Великое переселение на Восток

«Эвакуацию промышленности во второй половине 1941 и начале 1942 гг. и ее «расселение» на востоке следует отнести к числу самых поразительных организаторских и человеческих подвигов Советского Союза во время войны», - писал британский публицист Александр Верт, в 1941 году находившийся в Москве. Англичанин, которого нередко обвиняли в «излишних симпатиях» к СССР и в стремлении приукрасить советскую действительность, на этот раз не согрешил против истины. Кроме нашей страны, никто из участников второй мировой не смог справиться с подобной задачей.

Определенные усилия в этом направлении предприняли французы, но ничего путного у них не получилось. Возможно, они излишне понадеялись на свою линию Мажино, а может быть, просто не ждали от противника такой «прыти», но практически вся их промышленность в целости и сохранности досталась немцам.

Летом-осенью 1941 года темпы продвижения Вермахта «на Востоке» были не меньшими, если не большими, чем во Франции. Однако «трофеев» в виде работающих крупных промышленных предприятий гитлеровцам почти не досталось. А в декабре того же года изрядно потрепанные немецкие дивизии «в белоснежных полях под Москвой» (и на других участках фронта) дрались со свежими советскими резервами – сибирскими и среднеазиатскими дивизиями, полностью укомплектованными людьми, хорошо вооруженными и оснащенными, несмотря на то, что к ноябрю первого года войны выбыли из строя 303 завода, ежемесячно изготовлявших 8,4 млн. корпусов снарядов, 2,7 млн. корпусов мин, 7,9 млн. взрывателей, 7800 тонн пороха и пр. Большая часть этих предприятий была перебазирована на восток и выдала свою первую продукцию на новом месте через несколько недель после эвакуации.

Это показательный, но далеко не единственный пример той оперативности, с которой была проведена эвакуация советской промышленности из западных районов страны в Поволжье, Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию. Можно долго рассуждать о недостатках плановой экономики, однако, совершено ясно, что без жесткого централизованного планирования решить эту грандиозную задачу было бы нереально. Уже 22 июня первый заместитель председателя СНК Н.А. Вознесенский провел в Кремле совещание руководителей наркоматов оборонных отраслей, в ходе которого для каждого из них были определены конкретные задачи. Через два дня при Совнаркоме СССР был создан Совет по эвакуации во главе с Н.М. Шверником. Группу инспекторов по контролю за перемещением предприятий возглавил Н.А. Косыгин. А в структуре Госплана СССР было создано специальное подразделение, занимавшееся вопросами оптимального размещения эвакуированных предприятий, которые, как уже говорилось, следовало не просто перевезти с Запада на Восток, что само по себе было сложнейшей задачей, но и ввести в строй в максимально сжатые сроки.

С этой целью летом-осенью 1941 года была проведена перепись всех каменных зданий (в основном, складского типа) для временного размещения прибывающего оборудования до окончания строительства новых корпусов для эвакуируемых предприятий. Тогдашняя «вертикаль власти», несмотря на военное лихолетье, работала как часы, и в результате, руководители каждого завода, каждой организации с самого начала знали, куда именно они будут эвакуированы. Соответственно, на местах знали, кто к ним прибывает и в какие сроки. Благодаря этому удалось также синхронизировать ввод в действие эвакуированных предприятий, большинство из которых работали (и продолжали работать на новом месте) в системе тесной кооперации.

Всего же с июня по декабрь 1941 года было перебазировано в восточные районы страны 2593 предприятия, в том числе в первые три  месяца войны – 1523 крупных завода, включая 1360 оборонных. Из этого количества 226 предприятий были размещены в Поволжье, 667 – на Урале, 244 – в Западной Сибири, 78 – на Дальнем Востоке и 308 – в Казахстане и Средней Азии. География размещения эвакуированных предприятий во многом определялась особенностями распределения производительных сил в стране перед войной. Так, значительная часть машиностроительных производств, в т.ч. предприятий тяжелого машиностроения, была передислоцирована на Урал и в Западную Сибирь. Как известно, там еще в 30-е гг. создавалась «запасная» военно-экономическая база страны (после 1941 г ставшая основной). Например, Сталинградский и Харьковский тракторные (танковые) заводы были эвакуированы в Челябинск, где существовало аналогичное крупное предприятие (ЧТЗ), а в годы войны возник знаменитый Танкоград. Точно также металлургические предприятия из Кривого Рога размещались на Урале, на базе Магнитки, с частичным использованием ее инфраструктуры.

Значительно возросли объемы металлургической и металлообрабатывающей промышленности также в Казахстане и в Средней Азии. По данным Н.А. Вознесенского, расположенные в этих республиках предприятия названных отраслей дали продукции на 0,6 млрд. рублей в 1940 году, на 1,7 млрд. – в 1942-м, а в 1943-м – уже на 2,3 млрд. рублей. Помимо собственно эвакуированных, в годы войны там были построены несколько новых предприятий черной и цветной металлургии. Кроме того, в среднеазиатские республики и Казахстан были передислоцированы многие заводы по производству боеприпасов.

Вторая волна промышленной эвакуации в Среднюю Азию и Казахстан приходится на лето 1942 года, когда в связи со стремительным наступлением немцев на южном крыле советско-германского фронта пришлось перебазировать около 150 предприятий из Ростовской, Ворошиловградской областей, Кубанского (ныне Краснодарского) и Ставропольского краев. Большинство этих производств были эвакуированы самым удобным маршрутом, т.е. через Каспийское море. Все они возобновили свою работу в кратчайшие сроки.

В целом же военное производство в Казахстане и республиках Средней Азии в 1942 году, в сравнении с 1940 годом, увеличилось на 19%.

