Ученый муж на час

В прошлом году в Россию удалось на время вернуть 109 ученых-эмигрантов. Newsweek выяснил, кто эти отважные люди

Четыре года назад живущий в Италии химик Александр Дикий решил напомнить Владимиру Путину о российских ученых, работающих за рубежом. Дикий и его жена Елена написали письмо в администрацию президента. Они предложили создать специальный фонд, который поддерживал бы ученых-эмигрантов, желающих поделиться опытом и наладить сотрудничество с российскими коллегами. «Поблагодарили, - вспоминает Дикий. - Сказали, что обязательно рассмотрят это предложение». Больше писем из администрации химик не получал. «Не мы покупали этим ученым билеты - не нам оплачивать им обратную дорогу», - говорил Newsweek высокопоставленный собеседник в Министерстве образования и науки.

Не так давно чиновники начали рассуждать по-другому. В прошлом году Минобрнауки запустило проект по привлечению эмигрантов к научной работе в России. В министерстве не ждали, что ученые вернутся навсегда. Условия были мягче - исследователи должны были провести на родине всего несколько месяцев, занимаясь наукой. В феврале были подведены промежуточные итоги этой программы: в 2009 году Россию посетили 109 ученых. До этого они прошли конкурс и получили гранты на общую сумму в 200 млн рублей.

В этом году они опять приедут в Россию. «Эта инициатива как две капли воды напоминает то, что мы предлагали в письме», - говорит Александр Дикий, ставший одним из участников этого эксперимента. В Минобрнауки сочли его итоги удачными и собираются провести еще три подобных тендера. Newsweek изучил списки первопроходцев и выяснил, что за люди отважились, хоть и ненадолго, вернуться в российскую науку.

СЕРЕДНЯКИ

На прошлой неделе журнал Nature вспомнил о России и посвятил ей статью с довольно простой мыслью: положение российской науки продолжает ухудшаться, поэтому надо что-то срочно делать. Редакция подтверждала свою точку зрения статистикой компании Thomson Reuters. По количеству опубликованных в период с 2004 по 2008 годы научных работ Россия отстала не только от Китая, но и от Индии.

То, что дела плохи, понимают и в Минобрнауки. «В стране ощущается нехватка исследовательских проектов. Поэтому мы решили привлечь наших соотечественников из-за рубежа», - говорит директор департамента стратегии и перспективных проектов министерства Сергей Иванец. Призыв был услышан - на 109 грантов поступило 308 заявок. Принять участие в проекте пожелали исследователи из Америки, Европы, Израиля и даже с островов Фиджи. Среди победителей конкурса больше всего оказалось физиков. На втором месте химики, за ними биологи.

В конце 2008 года Newsweek составил рейтинг наиболее авторитетных российских исследователей, работающих за рубежом. Большинство попавших в него специалистов прямо сказали, что возвращаться в Россию не собираются и даже временно работать там не станут. С тех пор они не передумали: в списке победителей конкурса Минобрнауки этих громких имен нет. «Выделенная сумма, разумеется, не привлекла бы ученых нобелевского уровня, - рассуждает Сергей Иванец. - Но такой задачи перед нами и не стояло».

Для оценки деятельности ученых чаще всего используются показатели цитируемости - того, как часто на работы исследователей ссылаются в своих статьях их коллеги. Newsweek обратился за этими сведениями в базу данных ISI Web of Knowledge. Она содержит информацию о цитируемости всех ученых, когда-либо публиковавших статьи в международно признанных журналах. Нас интересовали показатели приглашенных в Россию специалистов за период с 2005 по 2010 годы. Статьи 31% исследователей из списка Минобрнауки за это время не были процитированы ни разу. В показателях остальных - очень большой разброс. Среди них есть как совсем малоизвестные специалисты, так и вполне признанные за рубежом ученые.

В среднем уровень обладателей грантов все же довольно скромный. «В списке биологов представлены российские исследователи не первого и даже не второго эшелона», - утверждает сотрудник Института биологии гена РАН Константин Северинов. Он один из немногих вернувшихся на родину ученых. Сейчас Северинов заведует сразу тремя лабораториями - двумя в России и одной в США. «У нас таких исследователей и своих предостаточно, - отзывается о среднем уровне приглашенных химиков заведующий лабораторией одного из академических НИИ. - Непонятно, зачем еще с Запада звать?» Раньше собеседник сам работал за рубежом. Своего имени он попросил не называть - вполне возможно, что ему придется работать с кем-то из получивших гранты.

Северинов говорит, что уровень этих ученых в целом соответствует общероссийскому. «Но это совсем не значит, что такие программы не нужны, - считает он. - Без них будет еще хуже». У тех, кто решил на время вернуться, есть опыт работы по зарубежным стандартам. Многим российским исследователям будет чему у них научиться.

ЦЕНОВАЯ ПОЛИТИКА

В Минобрнауки тоже признают, что средний показатель цитируемости обладателей грантов невысок. Впрочем, чиновники и не обращали на него особого внимания. «Наши эксперты анализировали конкретные проекты, - объясняет Сергей Иванец. - Интересную заявку вполне мог предложить человек с невысоким показателем цитируемости». К системе отбора заявок у некоторых ученых есть претензии.

