Занимательная кремлинология

«Фуке», мрачно произнес Людовик

остановившись перед портретом,

«значит, он метит на мое место".

А. Дюма (Виконт де Бражелон)

В преддверье часа «Х» на календаре народа Майя, усталый Призрак вновь бродит по Кремлю. Священный синод русского общества разделился по этому поводу на две неравные части. Первая, большая, занимается публичным экзорсизмом, вторая, по видимому, тихим столоверчением и прочими медиумическими процедурами. Ажиотаж в стане магов подогревается еще и тем, что отец Гамлета по нашей пьесе все еще жив и здравствует. Клавдий (коллективный) вроде как, невзирая ни на какие «кризисы», безропотно служит, на Гертруду, если и зарится, то виду не кажет, и по ходу разбирается с самим собой на уровне глубинного психоанализа. Остальные просто гадают на кофейной гуще (кто пьет кофе, а не сидит на бобах).

Раскинем пасьянс и мы, используя свой собственный оригинальный метод.

Предлагаю вкратце взглянуть на этот вопрос с тотемической точки зрения. Почему так, да весьма просто. Тотемы и табу, массового сознания в России, как во всяком нормальном племенном сообществе, всегда играли, хоть и не совсем по Фрейду, роль сдерживающего и направляющего начала («в одном стакане»). И поскольку с концепциями развития, национальными идеями, парадигмами, кластерами и прочими заграничными штучками у наших мыслителей было плохо (даже в иммиграции, как бердяевский опыт показывает), то и «русский вопрос» у нас со времен Ивана III с его «Третьим Римом» всегда табуируется, а вопрос власти – тотемизируется.

Один из нынешних симулякров Кремля – г-н Павловский, как-то годков пять назад сказал в интервью, что оранжевой революции в России де не может быть в числе прочего потому, что ее элита «располагает внутренним видением» механизма передачи власти. Как сейчас помню сей пассаж помянутого, увы, к ночи господина. Я бы его, пожалуй, еще и улучшил – например «имманентно располагает внутренним видением». Но не будем цепляться к словам. И на счет «внутреннего видения» - оставим, конечно, на совести маститого политтехнолога, но вот на счет самого «механизма» посмотрим внимательнее.

Когда-то наши предки располагали гораздо более органичной и, прямо скажем, красивой культурой самопоименования. Конечно до поэтической «Дикой утки» китайцев или «Сидящего Бизона» из племени Сиу им было далеко, но вот всевозможные «Кобыло» (кстати, прозвище родоначальника Романовых, вышедшего из «Прусской земли» на службу князю Даниилу Московскому в третьей четверти XIII века), «Рысь», «Большое копыто» и «Большое гнездо» на домонгольской Руси в ходу было. В монгольский период уже появилось «Калита» - т.е. сума (причем именно сума с деньгами, а не какая ни будь там).

Так вот в пору былинную служил у престарелого уже святого князя Владимира Красно Солнышко ближним боярином некий сын княжеский «роду не стольного» по прозвищу Кружило.[Это по костомаровской "Истории России в жизнеописаниях…"]

Известен этот человек был лишь тем, что очень уверенно руководил организацией пиров, охоты и выездов Великого князя. Вобщем, шталмейстером служил наш герой. Так вот с некоторых пор стал князь в нем замечать особое рвение в вопросах новопринятой христианской веры. А Кружило тот почти, что в год ее официального принятия и родился. Так что считай «с молоком» и впитал. И поставил его Владимир наш на тогдашний главнейший нац-проект – христианизацию всея Руси, а первым делом направил с полномочиями воеводы в известные своими непокорными волхвами земли северо-востока, к кривичам, вятичам и словенам. Вот тут наш мастер придворного протокола и развернулся. По данным хронистов в земле кривичей (толи самых упрямых, толи просто под горячую подвернулись) процентов тридцать населения («не более трех десятин народу») от силы осталось, а у вятичей и словенов не более половины. За то план по базовым показателям в ходе своей миссионерской экспедиции видимо выполнил (а может и скорректировал), отчитался о проделанном успешно и получил «многие те земли» от Великого Князя в удел себе. При том Кружило тот и кликуху себе исправил под новый статус, принял имя - Медведь. Может отсюда и пошло российское сакральное «медведь на воеводстве».

Итак, мы подходим к тому, что первый из рассматриваемых по рейтингу всерьез тотемов «Медведь» является с одной стороны древним, с другой, ассоциируется испокон с властью, основанной на конформизме, скрепленной усердием и приправленной самодурством (что и современные «медведи» своими хоругвями вполне подтверждают).

Другой тотем, сразу, скажем, носит понятийный, а не прозвищный характер. И это вроде как делает его метаисторические позиции очерченнее а архетип вменяемее.

В смутные времена народ тяготеет к сакральным именам и приводит себе на царствие череду более и ли менее путных правителей.

«Путин» в нашем внутреннем языке, конечно же, означает некую фундаментальность данную нам apriori. Это своего рода «точка сборки» большого числа трудновыразимых народных чаяний, начиная от смутной надежды на «Россию для русских» и заканчивая вечной идеей справедливого «отца-командира», пусть даже грядущего к нам в тоге малопонятной «суверенной демократии». Корень слова, как впрочем и его окончание, присутствует в бесконечном количестве определений, подлежащих со сказуемыми, носящих подчас совершенно различный смысл (вот например когда венценосный премьер приезжал год назад в период паводка в один из «субъектов», местный сатрап срочно менял таблички вдоль трассы следования кортежа с «путины» на «пучину» - чем не достойная конкуренция с анеккдотически срочным вырубанием театральной афиши «Мы ждем тебя веселый гном») и в нескончаемой череде сплетаемых из этого речевых конструкций.

