Если завтра война?

Когда я проходил срочную службу в РВСН СССР, на предшественнике «Тополей» и «Ярсов» ракетном комплексе средней дальности РСД-10 «Пионер», у нас было три вида боевой готовности:

«постоянная», когда дежурные расчеты находятся в казармах, в двадцатиминутной готовности к выходу в полевой район;

«военная опасность», когда дежурные расчеты находятся на стационарной позиции, непосредственно в технике, в немедленной готовности к выходу в полевой район;

«полная», когда полк скрытно разворачивался в полевом районе, что увеличивало его шансы уцелеть после первого удара противника.

При этом запустить свои ракеты полк успевал в любом случае, поскольку установки стартовых дивизионов (независимо от места расположения и уровня боевой готовности) находились в постоянной готовности к пуску, который по нормативам осуществлялся в течение 2-х минут (подлетное время «Першингов» и «Томагавков» составляло 5-6 минут).

А в реальности подготовленным расчетам хватало и 40 секунд.

То есть повышение уровня боевой готовности производилось не для того, чтобы успеть ответить (успевали в любом случае), а чтобы повысить шансы собственных подразделений уцелеть, заранее развернув их в боевые порядки. Напомню, одной из основных причин (хоть и не единственной) советских поражений лета 1941 года было то, что враг упредил советское командование с оперативным развертыванием. Результат – проигранные приграничные сражения, потеря тысяч единиц техники (не уступавшей германской по качеству и превосходившей по количеству), а также практически всего кадрового состава РККА и отступление на тысячи километров вглубь территории.
Читать далее