Теперь и официально

От посадки Ильдара я нахожусь в состоянии холодной ледяной ярости.

К сожалению, я не могу сказать те слова, которые хочу сейчас сказать. У меня просто нет столько мужества — пытаться достучаться до рабов, влюбленными глазами ловящих божью росу своего царя, как это пытался сделать Ильдар. И как это пытается сделать Владимир Ионов. Которого тоже судят сегодня. По той же статье. И Марк Гальперин, на которого тоже возбуждено дело по этой же статье. И Ира Калмыкова.

Власть эту я ненавижу. А остальное… Да и черт с ними. Нравится им — да и черт с ними.

Но один момент обозначить все же хочу.

Раньше они сажали по формально уголовным делам. Олег Навальный по факту взят в заложники — но формально он вроде как мошенник. Узники Болотной — по факту политические заключенные, но формально вроде как нанесли страдания сотрудникам полиции. Алексей Гаскаров — за антифа и химкинский лес, но формально вроде как за насилие в отношение представителя власти. И так далее. То есть все свои политические посадки они раньше всегда маскировали под уголовку.

Ильдар — первый человек, официально посаженный за участие в митинге.

То есть. Россия — теперь страна, в которой есть официальные политзаключенные.

Режим Путина — отныне является режимом, где есть ОФИЦИАЛЬНЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕПРЕССИИ. Где один человек уже осужден за выражение своего мнения, одного судят прямо сейчас, и еще двое ждут суда.

Таким образом, со вчерашнего дня режим Путина больше НИЧЕМ не отличается от режимов Хуссейна, Каддафи или Асада.

Во всем остальном этот режим и так особо не отличался — войны, убийства, оккупация, узурпация, теракты, взорванные самолеты, оружие неизбирательного поражения по мирному населению и пр. — но вчера было преодолено и последнее формальное отличие. Государственные политические репрессии.

И закончит этот режим также.

Это просто предопределено исторически. Это политический и социальный закон. После того, как режим официально переходит к политическим репрессиям, у него остается только два варианта — либо опускать железный занавес и отправлять страну в ГУЛАГ, превращая её в Северную Корею (что, впрочем, лишь отдаляет итог, но совсем никак не меняет его), или — рухнуть.

А поскольку построить ГУЛАГ они не в состоянии (те, кто захватят власть на руинах после них — вот те да, те будут в совтоянии, а эти — нет) — то вариантов просто не остается.

Будущее этого режима отныне предопределено.

Так вот. К чему я, собственно.

Со вчерашнего дня в России установлен ассадовско-саддамовский режим — официально. И мне бы очень хотелось, чтобы и ООН, и ЕС, и Генассамблея, и ПАСЕ, и Совет Безопасности, и Европарламент, и Еврокомиссия и проч. очень бы обратили внимание на этот маленький, но очень важный факт при разработке своих дальнейших стратегий — по санкциям, коалициям, спискам, совместным участиям, правам вето, военным сотрудничествам, саммитам, мораториями и так далее.

Ну и надеюсь, тот факт, что вчера в России активиста Ильдара Дадина приговорили к трем годам лишения свободы просто за пикеты с плакатами, сыграет свою непосредственную роль как на сроке пребывания у власти депутатов Сидякина, Красова и Зотова — авторов этого законопроетка — так и на состоянии их финансовых счетов, недвижимостей и возможностей передвигаться по миру.

Равно как и судьи Басманного суда Натальи Дударь, отправившей вчера человека за решетку за выражение своего мнения.

Владимир Владимирович. Когда будете сидеть и думать — как же оно, блин, так получилось-то на фиг? — то свое отдельное спасибо за внесенную в ускорение басни лепту можете сказать именно вот этим четверым.

Аркадий Бабченко, журналист.