Протестный потенциал в стране очевидно растет. Но оппозиционной силы, в которой протестующие видят реальную альтернативу действующей власти, пока нет.

Несистемная оппозиция, попытавшаяся расширить спрос на протест, вызванный, прежде всего, многотысячным январским митингом в Калининграде, не сумела в минувшие выходные развить свой успех. На всероссийскую акцию протеста, названную «Днем гнева» и проходившую более чем в 20 городах страны, пришло намного меньше людей, чем ожидали организаторы из «Левого фронта», движения «Солидарность», Объединенного гражданского фронта и примкнувшей к ним в ряде городов, несмотря на запрет федерального руководства партии, КПРФ.

В частности, в Москве едва удалось собрать около 300 человек.

Едва ли не самой эффективной оппозиционной силой оказалась не выдвигающая политических лозунгов Федерация автовладельцев России (ФАР), собравшая в разных регионах страны несколько тысяч человек. Правда, региональные власти не смогли остановить тех, кто не пожелал ограничиться экономическими лозунгами и опять требовал отставки премьер-министра Владимира Путина. Однако

«День гнева» со всей очевидностью показал: как только несистемная и системная оппозиция начинает заранее объявлять о намерении провести как никогда массовые акции протеста, они оборачиваются пшиком.

Гораздо более массовыми оказываются в значительной степени стихийные митинги с приземленными экономическими требованиями.

Строго говоря, требования снизить тарифы ЖКХ или обеспечить экологическую безопасность региона (как это было в Иркутске в связи с решением федерального правительства перезапустить наносящий катастрофический вред Байкалу Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат) вполне созвучны тому, против чего протестуют в западных странах. Однако там у подобных акций, в отличие от России, есть не только вполне понятные организаторы — реальные политические партии и организации. Что еще важнее, у тамошней системной оппозиции есть реальный способ стать властью с помощью честных выборов. А у населения есть эти самые честные выборы как реальный и действенный инструмент замены неугодной власти.

В России рядовые граждане, приходящие на акции протеста (активистов или членов конкретных партий и организаций тут в расчет брать некорректно), практически не отождествляют себя с конкретными политическими силами и уж совершенно не верят в их способность прийти к власти в стране.

Более того, даже прямая связка между экономическими, порой почти бытовыми требованиями, и тем, что к такому положению вещей привел внутриполитический курс руководства страны, у большинства протестующих отсутствует. Именно поэтому федеральную власть так насторожили едва ли не впервые в новейшей истории страны появившиеся во время калининградского митинга 30 января 2010 года вместе со стандартными требованиями снизить транспортный налог и тарифы ЖКХ (с точки зрения Кремля, автоматически адресованными местной власти, а потому и совершенно неопасными) призывы к отставке премьер-министра Путина. Одно дело, когда отставки Путина требует горстка нацболов или активистов «Солидарности», и совсем другое, когда антипутинские плакаты появляются на десятитысячном митинге вместе с конкретными бытовыми и экономическими требованиями.

Откровенный провал «Дня гнева» наглядно продемонстрировал, как далека в России оппозиция от того, чтобы действительно консолидировать протестный электорат и реально бороться за власть.

Разумеется, можно списывать такое положение вещей на объективную невозможность проведения в России полноценных честных выборов, но даже заставить сделать выборы честными оппозиционеры могут только в том случае, если за этим их требованием будут стоять хотя бы сотни тысяч, если не миллионы граждан.

Пока протестные настроения в виде уличных акции в России остаются политически бесхозными, пока за этими митингами нет политической силы, воспринимаемой даже самими протестующими (не говоря уже о тех, кто власть не любит, но на митинги не ходит, а таковых в любой стране мира большинство) в качестве реальной альтернативы режиму, и выразителя их интересов, в Кремле и Белом доме могут спать спокойно. Оппозиции же, причем прежде всего несистемной (системную власть вполне может дозированно пускать в парламенты любых уровней и даже отдать ей в управление некоторые муниципалитеты), придется приложить максимум политических и организационных усилий, чтобы убедить ту часть населения, которая не поддалась насаждаемой властями апатии, в необходимости совместными усилиями добиваться изменений курса в стране политическим путем.

При этом все вышеописанное вовсе не должно вызывать эйфорию у действующей власти. Как известно, советская власть пала безо всяких революций и уж тем более честных выборов — хватило одного неудачного заговора внутри самой властной верхушки на фоне экономического краха страны и относительно небольшого количества протестующих в Москве против хунты ГКЧП.