«Россия может объединить страны в борьбе с терроризмом»

Вечером в пятницу, 13 ноября, Париж подвергся атаке террористов: всего было совершено шесть терактов, жертвами которых в общей сложности стали 153 человека. О трагедии во Франции в эфире Радио «Комсомольская Правда» мы говорили с Арменом Гаспарян, радиоведущим, писателем, публицистом, общественным деятелем. В частности, обсудили с экспертом, почему довольно много людей позлорадствовали по поводу терактов в социальных сетях.

- Кризис духовности, о котором мы достаточно долго уже говорили, закономерно привел к такому финалу. Но здесь надо понимать, что процент людей, которые позволяют себе ехидничать над сумасшедшей трагедией во Франции, во-первых, незначительный. И во-вторых, большинство этих людей анонимны. Безнаказанно плевать в спину очень просто. Писать гнусность и мерзость под какими-то псевдонимами и картинками, конечно, несказанно проще, чем выразить элементарные соболезнования французам. У меня возникает простой вопрос: ребята, а чем вы отличаетесь от «Шарли Эбдо», от того странного украинца, который взорвал интернет роликом о том, что 200 человек погибло? Это для вас пример для подражания? Вы считаете, что таким образом надо отвечать? Это прежде всего унижает вас самих.

- Как французские спецслужбы смогли прозевать такое количество террористов?

- Вы сейчас озвучили очень распространенный миф, возникший благодаря всяким детективным романам и странным голливудским фильмам. То, что произошло во Франции, от этого нельзя застраховаться. Спецслужбы способны проконтролировать, условно, 95% террористических вызовов. Но всегда есть 5%... Что такое пять-десять человек террористов на многомиллионный Париж, который превращен, по сути дела, в некий такой мультикультурный город? Как вы их вычислите? У них же на лбу не написано, что они сейчас пойдут взрывать и убивать. Больше того, ведь очень многие из этих боевиков не в национальной какой-то арабской одежде, они водеты по-европейски, они пострижены, они прекрасно выглядят. Если вы его остановите на улице, он вам покажет паспорт, он прекрасно будет говорить, условно, на французском языке. Это огромная проблема. Невозможно, к сожалению, отфильтровать все до конца. И невозможно около каждого объекта, около каждого жилого дома поставить танк и роту спецназа для того, чтобы защитить себя от террора.
Здесь другой вопрос. Что должны уже все наконец-то для себя уяснить, что, по сути, идет война. Мирными методами эту проблему решить невозможно. Не готовы никакие боевики из ИГИЛа (запрещенная в России организация - прим.ред.) ни к какому конструктиву. Они заточены на убийство. Это надо осознать. Все эти игры Европы с мультикультурализмом, с открытыми границами, они закономерно приводят вот к этому. И правильно сказал не так давно наш президент Путин, что если драка неизбежна, надо бить первым. Не будет по-другому. Все же показали, тут же начинается странного рода полемика: а кто это взорвал – ИГИЛ или «Аль-Каида»?

Это что, так принципиально? И то, и другое – террористические организации. И те, и другие готовы убивать. И они убивают. О чем спор идет?

- Удар первыми – это единственный выход из сложившейся ситуации, это единственный способ если не предотвратить, то, как минимум, минимизировать количество терактов?

- Теперь уже удар первыми не получается. Потому что удар нанесен. По Франции. Еще раз соболезнования всем французам. Первыми уже не получится, но принимать серьезные меры всему мировому сообществу. Потому что проблема уже очень серьезная. Когда говорили полтора года назад, что к третьей мировой войне с международным терроризмом все должны объединиться, то все потешались. У нас странные люди, пишут нелепые комментарии: а зачем мы будем объединяться с французами и немцами? Мы можем сами справиться. Нельзя так поступать. Это должна быть консолидированная позиция мирового сообщества. И та трагедия, которая произошла во Франции, она должна, наоборот, послужить катализатором и стимулом для объединения всех здравых сил в борьбе с этой угрозой. Потому что нет гарантии того, что завтра, не дай бог, это не повторится где-нибудь в Баварии или Каталонии. Никто от этого не застрахован.

- Какова в этой ситуации может быть роль России?

- Россия может послужить тем самым объединяющим стержнем, страной, которая призовет к созданию очень широкой коалиции по противодействию и уничтожению баз международных террористов и закрытию всей этой истории. Потому что то, что происходит, мы должны понимать, это далеко не предел того, что боевики, эти исламские радикалы, способны делать. И одно дело – наблюдать, условно, за этими ужасными картинками по интернету, абсолютно не думая о том, что это может прийти к нам. Тем более, Россия – одна из самых пострадавших стран от этого терроризма. Потому что у нас с вами были теракты в 1999 году страшные на Каширке и Гурьянова. Был захват «Норд-Оста», у нас был Буденновск. Мы, как никто другой, понимаем, что это такое. Европа искренне полагала, что Россия пытается какими-то странными методами бороться с борцами за свободу. Вы же помните, как их всех называли. Теперь вот эти самые «борцы за свободу» уже приходят во Францию. И Франция содрогнулась от ужаса. И теперь смотрите, французы вчера, которых эвакуировали со стадиона «Стад де Франс», они же пели «Марсельезу». И весь мир на это смотрел. А когда в России на митингах против террора поднимались наши национальные флаги, сколько же было иронии по поводу этого в европейской печати. Вот то, что произошло, это повод в том числе и европейцам задуматься о том, что на самом деле происходило последние 15 лет. Задуматься и принять трудное, но единственно возможное решение, что, если против нас всех идет война, значит уже нельзя оставаться в стороне.