Для сравнения: на Урале в 2,8 раза, в Западной Сибири в 2,4 раза, в Восточной Сибири – на 26%. Относительно небольшие темпы роста производства в Средней Азии объяснялись нехваткой квалифицированных кадров и  относительной неразвитостью инфраструктуры, по сравнению с Уралом и даже Сибирью. За годы войны вошли в строй железнодорожные линии: Кандагач-Гурьев, обеспечившая выход из районов Южного Урала к Каспию и нефтяным районам Казахстана, Орск-Кандагач, связавшая Гурьев со Средней Азией, а также важнейшая магистраль Акмолинск – Карталы, соединившая карагандинский угольный бассейн с промышленными центрами Урала. И все же пропускная способность железных дорог, связывавших Среднюю Азию и Казахстан с европейской частью страны, была по-прежнему недостаточной (эту проблему удалось окончательно решить лишь после войны).

Основной объем перевозок из Средней Азии и Казахстана приходился не на готовую продукцию, а на сырье. В годы войны эти республики стали главной минерально-сырьевой базой советской промышленности. В 1941-42 гг. на оккупированной территории или в прифронтовой полосе оказались месторождения железной руды в Кривом Роге и Керчи, ртутные - в Никитовке, бокситовые - в Тихвине, никелевые - на Кольском полуострове. Вместо временно утраченных месторождений на Западе страны в  годы войны были разведаны и введены в эксплуатацию новые. Значительная их часть пришлась на Среднюю Азию и Казахстан. В Хайдаркане (Киргизия) начали разрабатываться месторождения ртути, в Восточном Коунраде (Казахстан) – вольфрама, в Таджикистане – свинца, в Узбекистане – золота и урана. Кстати, во многом благодаря успешной геологоразведке и вводу в эксплуатацию среднеазиатских месторождений полезных ископаемых, СССР в послевоенные годы смог добиться полного самообеспечения всеми видами минерального сырья.

Очевидно, ввод в строй новых рудников, предприятий по первичной переработке добытого там сырья, равно как и восстановление эвакуированных предприятий, потребовали развития энергетической базы. За годы войны добыча угля в регионе (главным образом, в Казахстане) увеличилась с 8,7 млн. тонн в 1940 г. до 12,0 млн. в 1943 г. Что касается электроэнергии, то ее выработка только в Ташкентской энергосистеме составила 1728 млн. кВт/ч против 210 млн. в 1940 г.

Всего же объем промышленного производства в Казахстане и Средней Азии увеличился в денежном исчислении с 4,8 млрд. рублей в 1940 году до 6,6 млрд. в 1943 г.  

В годы войны на Среднюю Азию пришелся основной поток гуманитарной, говоря современным языком, эвакуации. Научные институты, музеи, театры, киностудии в организованном порядке переводились на юг, где, как и промышленные предприятия, в самые сжатые сроки возобновляли свою деятельность. В Алма-Ате, например, было развернуто кинопроизводство студии «Мосфильм». Туда же был эвакуирован и Московский авиационный институт, ученые которого продолжали разработку новых видов авиатехники. Например, экспериментальный двухвинтовой вертолет «Омега» впервые поднялся в воздух в 1943 году в казахских степях.

А в Туркмению в 1942 году были эвакуированы подразделения Госбанка из южнорусских областей, причем во многих случаях мешки с деньгами приходилось грузить на машины и на подводы под обстрелом противника. (Согласно имеющимся документам, случаев воровства при этом не зафиксировано).

Больше всего эвакуированных – около 1 млн. человек – нашли свой приют в тогдашней Узбекской ССР. «В те жестокие годы в Узбекистане и других республиках Средней Азии можно было встретить людей едва ли не всех национальностей нашей страны. На одном заводе или на одной съемочной площадке вместе работали русские и белорусы, молдаване и украинцы, поляки и узбеки, литовцы и греки, курды и болгары. А сколько детей-сирот из захваченных немцами республик обрели своих новых родителей в Средней Азии! В Узбекистане, например, и без того многодетные семьи, и они усыновляли, удочеряли русских, белорусских, украинских, молдавских, греческих сирот, давали приют беженцам, делились с ними последним куском хлеба, сахара, последней пиалой плова или молока», - писала в своих воспоминаниях Анна Ахматова, которая в годы войны, как и многие другие литераторы (среди них: Алексей Толстой, Корней Чуковский, Всеволод Иванов), оказалась в эвакуации в Ташкенте.

Многих детей, прежде всего, воспитанников детских домов, интернатов и т.п., эвакуировали «централизованным порядком». Из Ростовской области и Ставрополья вывезли 30 детских домов (детей вместе с персоналом). Находили свой приют у жителей Средней Азии и те, кто остался без родителей уже в ходе военных действий. Так, семья ташкентского кузнеца Шамухамедова усыновила 14 детей разных национальностей. И таких случаев было огромное количество. Уже после войны в Ташкенте (по другим сведениям в Душанбе, тогда Сталинабаде) планировалось установить монумент «Мать Азии», призванный увековечить самоотверженность и бескорыстие многих азиатских женщин. К сожалению, в середине 50-х годов эту идею «забыли».

Так или иначе, «великое переселение» времен войны остается одним из самых значительных явлений 1940-х годов (даже на общем колоссальном фоне Великой Отечественной войны). Причем явлением не только техническим и экономическим, но культурным и социальным. Это одна из тех нитей, которая связывает историю многих семей со Средней Азией (да и вообще формирует коллективную народную память). И об этом, как и о других превратностях истории, стоит помнить, встречая сейчас выходцев из государств Средней Азии на улицах наших городов.