ЭкономическаяПовестка G20 по сути фокусируется на Китае

Под конец уходящего и такого непростого в экономическом плане года собрать представителей двадцати основных экономик мира и обсудить мировой экономический кризис было бы самым логичным. Но теракт в Париже, похоже, пытаются использовать, чтобы отвлечь мировое внимание от этих задач. Мы наблюдаем сегодня лишь крохотные сообщения об итогах обсуждения экономического блока вопросов саммита G20. Обсуждаются вопросы влияния на развитие экономики низких цен на нефть, обсуждается, станет ли юань резервной валютой, а также реформа МВФ. Каково значение этих вопросов в рамках саммита, а также какова роль России в возможном решении мирового экономического кризиса — своим экспертным мнением с Накануне.RU поделился экономист, бывший заместитель председателя Счетной палаты РФ Юрий Болдырев.

Здесь ситуация противоречивая. С одной стороны, резервная валюта — это валюта надежная, устойчивая и не падающая. С другой стороны, с учетом того, что китайская экономика высокотехнологичная и экспортная — то есть в отличие от нашей не сырьевая и экспортная, а именно высокотехнологичная и экспортная — Китаю для усиления своих позиций на мировых рынках выгодно занижать курс юаня. И вот если взвесить, что, по большому счету, Китаю выгоднее – иметь свою валюту в качестве резервной, ввести ее в качестве резервной или сохранять возможность занижать курс своей национальной валюты, что будет снижать ее потенциал резервности — это большой вопрос, на самом деле.
 
С точки зрения престижа, конечно, выгоднее зафиксировать свою валюту как резервную, но с точки зрения перспектив, конечно, выгоднее использовать инструмент занижения своей национальной валюты для увеличения экспортных возможностей, потому что каждый экспортированный Китаем товар и каждый полученный доллар — это работа на развитие Китая, а не на высасывание его ресурсов, как в России. Поэтому здесь может быть и такая ситуация, что Китай, несмотря на все заявления, не так-то уж и рвется это сделать — это первое. И второе, в конечном счете судьба юаня ни коим образом не зависит от голосования в МВФ. Если Китай нарастит еще немного мышц, а МВФ будет упорствовать — да бог с ним, с МВФ, обойдутся и без него. То есть Китай уже такая сила, которая в итоге может игнорировать МВФ. И вместе с союзниками по этому вопросу — не военными союзниками, а союзниками по этому вопросу — вообще создать альтернативу МВФ. Дело идет к этому.
 
Поэтому я бы не придавал всяким голосованиям в МВФ вообще столь большого значения. Здесь все больше будет зависеть от двусторонних договоренностей Китая с Индией, Бразилией, Россией, Японией, Сингапуром, Малайзией и так далее — о двусторонних расчетах и о реальной возможности для предприятий и граждан просто расширить портфель инвестиций в разные валюты. Еще раз подчеркиваю — независимо от официального признания в качестве резервной валюты и каких бы то ни было голосований в МВФ.
 
Для меня очень странно слышать, что на саммите G20 собираются обсуждать энергетическую проблему. А в чем проблема? Я понимаю, когда нефть выросла до $150 за баррель. Энергоресурсов не хватает, энергоресурсы дороги и так далее. А когда энергоресурсы снизились в цене — в чем энергетическая проблема? Покупаю где хочу, использую как хочу, нет энергетической проблемы.

А проблемы поставщиков энергии не должны называться энергетическими проблемами. Поставщикам энергии, включая Россию, надо брать курс на развитие собственного высокотехнологичного производства. И максимальную переориентацию своих сырьевых ресурсов на собственную переработку и собственное развитие. Нет никакой энергетической проблемы.
 
Другое дело — если речь идет о многоходовке, под которой подразумевается, что сейчас мы сделаем демпинг, занизим цены, выгоним с рынка каких-то игроков, скупим подешевевшие активы, а затем вздуем цены еще выше — вот этот сценарий надо не допускать. А во всем остальном никакой проблемы, собственно, нет. Работайте, товарищи, не паразитируйте на природных ресурсах, на том, что оставили предки, и что мы должны передать потомкам, работайте, создавайте собственные новые производства.
 
А то, что они говорят, что их экономики падают из-за падающей цены на нефть – ну, это неадекватно. Вот сегодня нам сообщили, что в России, скажем, в следующем году вырастет рынок фармацевтической продукции. Правда, потом пояснение, что вырастет в денежном эквиваленте, а в натуральных показателях упадет. То есть будет падать спрос платежеспособный, и люди будут покупать меньше лекарств, у них будет просто меньше денег. Так это растет рынок или падает рынок? Так и здесь. Здесь ключевой вопрос очень простой. Что значит «падает экономика»? Если упало количество денег, получаемых от нефти, люди купили больше бензина и проехали больше километров — это не падающая экономика, это просто неадекватные механизмы оценки экономики. Это совсем другое дело — у них падают доходы от нефти и газа. Не надо брать курс на паразитирование на сырьевых ресурсах, а надо брать курс на высокотехнологичную экономику. Для экономики прекрасные условия. Ресурсы стали дешевле, значит, можно больше и лучше производить. Эти заявления могут быть продиктованы интересами лоббистов-собственников сырьевых компаний. Но интересы собственников сырьевых компаний вовсе не равны интересам народа, интересам государства, интересам страны. В интересах государств — развивать высокотехнологичную экономику. А сырьевые ресурсы не продавать «налево», а использовать для своего развития. Это прежде всего касается нас, России.
 
Вообще интересна роль нашей страны в обсуждении и решении вопросов мирового кризиса — мой настрой тут очень пессимистический.
 
Я не верю в фундаментальную созидательную роль на внешнем экономическом рынке государства, которое внутри страны проводит из рук вон плохую, деградирующую экономическую и социальную политику. Распиарить те или иные заявления и инициативы можно как угодно, но я не верю в такие чудеса, чтобы государство, проводящее внутреннюю деградирующую политику, вдруг на внешнем рынке сыграло роль двигателя развития. Это невозможно.
 
Надо проводить у себя созидательную политику, начинать переориентацию экономики на самодостаточность – тогда можно верить, что и вовне сможем привнести что-то созидательное, но не наоборот. До сих пор только и разговоры про импортозамещение — по существу же, все ждут, когда вырастет цена на нефть. В таких условиях предполагать, что мы можем сыграть созидательную роль на внешних рынках, абсолютно бесперспективно и абсурдно.