в Грузию.

И вот уже бизнесмены пока еще только Одесчины получают вежливое письмо от советника губернатора с предложением сделать благотворительный взнос. Дабы получатель не терялся в догадках, сумма взноса (как правило, пятизначная) указывается в тексте послания. Понятливые платят сразу. С тугодумами общаются милиция и прокуратура области, основательно усиленные выходцами из Грузии.

Широкого общественного резонанса эти обвинения пока не получили. Как и адекватной реакции украинской власти. Видимо, на Банковой не усматривают криминала в действиях губернатора, списывая их на горячий грузинский темперамент.

Тем временем «успешный грузинский менеджер» чувствует себя выросшим из губернаторских «штанишек» и уже присматривает себе кресло на Грушевского. Убаюкивая себя мантрой — «там, где Саакашвили, там успех», Украина все еще восторгается человеком, «почему-то» обменявшим присягу Грузии на должность в Одессе.

Наш рассказ, думаю, помог понять — почему.

<hr/>

В ночь на 9 апреля 1989 г. в центре Тбилиси состоялся 10-тысячный митинг оппозиции. Это была реакция грузин на сепаратистские настроения в Абхазии и резолюцию абхазского схода о выходе из состава Грузинской ССР. Митинг был жестоко подавлен силами МВД и Минобороны СССР с применением военной техники, резиновых дубинок и слезоточивого газа. Согласно официальным данным, жертвами спецоперации стали 19 чел., большинство — женщины, которые были раздавлены в толпе. 250 чел. были госпитализированы, более 4 тыс. обратились за медицинской помощью.

Киев — Тбилиси — Киев