Политолог: Де-факто шенген уже не существует

Владимир Брутер прокомментировал Радио «Комсомольская Правда» настроения в ЕС после терактов в Париже.

В прямом эфире Радио «Комсомольская Правда» эксперт Международного института гуманитарно-политических исследований, политолог Владимир Брутеррассказал, почему идеи шенгенского соглашения не прижились на практике.

- Владимир Ильич, понятно, что мир и, конечно, в первую очередь, Франция такими, как были до этих терактов, уже не будут. Хотя вот здесь возникает вопрос. Ведь это не первый теракт за этот год в Париже. В январе произошел расстрел редакции «Шарли Эбдо». И сейчас серия терактов в Париже. Это значит, что Франция ничему не научилась? Это значит, что во Франции дела не так хороши, как кажется? Что, по вашему мнению, может означать это повторение терактов?

- На мой взгляд, они не так плохи, как это в действительности выглядит. А выглядит это совершенно ужасно. Поэтому о том, что дела в Западной Европе хороши, это, по-моему, из области каких-то очень литературных фантазий. Все на самом деле настолько плохо, что как это может быть хуже, но тогда снизу должны еще постучать.

- Как вы полагаете, не станут ли эти события прологом к тому, что рухнет шенгенская система в Евросоюзе?

- Если шенгенская система рухнет де-юре, то это будет означать конец Евросоюзу. Это приведет в Европе к фактически неуправляемому хаосу. Поэтому они, конечно, будут стараться этого не допустить. А де-факто шенген уже и сейчас не существует в каком-то смысле. Если введен контроль на границе, значит, нет шенгена.

- Это Франция ввела, оговорившись, что эта мера временная, до того, как…

- Почему? И другие страны уже ввели контроль на границах.

- Ну да, мы слышали, что Финляндия вводит контроль на границах и некоторые другие страны. А Польша или Латвия, скажем, заявили, что они не могут принять беженцев по квоте, которая была им сброшена из Брюсселя, после того, что случилось в Париже.

- Я с самого начала знал, что они не могут принять, вернее, не захотят принимать. Дело в том, что это приведет к очень серьезным изменениям в общественных настроениях. Поэтому даже само предложение по отношению к таким пуристски настроенным государствам принимать беженцев из Ближнего Востока и Северной Африки, оно звучит провокатизмом.

- Тогда получается, что вот эта пропасть, те ножницы между де-юре и де-факто того, что происходит в Евросоюзе, те тенденции, которые мы видим, они приведут к тому, что так или иначе это образование рухнет.

- Мой полный тезка в свое время написал работу, которая называлась «Детская болезнь левизны коммунизма».

- Да, мы помним это, изучали.

- Это называется забегание вперед. Евросоюз создал структуры, которые не соответствуют настроениям общества в Европе по разным странам и он опередил те возможности интеграции, которые реально были заложены в начале века.

- Но вы знаете, все-таки тогда-то люди готовы были объединяться, строить объединенную новую Европу.

Против евро никто не возражал, хотя цены выросли при переходе с национальных валют на эту универсальную. Внешние факторы, внешние вызовы, как мы видим сейчас, явились тем тараном, который рушит стены Евросоюза.

- Когда ты собираешься создать что-то новое, закладываться и под внешние вызовы, ты должен знать каковы реальные возможности и общие ценности, которые не позволят внешним вызовам легко разрушить построенную вами систему. Европейцы этого не понимали, не знали и знать не хотели. Вот это есть результат.

- Значит, сейчас они будут, как в свое время советские республики, разбегаться по национальным квартирам, считая, что свой дом – своя крепость и здесь мы сами отсидимся лучше, чем вот будем нести ответственность за кого-то, да?

- А советские республики так не считали, советские республики были очень хорошо ангажированы тем же европейским и западным в целом общественным мнением. Азиатские республики же не разбегались. Разбегались европейские республики в первую очередь.

- Элиты среднеазиатских республик не прочь были стать там абсолютными монархами и, как мы видим, 25 лет прошло и кое-где те же люди, которые были первыми секретарями местных компартий, продолжают быть успешными президентами.

- Что касается советских республик, здесь есть одно различие. Элиты европейских советских республик знали, куда они хотят убежать. А вот сейчас элиты восточноевропейских и европейских государств не знают, куда им бежать.

- Ну да. Марин Ле Пен на своей страничке в Фейсбук говорит о том, что Франции нужно определиться с истинными союзниками, вернуться к государственным границам и выслать исламистов. И за 40 минут 13 тысяч лайков под этими идеями и мыслями. О чем это может говорить?

- Это может говорить о том, что Франция и в том числе Германия категорически сейчас поляризованы. Огромное количество людей выступает за прекращение доступа беженцев и мигрантов в эти страны. И это совершенно понятная реакция. Вопрос – насколько она продуктивная, насколько она приведет к устойчивому положению в этих странах? Этот вопрос остается открытым. А что настроения общественные очевидны – это тоже совершенно ясно.

- Да, мы видели вчера ночью, буквально через несколько часов после трагедии в Париже, был подожжен огромный, гигантский табор беженцев в городе Кале французском, там, где берет начало евротоннель в Великобританию. Причем, судя по единственной фотографии, которая тогда промелькнула, пожар был такой – не локальный костерок, а достаточно серьезный. Но ни одного сообщения с тех пор, ни одной фотографии оттуда. Видимо, французские власти страшно боятся, что сейчас спровоцированное трагедией в Париже возмущение французов перекинется на этих мигрантов и им начнут мстить за это, а те в ответ прибегнут к еще более серьезным контрмерам и это создаст такой порочный круг, из которого Франции вообще не выбраться.

- Я согласен с таким определением. Это действительно очень опасно.