Кощеева смерть, или Чего боится Кремль больше всего?

Полнейшая и обескураживающая неэффективность российской оппозиции (или, что то же самое – полное равнодушие населения России к потугам оппозиции привлечь к себе внимание и сочувствие) давно занимает пытливые умы. При этом я, естественно, не имею в виду прикормленных клоунов из «партий» ЛДПР и «Справедливая Россия», даже не особо скрывающих свою сугубо подставную роль. Оппозиция в России реально представлена тремя течениями – это коммунисты, либералы (западники) и русские националисты.

И сегодня, как и вчера, все три основные оппозиционные силы безнадежно проигрывают политическую борьбу Кремлю в лице его марионеток. Даже если вы, дорогой читатель, сами относите себя идейно к любой из перечисленных сил, вы, несомненно, согласитесь с таким определением в отношении оставшихся двух, а про «свою» начнете горячо уверять, что победа практически у «ваших» в кармане, если бы только не тотальный обман, давление и репрессии со стороны власти.

Это все понятно; непонятно, что делать, чтобы все-таки победить. В конце концов, жаловаться на «нечестную игру» Кремля можно десятилетиями, но едва ли такого рода нытье побудит его исправиться. Постепенно до партийных лидеров, а главное, до их избирателей доходит необходимость что-то поменять в своей деятельности, нарастает глухое раздражение потенциального и немногочисленного электората каждой из трех партий в адрес своих лидеров.

В поисках решения обратимся к фольклору – старому русскому и современному американскому. Возьмем Ивана-Царевича, тоже в один из напряженных моментов своей жизни вставшего перед необходимостью непременно победить Кощея. Дело для воина, казалось бы, привычное, но проблема усложнялась тем, что Кощей был не только очень силен и подл, как подобает злодею; он на беду, позиционировался как бессмертный.

Иван Царевич, безусловно, мог бы тупо пойти по пути развития своих бойцовых навыков: способностей к джигитовке, метанию ножей, обращению с булавой молодецкой и т.п. В этом случае Василиса Прекрасная, очевидно, томилась бы в темнице у супостата еще бог знает сколько времени. Однако сказочному Ивану хватило ума понять, что каким бы виртуозом в обращении с режущими и колющими предметами он бы не стал – в битве с БЕССМЕРТНЫМ Кащеем это бы нисколько не прибавило ему шансов.

Поэтому ни о каких боевых тренингах умного Ванюши нам ничего не известно; сказка гласит, что он сразу, не отвлекаясь на ерунду, принялся добывать информацию – где же слабое место Кощея? То есть, выражаясь сказочным языком – где спрятана его смерть?

Дальше – еще поучительнее: где именно Иван стал искать информацию? Пошел ли он к бабке-гадалке или в библиотеку? Нет, он – и это совершенно правильно – отправился к самому Кощею, справедливо рассудив, что только непосредственное изучение главного врага даст ему возможность понять, чего же он больше всего боится.

Финал все мы помним: смерть оказалась в игле, игла в яйце, яйцо в утке, утка на дереве и т.д, словом – дальнейшее уже было делом техники. Бессмертный Кощей был повержен даже, собственно, без особой кровавой битвы.

Еще более последовательно и развернуто та же мысль иллюстрируется в самом популярном ужастике Голливуда – саге о Фредди Крюгере. Как все мы помним, в первых сериях герои один за другим бесславно гибнут, поскольку с поистине самоубийственным упорством стремятся непременно выйти на бой с ужасным монстром, уповая как раз на свои боевые навыки – к примеру, спортивную выносливость и умение хорошо драться ногами.

Лишь перед смертью бойкий каратист успевал запоздало удивиться, обнаружив, что все его ужасные удары не в состоянии причинить миляге Фредди ни малейшего вреда.

И лишь когда в поздних сериях герои догадались обратить самое пристальное внимание на личность Фредди, стали изучать его жизнь и «подвиги» в поисках по-настоящему слабых мест монстра – тут им, хоть и не сразу, но наконец улыбнулась удача…

Мораль ясна. Наши оппозиционеры сегодня упорно, хоть и каждый на свой лад, повторяют одну и ту же ошибку: потерпев очередное чувствительное поражение, они решают «с еще большей силой» развивать в себе те стороны, которые они сами считают в себе сильнейшими и основными. Так, либералы-демократы объявляют очередную дискуссию на тему «как нам донести до масс (вар. – до среднего класса) вечные идеалы либерализма, демократии и свободы»; коммунисты так же маниакально стремятся «еще больше усилить партийную пропаганду идей равенства, братства и социальной справедливости»; русские наци до хрипоты спорят, как же донести до равнодушного обывателя свет вечной истины на тему «русских людей обижают» и, естественно, инородческого засилья. И все дружно мечтают о «доступе в телеящик», одно отсутствие которого якобы мешает им разом и полностью перековать российский охлос в свою веру.

На самом же деле заходить надо с другой стороны, и примеры Ивана Царевича и Фредди Крюгера должны бы убедить по крайней мере националистов и либералов. Исходить надо не из своих сильных сторон, а из слабостей противника. «Спросите Кащея», то бишь Кремль: чего он больше всего боится?

Самое поразительное, что ответ на поверхности – точнее, Кремль-Кащей старательно отвечает на него все последние 8 лет; лишь удивительное самоупоение и глухариное токование всей нашей разношерстной оппозиции мешает ей его расслышать. Впрочем, дело не только в глухоте – но и, как мы покажем далее, в гораздо более близком, чем хотелось бы оппозиции, ее родстве с Кремлем «по крови».

Если проследить все так называемые «реформы» в политической сфере, предпринятые Путиным-Медведевым буквально с самого начала «нулевых», то они выстроятся в абсолютно четкую линию; вкратце их можно обозначить двумя словами – «зажим регионов». Если отвлечься от неизбежной политической риторики и клоунады, то мы придем к весьма неожиданному и нелестному выводу для всей «нашей оппозиции»: оказывается, все эти 10 лет Кремль боролся вовсе не с нею!

Признать такое «видным борцам с прогнившим режимом» - всем этим Зюгановым, Каспаровым, Лимоновым, Явлинским, Беловым-Поткиным и прочим Баркашовым – естественно, совершенно невозможно. Тем не менее это так. Все значимые реформы, точнее, контрреформы Кремля – изгнание губернаторов из Совета Федерации, лишение губернаторов неприкосновенности, драконовское ужесточение Закона о партиях, отмена выборов губернаторов, перманентные попытки отменить одномандатные округа, навязчивое стремление распространить пропорциональную систему на муниципальный уровень – все это борьба не с «идейной оппозицией» как справа, так и слева, а с другим противником, которого, впрочем, наша «политэлита» (за исключением сурковских «строителей суверенной демократии») предпочитает не видеть в упор.

О ком же речь?