Звериный оскал капитализма снова в строю. Или велика Россия, а жить негде – позади банки.

Когда-то, во времена школьного детства, я впервые услышал это выражение, которое символизировало причины недовольства наших соотечественников и которое чуть было не вылилось в мировую революцию. Потом я услышал про Маркса и про призрак коммунизма, который до сих пор бродит по Европе. Призрак коммунизма так и не смог материализоваться, а социализм, который строили мы оказался построенным почему в Финляндии, Швеции и других капстранах, где, как нас всегда убеждали, продолжали угнетать бедных рабочих и крестьян. Можно было бы забыть про всю эту ахинею, но «призрак коммунизма» дернул меня взять ипотечный кредит.  Хотелось под старость лет самим обрести покой под собственной крышей, а не мотаться по съемным углам. Благо страна была на подъеме, руководство страны еще ни с кем не ссорилось, зарплаты росли, доллар стоял на месте, а иногда даже и креп. Однако с моей приличной по тем временам зарплатой рублевый кредит не дали, как водится, без объяснения причин. А вот валютный даже предложили сами. Конечно, несмотря на привлекательный низкий процент, червячок сомнения все же шевелился в моем мозгу, но работники банка умело развеяли мои сомнения, сказав, что «если что», то у вас всегда есть страховка. Как и все заемщики я не стал вчитываться во все страницы ипотечного договора и договора страхования, потому как ничего предосудительного там не было.

Договор страхования, как мне казалось, должен был защитить меня от всех возможных неприятностей. В конце концов, ведь банк защищает свои деньги, а не я. А раз банк уверен в защите своих активов и одобрил страховку, то я тем более спокоен. К тому же и страховая компания тоже была предложена самим банком, а не пришла с улицы. Квартиры в 2007 году были в цене на максимуме, поэтому моя двушка под Питером стоила 95 тыс. долларов и выше в этом зеленом эквиваленте уже не поднималась. Все было хорошо целых семь лет. За это время я, напрягая все свои возможности и ближайших родственников, успел отдать банку 110 тыс. баксов и 10,5 страховой компании. Учитывая то, что платеж был аннуитетный, то эта сумма разбилась ровно пополам, то есть 55 пошло в тело кредита, а 55 на проценты. И тут грянул гром в виде внезапно свалившегося инфаркта миокарда, к тому же острого и проникающего. С этого момента жизнь моя перевернулась. Мало того, что я стал малоработоспособен после двух операций и полугодового лежания в больнице, надо мной и моей женой нависла реальная угроза встретить окончательную старость не под собственной крышей, а вообще без таковой. Как выяснилось в процессе, несмотря на многочисленные разговоры о единственном жилье из которого якобы не выселяют, оказалось, что все это действует на все, кроме ипотеки. Ну а как же страховка, спросите вы?

В лице страховой компании я увидел первые признаки оскала. Как и положено, еще находясь на больничной койке, я известил страховую и попросил приехать агента, чтобы зафиксировать мой несчастный случай и оформить все документы. Сухим тоном неизвестный менеджер сообщил мне, что агентов у них нет, а собирать документы должен я сам или мои родственниками???!!! Подождите, как же так, деньги я кому плачу вам или родственникам, пытался возразить я. Даже у фашистов были страховые агенты, помните, как к радистке Кэт из Семнадцати мгновений, приехал представитель страховой агент, когда ее вытащили из завалов. Неважно, что это был гестаповец, важно, что была система. А у нас и этого нет. Потом стало еще интереснее.

Как мне казалось, банку должно быть все равно по какой причине клиент уехал на скорой помощи: с переломом руки, прободной язвой или инфарктом. Для страховой оказалось, что нет. Временная нетрудоспособность оплачивается, если она получена только в результате несчастного случая, но ни в коем случае не болезни или ее последствий.

Доказать, что инфаркт - это случай, причем несчастный, мне доказать не удалось. Для них это случай счастливый, платить нет надо.  Перепетии со страховой компанией я описывать не буду, так как это займет очень много времени. Это тема отдельного разговора.

      А что же банк? Банковские служащие уже на первых этапах стали настойчиво выяснять перспективу наших отношений. Еще лежа на больничной койке после операции, я пытался объяснить настойчивым молодым людям, звонившим мне, как правило, около 23 часов, что я даже громко говорить не могу, так как кругом лежат тяжелобольные, только что привезенные из реанимации. И даже выйти из палаты не могу так как привязан капельницей и туго связан бинтами. Но ребята оказались тертыми и просто так ни во что не верили. В конце концов дар моего убеждения оказался сильнее их настырности, и они отстали. Потом начались телефонные «предупреждалки». Ну и что я мог поделать, лежа в больнице и лишенный всякой материальной подпитки, кроме моей мизерной шахтерской пенсии, которой не хватало даже на таблетки, выписанные мне пожизненно. После этого был включен счетчик в виде пени. Но так как я еще не был убежден в перспективе своего проживания на этом свете, то мне это было не особенно интересно.

    Когда состояние здоровья более-менее стабилизировалось, но с большими ограничениями по работе, оказалось, что найти работу в этом возрасте и с таким здоровьем практически невозможно. Во всяком случае, за год из рекрутинговых компаний не пришло ни одного приглашения. А банк продолжал наседать. Попытка найти общий язык ни к чему не привела, так как все действовали по инструкции, лишних разговоров не вели и решить на местах ничего не могла. Единственный совет, который я услышал – это позвонить в Москву. Но в Москве единственный общий телефон с автоответчиком полчаса соединял меня с операторами, а потом вообще отключился, сожрав последние деньги с моего телефона.

       Время шло, сроки выходили, банк собирал документы и готовил иск в суд. Иск требовал возврата остатка долга, а так как денег нет, то выставить на продажу квартиру по цене остатка. К этому времени сама стоимость квартиры в долларовом эквиваленте уменьшилась почти вдвое. Получалось так, что я за семь лет уже отдал две квартиры, но банк хотел и третью. И что в сухом остатке. Банк, несмотря на изменившуюся экономическую ситуацию, решил взять все, а проблемы оставить заемщикам. Призывы Президента Путина о затягивании поясов видимо они относят только к людям, но не к себе. Все законы, которые я изучал в последнее время, чтобы найти хоть какую-то спасительную дырочку, на практику оказались написанными только для спасения денег банков, но не для спасения людей. Таким образом, и в самой конституции, где продекларированы главными ценностями здоровье и жизнь человек, на самом деле оказались только декларациями.

И вот грянул суд, скоротечный и несправедливый. Никакие мои доводы учтены не были. Такое сложилось впечатление, что судья вообще не слышит, то что я говорю. Итог. Квартиру продать, долг банку вернуть. А что делать нам с женой ни слова не сказано. Накануне морозов и без денег суд решил, что мы должны повторить подвиг генерала Карбышева. Теперь у меня ко всем вопрос. Если мы никому не нужны, то надо бы принять какие-то новые законы, которые будут ликвидировать пенсионеров-ипотечников, а имущество обращать в пользу государства. Или нам самим заняться самоликвидацией? Или все-таки наш дикий капитализм поскалившись нас все-таки сам сожрет.