Римская („Ромейская“) империя» или кратко «Романия», топоним фамилии Романовы.

Византия историческая, культурная преемница Древнего Рима на протяжении почти десяти столетий истории Поздней Античности и Средневековья. Сами византийцы называли себя римлянами — по-гречески «ромеями», а свою державу — «Римской („Ромейской“) империей» или кратко «Романией», что явный топоним фамилии Романовы. В Древней Руси Византию обычно называли «Греческим царством», а её столицу — Царьградом. Очевиден топоним города Царицын (1589—1925). На «Карте России, Московии и Тартарии» Энтони Дженкинсона, опубликованной в Лондоне в 1562 году, на месте города был обозначен «бывший тартарский город Месхет» (Meshet), вероятно, покинутый. В 1579 году Английский путешественник Кристофер Бэрроу отмечал: «На острове, называемом Царицыном, русский царь держит в летнее время отряд из 50 стрельцов для охраны дорог». Эта запись — одна из самых ранних, где упоминается название «Царицын», впоследствии закрепившееся за городом. 2 июля 1589 г. — Принято считать днём основания города Царицына (тогда ещё на острове). «Острог на переволоке» впервые упоминается в царской грамоте. В 1592 году Никиту Болдыря посылали из Царицына на Медведицу «за воровскими казаками, и он действительно на Медведице, поймал казаков воров, четырёх человек, и привёл их на Царицин». Сюжет с ворами истории Царицына упомянут библией: «придет как вор». А.Пушкин свой псевдоним взял с герба Смоленска: «золотая пушка» и то же обращается к топониму Византия. «Руслан и Людмила» — первая законченная поэма Александра Сергеевича Пушкина; волшебная сказка, вдохновлённая древнерусскими былинами: «Там о заре прихлынут волны На брег песчаный и пустой, И тридцать витязей прекрасных Чредой из вод выходят ясных». «Наш витязь с жадностью внимал Рассказы старца: ясны очи Дремотой легкой не смыкал И тихого полета ночи В глубокой думе не слыхал». Смоленск исторически, кость в горле всех вражеских вторжений. Вот и думайте о тайнах творчества А.Пушкина. В волшебных сказках имеется два вида указателей с надписями: камень и столб (иногда — дерево). Информация на них бывает разного рода. Мы же рассмотрим только путевые указатели на перекрёстках и развилках дорог. В сюжетах «Молодильные яблоки»: «...ехал долго ли, мало ли, подъезжает к горе... На горе стоит столб, на столбе подписано три дороги: по одной дороге ехать — сам сыт будешь, конь голоден; по другой... — конь сыт, сам голоден; по третьей... — самого убьют». Это сообщение выглядит вполне правдивым, если посмотреть на него с точки зрения реалий первого тысячелетия н.э. Мы видим, что и камни, и столбы встречаются герою далеко от дома, но близко от гор и моря, то есть опять-таки в Северном Причерноморье. Для того, чтобы проехать в горный Крым к воинственным таврам, или к «головорезам» сербам, у которых путешественников ждала редко минуемая гибель, нужно было пересечь широкую степь, которая климатически была неоднородной и градировала от лугов до полупустыни.

В сказках территории с обильным травяным покровом называются «заповедными лугами» Царь-девицы, предводительницы девичьего войска. Как и сегодня, в те времена в заповедниках нельзя было охотиться посторонним, то есть в таком месте всадник был голоден, а его конь — сыт. А вот в не заповедных солончаках, например, в Присивашье или в засушливой центральной Таврике, конь был голоден, а всадник имел возможность пропитать себя охотой на мелкую живность. Наш герой, между прочим, не всегда выбирает самый трудный путь. Замечательно, что приезжий русский путешественник в состоянии прочитать надписи на столбе. В связи с этим вспомним рассказ из Жития Константина о неких «руосьскых» письменах, обнаруженных Кириллом в Крыму, а также более раннее, IV века новой эры, сообщение Иоанна Златоуста о том, что скифы перевели святое писание на свой язык. Некоторые исследователи считают эту письменность армянской или грузинской, некоторые — готской, так как эти народы раньше других в этих местах приняли христианство и, следовательно, уже в то время имели нужду в церковной литературе на родном языке. И мы снова упираемся в вопрос, какому этносу относится название «русь». В предыдущих главах мы с помощью открытий О. Н. Трубачёва выяснили, что изначально русью звалось одно из индоарийских племён Северного Причерноморья. В Тавриде, неподалёку от «"рускаго нова града" имел Кирилл ещё один достоверный случай общения с этим загадочным населением: "беше же во Фоульсте языци доубъ великъ, срослъся съ чрешнею, подъ нимже требы деахоу, нарицающе именем Алесандръ, женьскоу полоу не дающе пристоупати къ немоу, ни къ требамъ его" (Жит. Конст. ХII)... Естественно, язычники не могли назвать своё священное дерево крестным именем "Александр", явившимся здесь лишь записью по созвучию туземного (индоарийского таврского?) *alaksa-dru — "дуб-защитник" или "запретное дерево" (ср. др.-инд. raksati — "охранять", ... d(a)ru — "дерево"), которое не могло быть ни иранским, ни готским». Константин решился срубить священный дуб тавров и остался цел и невредим, видимо, потому, что некоторые индоарийские племена этого региона — наверное, те, что перевели евангелие на свой язык, — были на его стороне. Итак, есть основания предполагать, что письменность у арийских племён Тавриды была, но до наших дней не сохранилась. У лукоморья дуб зеленый; Златая цепь на дубе том: И днем и ночью кот ученый Всё ходит по цепи кругом; Идет направо — песнь заводит, Налево — сказку говорит. Там чудеса: там леший бродит, Русалка на ветвях сидит; Там на неведомых дорожках Следы невиданных зверей; Избушка там на курьих ножках Стоит без окон, без дверей; Там лес и дол видений полны; Там о заре прихлынут волны На брег песчаный и пустой, И тридцать витязей прекрасных Чредой из вод выходят ясных, И с ними дядька их морской; Там королевич мимоходом Пленяет грозного царя; Там в облаках перед народом Через леса, через моря Колдун несет богатыря; В темнице там царевна тужит, А бурый волк ей верно служит; Там ступа с Бабою Ягой Идет, бредет сама собой; А.С.Пушкин.