А теперь посмотрим, насколько и в какой плоскости указанные персонажи соответствуют своим тотемам, чтобы понять, кого из них земля изберет на царство. Я, как понимаете сознательно не говорю тут «народ изберет». Но поскольку элита наша это самая от земли идущая часть нации, то думаю, такая постановка вопроса все же уместна.

Путин правда как раз публично заявил уже, что собирается все решать в кругу «близких по крови». Да вот не так прост сам премьер-министр как его ответ.

Да и знаем мы, что ежели скажет партия «надо», то комсомол ответит «есть». Помимо фамилии, по самой должности своей (причем даже скорее неформальной) он обязан выглядеть сильным. И он надо отдать должное, старается. Всегда со слегка сардонической улыбкой, подтянутый, не в пример большинству своих предшественников, он всем своим видом излучает уверенность в том, что пока он там, в своем кабинете на страже народного хозяйства родины, мы возле телевизоров можем спать спокойно.

В своих интервью он всегда отвечает уверенно, не спеша и обдуманно, и может не без чувства юмора как разоблачать отлынивающих от призыва «талантливых балалаечников», так и в очередной раз призвать кого ни будь откуда ни будь выковырять. Конечно, среди части электората такие сентенции премьеру популярности не добавляют, но при чем тут вообще электорат. Да и перефразируя Эйзенхауэра, он стал в свое время нацлидером совсем не для того чтобы нравиться. Тем не менее, понравиться премьер-министр все же старается. При этом отрадно, что не всем подряд. Явно понимая, что перед иными и бисера метать не надо, типа Комитета солдатских матерей, соросовского ИОО какого ни будь и прочих, "у посольств шакалящих".

Особенно силен стал премьер-министр последнее время на ниве политической теории, где обуревают его поиски даже не столько национальной, сколько государственной идеи. В том числе эстетической. Весьма впечатляющи его посещения театров и юбилейных экспозиций маститых художников-государственников, получающих при этом от премьера ц.у. на предмет какой длинны меч должен прилично выглядеть в руке древнерусского витязя.

Словом личность перед нами, безусловно, сильная, но противоречивая, явно идущая под сценарий непростого силового развития. Подающая себя как человек, который если вернется, то всерьез и надолго. Только нужно ли это всерьез и надолго?

А теперь, за мной читатель, сейчас мы будем с тобой наблюдать в ретроспективе картинку не менее захватывающую и умилительную чем запуск в московское небо улыбчивого и большеухого олимпийского талисмана.

Юный выходец из недр питерской бригады, бывший очень малозаметный (по контрасту со своим колоритным предшественником Волошиным) глава президентской администрации, вдруг стал превращаться в публичного политика. Такое даже впечатление, что против воли начал, когда он робко, с застенчивым выражением лица и слегка неуклюже, как раньше времени разбуженный по весне медвежонок, изрядно ерзая и потея под ставшим вдруг тесным пиджаком в невыразительную полоску, уселся как раз перед самой весной 2006г. одесную как-то затосковавшего вдруг лицом «технического» премьера.

Невольно вспомнились лица двух других вице-премьеров и тогдашнего премьера 1998 года издания, которых тоже призвали, в сезон обострения, по весне, и одного тоже вытащили из глав президентской администрации. Тогда тоже хотели как лучше, а тот премьер даже создал на эту тему в память о себе народную поговорку.

Вобщем non nove sub sole.

И вот мы уже видим нашего все более симпатичного и доброжелательного не без оригинальности, героя в белом халате, то беседующего с роженицами в новом роддоме – нац-проект «здоровье», то осматривающего молодых телок в образцовом хозяйстве – «развитие села». Вот он уже сам с серьезным, но каким то неуловимо виноватым, как нашкодивший и уже прощенный взрослыми, мальчишка ведет заседание правительства, на котором правда всегда почему-то отсутствует министр обороны. А вот он опять на телеконференции, делает совсем правда не жесткую, выволочку региональным баронам за торможение основных направлений и неспособность разобраться в приоритетах. Тут надо отдать должное мимической оригинальности г-на Медведева. Не доводя дело до явного контрапункта улыбочке своего шефа, он все же стремится продемонстрировать всем своим видом какую-то свежую струю человечности.

В отличие от своего негласного конкурента по нацпроектированию Александра Иванова он напрямую не открещивался от перспективы приемничества. "Я отношусь безразлично к таким разговорам. Это мне не помогает и не мешает" – похоже, не без тайного кокетства сказал Медведев журналистам РИА «Новости» в уже далеком августе 2006 года.

И вот со словами «свобода лучше чем несвобода» на устах скоро уже как два года тому назад он начал царствовать (но не править), послав Россию «вперед». Некоторые из придворных инсоровцев уверены, что его доброе лицо излучает хорошо скрываемый свет.

Итак, похоже, мы близки к разгадке тайны Призрака. В соревновании доброго и злого следователя сердце подследственной красавицы всегда на стороне доброго. Древний анимизм ближе нашей природе. Да и отсутствие догматизма как видим у юного короля налицо.

La Roi es mort. Viva La Roi!