Отто Скорцени: Ликвидация воинской касты в Германии и заговор генералов

Все вооруженные конфликты имеют политический, хозяйственный, стратегический и тактический аспекты. Но в войне, о которой я говорю, существовал еще один аспект — тайный — малоизвестный, однако зачастую решающий.

Я говорю о событиях, происходящих вдали от полей сражений, но имеющих очень большое влияние на ход войны, которые влекли за собой огромные потери техники, лишения и смерть сотен тысяч европейских солдат. Вторая мировая война была более, чем какая-либо другая, войной интриг.

Я вспоминаю о заговоре против национал-социалистского государства, который, хотя и закончился 20 июля 1944 года неудачным покушением, но, тем не менее, внес свой вклад в падение Третьего рейха. Это колоссальная и до сих пор невыясненная тема; вероятно, она никогда не будет объяснена до конца. Однако в нашем распоряжении имеется множество информации из немецких, британских и американских источников. В СССР до этого времени официально обнародовали лишь деятельность своего супершпиона Рихарда Зорге.

В Германии все началось 30 июня 1934 года. В этот день, а точнее ночь, Гитлер подавил бунт СА, начальником штаба которой был Эрнст Рём. В действительности, речь шла о заговоре, имеющем широкие внешние и внутренние связи, которые остались невыясненными до сих пор. Рём был лишь орудием, но в чьих руках? 

1 июля глава государства фельдмаршал Пауль фон Гинденбург публично поздравил своего канцлера, Гитлера, телеграфируя: «Вы спасли немецкий народ от грозной опасности. Выражаю Вам глубокое признание и искреннее уважение».

Силы СА, насчитывающие около 3 000 000 человек, сначала были сокращены на две трети. Затем, согласно закону от 21 мая 1935 года, название вооруженных сил изменили с «рейхсвера» на «вермахт». Закон, вводящий обязательную военную повинность, начинался словами: «Воинская служба является почетной службой немецкому народу». Подобно императору до 1918 года, Адольф Гитлер стал главнокомандующим вооруженных сил.

Теперь ему, а не конституции, подчинялись все офицеры и солдаты. «Я присягаю перед Богом беспрекословно повиноваться Адольфу Гитлеру, фюреру Третьего рейха и немецкого народа, а также главнокомандующему вермахта, и обязуюсь, как честный солдат, быть верным данной присяге даже ценой жизни».

Офицеры рейхсвера, убеждения которых не соответствовали принципам национал-социализма, имели возможность отказаться от принятия этой присяги и поискать другую работу. Однако никто этого не сделал.

Новый закон благотворно воздействовал на общество. Офицеры и солдаты теперь совместно служили в армии — в то время как в кайзеровской армии офицеры и унтер-офицеры были государственными служащими с особым статусом (и имели привилегии, гарантируемые воинским званием).

С этого момента все, от генерала до простого солдата, служили немецкому народу.

Воинские касты прекратили свое существование, и значение этой революции было огромно. Большинство офицеров приняли ее охотно; наиболее молодые — с энтузиазмом. Однако в святилище старой прусской системы — Генеральном штабе сухопутных войск — небольшая группа генералов все еще колебалась между традициями и нововведением, кое-кто с сожалением расставался с привилегиями. Общественные проблемы были решены удовлетворительно, материальное положение рабочих улучшилось и их начали уважать, а офицеры старой закваски сделались беспомощными.

Эти противоречия в армии обнаружились, когда наперекор тогдашнему начальнику Генерального штаба сухопутных войск генералу Людвигу Беку Гитлера поддержал сторонник использования бронетехники генерал Гудериан.

В 1937 году Гудериан объяснял начальнику штаба, что можно прорвать неприятельский фронт, командуя по радио с автомобиля, быстро едущего во главе подразделения. Бек пожал плечами и ответил: «Как вы себе представляете командование без стола с картами и телефона? Неужели вы не читали Шлиффена?»

С подобным безразличием Гудериан встретился и у исполняющего обязанности главного инспектора механизированных частей генерала Отто фон Штюльпнагеля, который запретил использовать танки в подразделениях крупнее полка.

По словам Гудериана, его начальник «считал танковую дивизию утопией».

Гитлер назначил Гудериана командующим танковыми войсками. Однако мобилизационный приказ делал его командиром… резервного корпуса пехоты. Подав протест, Гудериан возглавил 19-й механизированный корпус, который 19 октября 1939 года захватил Брест вместе с цитаделью. Через четыре дня завоеватель вынужден был вернуть цитадель советскому генералу Семену Кривошееву, так как она оказалась в советской зоне влияния.

Несмотря на протест преемника Бека на посту начальника Генерального штаба генерала Гальдера, считавшего «абсурдным» разработанный Гудерианом и фон Манштейном план выхода к реке Мозель через французские Арденны, Гитлер навязал штабникам выполнение этой операции, которая была проведена успешно.

Таким людям, как Бек и его преемник Гальдер, а также генералы фон Фрич, фон Витцлебен, фон Гаммерштейн, фон Брокдорф, Генрих и Отто фон Штюльпнагели,  было непросто повиноваться человеку, которого некоторые называли «богемским ефрейтором». То, что Гитлер приказывал им выполнять планы, которые гарантировали успех и становились уроком для несогласных, оказались для них тяжелым ударом.

Это и была основная причина «заговора генералов».