Анатомия патриотизма

Долг перед Родиной может приобретать самые причудливые формы. Так, в бытность мою на военных сборах в степях под Ейском, возникла угроза эпидемии дизентерии. Командование части, в неизреченной мудрости своей приняло решение о ежедневных инспекциях. И вот: рано утром сто человек личного состава, взявши по лопате, выходят в степь, копают по ямке и усаживаются над ними подумать о здоровье.

Степь – плоская как тарелка и, глядя по сторонам, можно увидеть вдалеке ещё пять-шесть цепочек сидящих в задумчивости солдат. По истечении 15 минут комиссия в составе командира, начмеда и замполита (что-то вроде священника или жреца Компартии СССР) проходит вдоль ряда ямок и оценивает консистенцию и цвет плодов солдатских размышлений. Кого-то отправляют в изолятор (сразу же прозванный «диз-батом»), кого-то отпускают с миром, а хозяева пустых ямок попадают в разряд «должников», т.е. обязанных «отдать долг Родине» до обеда, под угрозой зачисления в скрытые бациллоносители и отправки в диз-бат, где не заразиться уже невозможно.

Ну это всё – лирика, а проза жизни такова, что патриотизм состоит из двух (очень сильных) эмоций: гордости и ксенофобии, которая, в свою очередь, колеблется в диапазоне от презрения до ненависти к чужакам. Зависимость - прямая. Чем больше поводов для гордости, тем меньше ненависти в ксенофобии. Типичный пример: английский джентльмен времён расцвета великой империи. При всём его пренебрежительном отношении к туземцам, до ненависти он не опускался. Гордость не позволяла. Пример другого рода демонстрирует сейчас Грузия: при полном отсутствии чем гордиться, культивируется ненависть к соседям.

Возможны промежуточные варианты, такие как искусственное создание национальных героев, святынь и т.п., а также внешних и внутренних врагов, оккупантов, злопыхателей и недоброжелателей.

Заниматься этим вынуждено любое государство, поскольку патриотизм – единственный клей, удерживающий народы от самоистребления. Показательны в этом плане высказывания известного американского публициста С.Хаттингтона в книге «Кто мы?». Пересказывать долго, лучше почитайте сами.

Очень забавно выглядит американский фильм о Петродворце, в первой части которого показано великолепие и блеск этого исторического памятника, а во второй, предваряемой словами «Но и Америке есть чем гордиться!», презентуется роскошная КАРУСЕЛЬ. Позолоченная, отделанная стразами, красивая, но … обыкновенный детский аттракцион.

Россия занимает сейчас среднюю позицию: поводов для гордости немного, но они имеются, поэтому ненависть к соседям замешана на изрядной доле презрительного недоумения. Очень популярен М.Задорнов с фразой «Ну тупы-ы-ы-е!!!». Это есть хорошо: главное – чтобы войны не было, а то, выше упомянутый, Хаттингтон пишет ещё и такое: «большая война с внешним врагом необходима сейчас Америке для ассимиляции новой волны мигрантов». Судя по всему сам он в войне участвовать не намерен. И правильно, по меткому замечанию А.Свиридова, «война – дело ненадёжное, на ней, кроме всего прочего, ведь и убить могут» («Звирьмариллион»).

Широко объявленные «поиски русской национальной идеи», направлены как раз на увеличение весовой составляющей гордости в патриотизме россиян и, как следствие, смещение спектра ксенофобии в сторону мирно-презрительного отношения к соседям по шарику. Ненависть хороша во время войны, а война (даже «холодная») нам сейчас не по карману. Вот хают многие Ельцина, а представьте себе, что распад СССР сопровождался бы (как распад Российской Империи) МИЛЛИОНАМИ жертв среди мирного, а хоть бы и не мирного, населения. За одно за это памятник он уже заслужил. А экономика с политикой – дело наживное. Будем живы расхлебаем.

Так что, патриоты, гордитесь своей страной! Оно и лучше, и дешевле во всех смыслах. Можно, конечно, уехать и гордиться оттуда. Недавно писал один из Финляндии, что жить хреновато, т.к. работа скучная, зарплата низкая, да и не любят финны эмигрантов. Единственное что греет ему душу «мысль о том, что все оставшиеся там [в рашке] ужасно нам завидуют!». Тоже патриот в своём роде, блин.
Вот на этой оптимистической ноте и завершим.