Хамство по ту сторону прилавка - это нормально?

Галерист и культуртрегер Марат Гельман прочел пост посетителя курируемой им выставки. Из поста следовало, что у билетерши не было сдачи с пятисотрублевой купюры. «Сходите разменяйте, я что ли пойду», — сказала дама, продающая билеты. И Гельман в своем ЖЖ написал: «Похоже, завтра будет второе увольнение».

Для меня очевидно: «театр начинается с вешалки», а галерея — с билетера или иного сотрудника, встречающего посетителя. Хотя бы потому, что впечатление о культурном проекте складывается в первую очередь из атмосферы выставки. Не знаю, стал бы я увольнять билетершу или предложил ей должность уборщицы. Но с посетителями она бы больше не работала.

Как обычно, в комментариях появились защитники обиженных и оскорбленных со следующими аргументами:

— С билетершей надо было провести воспитательную беседу. Иначе «на кой черт тогда ваш музей, какова его, прости Господи, миссия?»

Честно говоря, мне никогда не приходило в голову, что музеи, концертные залы и театры имеют цель перевоспитывать билетерш. Я в силу врожденной наивности полагал — они существуют для ознакомления публики с произведениями искусства. Да и Марат Гельман утверждает, что до приема на работу с каждым сотрудником проводится беседа. «Суть ее — у вас есть два Бога: художник и посетитель».

— А что, пожилой человек должен бегать и деньги менять?

Вообще-то, согласно законодательным нормативам, покупателя в принципе не должен волновать вопрос размена денег. И либо ты билетер, либо пожилой человек, которому трудно выполнять должностные обязанности.

— Вот уволите ее, а где она найдет работу?

Либо это музей, либо богадельня. Я исхожу из того, что человек получает зарплату за работу, а не благосклонно принимает прибавку к пенсии. Заботиться о пожилых нужно и важно, но почему-то многие не видят разницы между зарплатой и благотворительностью.

Нет, я не считаю, что не надо помогать продавцу. Возле моего дома есть мелкий магазинчик, в котором пятилитровые бутыли воды стоят на полке под потолком. Естественно, мне проще достать бутыль самому, чем наблюдать, как пятидесятилетняя женщина с опаской взберется на табуретку, кряхтя станет снимать пятикилограммовую бутылку, рискуя уронить ее на голову… Но я делаю это не потому, что обязан.

Просто считаю, что не женское дело — снимать тяжелый предмет с высоты двух с половиной метров.

Однако ментальность, в которой комфорт билетерши и ее право хамить стоят выше репутации музея и нормативов, для меня непостижима. В ситуацию «у меня нет сдачи» я, как и все люди, попадал неоднократно.

И если мне с сожалением говорили, что сдачи нет, и вежливо просили разменять купюру, я менял. Покупатель, организующий размен, делает одолжение. Об одолжениях — просят. Когда от меня это требовали, я либо разворачивался и уходил, либо высказывал претензии управляющему магазина или ресторана, не забыв сделать соответствующую запись в жалобной книге.

Надо заметить, сдача всегда находилась у цветочников и других мелких торговцев. Наверное, потому что они были материально заинтересованы в продажах.

Билетеры и вахтерши зачастую не заинтересованы ни в чем. А раз нет личного интереса, нет и никаких факторов, обеспечивающих минимальную культуру общения. Не воспитали.

Собственно, остатки иллюзий о воспитательном уровне обслуживающего персонала в сфере культуры у меня испарились при очередном посещении Большого театра. Я шел на премьеру, был в списках приглашенных, на входе контролер написала записку для служительниц искусства — мол, имярека надо посадить в партер. «А может, вы ее сами написали!» — с подозрением сказала тетенька с подкрашенной синькой прической. Извинилась она, когда я молча развернулся и направился к выходу. Действительно, мало ли чей это знакомый.

Можно по доброте душевной оправдывать хамство продавцов. Можно говорить себе — «наверное, у нее личная жизнь не удалась». Но когда в единственной в районе ночной аптеке не продадут срочно нужное лекарство из-за «у меня сдачи нет», — не удивляйтесь и не злитесь. У нее же, наверное, жизнь не сложилась! И вообще — она сделала одолжение, что проснулась и к прилавку подошла. Подержите лучше ребенка под холодной водой, чтобы температура спала. Ведь главное — не тревожить тетеньку на кассе, не так ли?