«Наш проект получил самый высокий из возможных баллов за качество. Но при этом комиссия выставляла еще и дополнительные оценки - тем, кто сбивал цену и запрашивал меньшие суммы гранта», - рассказывает физик из Упсальского университета Михаил Либерман.

Либерман указал в заявке максимально возможную сумму. В итоге он все-таки выиграл, но такое соревнование ему очень не понравилось. «Представьте себе ситуацию: Резерфорд должен вот-вот получить от Лондонского Королевского общества грант на свои знаменитые исследования по теории атома, - негодует Либерман. - На это, естественно, нужны очень большие деньги, и ему их не дают. Просто потому, что кто-то еще написал абсурдную заявку и пообещал сделать все то же самое, но в десять раз дешевле».

Максимальная сумма, на которую могли претендовать ученые в рамках проекта, - 4 млн рублей. Деньги будут выплачиваться частями в течение двух лет. Грант к тому же нужно разделить с принимающей гостя лабораторией - эмигранты пишут заявки вместе с российскими коллегами. По меркам современной науки это не очень большие деньги. Но кое-что на них можно сделать, говорит химик Артем Оганов. «Я участвую в совместной исследовательской программе с китайскими учеными, - рассказывает он. - Там суммы еще меньше. А вообще на науку в принципе не бывает достаточно средств».

Оганов - еще один победитель конкурса Минобрнауки. У него один из самых высоких показателей цитируемости в этом списке. Он работает в Университете штата Нью-Йорк и занимается теоретическим предсказанием структуры кристаллов. С помощью математических моделей ученый описывает возможные варианты строения минералов, исходя только из их химического состава. Время от времени Оганов приезжает в Москву - читать лекции в МГУ. Теперь он занимается в России и научной работой. В рамках гранта химик сотрудничает с Новосибирским государственным университетом.

Другой ученый из списка с хорошим показателем цитируемости - завлабораторией экспериментальной физики в немецком Технологическом институте Карлсруэ Алексей Устинов. Он получил грант на совместную работу с Институтом физики твердого тела РАН. Устинов и его коллеги работают над наноструктурами, которые можно будет использовать для создания квантовых компьютеров. «В России мы делаем опытные образцы, а в Германии проводим их испытания, - рассказывает Устинов. - Это в высшей степени полезное сотрудничество».

НАГРОМОЖДЕНИЕ БЮРОКРАТИЧЕСКОГО БРЕДА

Большинство ученых из списка уже вернулись домой. В этом году им предстоит еще один визит в Россию, после чего проект будет завершен. О переезде навсегда они не думают. Да им никто это и не предлагает. «Такие вещи с нами не обсуждались», - говорит физик Алексей Виноградов. Большую часть времени он создает новые титановые сплавы в Университете Осаки в Японии, а в России сотрудничает с Уфимским государственным университетом. «Кто-то из российских высокопоставленных чиновников несколько лет назад заявил, что на Запад в свое время уехали одни посредственности, - вспоминает Виноградов. - Ну, значит, и волноваться нечего, в стране теперь полный порядок!» «Некоторые здесь считают нас чуть ли не предателями, - с обидой говорит еще один обладатель гранта - сотрудник Национального института стандартов и технологий в Боулдере Ильмутдин Абдулагатов. - Мол, в трудное время уехали, а сейчас хотят вернуться, потому что в стране появились деньги».

Ученых раздражает еще одна вещь. «Мы только подписали контракт и еще даже не получили денег, но нам уже сказали, что через неделю нужно предоставить отчет на пятидесяти страницах, - говорит Артем Оганов. - Это полный абсурд!» «Идиотская, кретинская отчетность», - негодует профессор Университета Иллинойса Сергей Данилов. «Нагромождение бюрократического бреда, не имеющего отношения к исследовательской деятельности», - вторит коллегам Алексей Устинов.

Другая причина для недовольства - научная работа в России оказалась дорогим удовольствием. Например, большинство приборов и реактивов обходятся в копеечку, потому что их приходится ввозить из-за рубежа. По оценке физика Владимира Янькова, генерального директора компании Nano-Optic Devices, на новую разработку в России уходит вдвое больше денег, чем в Америке. В США его фирма занимается созданием лазерной техники. В свое время он основал дочернюю компанию и в России. Теперь, получив грант, он пытается работать еще и как исследователь.

В Минобрнауки считают, что программа получилась удачная, и планируют провести еще три подобных конкурса. Кроме этого, у чиновников есть еще один проект. В прошлом ноябре правительство решило выделить в ближайшие три года дополнительные 90 млрд рублей на поддержку ведущих университетов страны. 12 млрд из этих денег планируется потратить на новую программу привлечения ученых из-за рубежа.

У заведующей сектором Института мировой экономики и международных отношений Ирины Дежиной к таким инициативам сугубо научный подход. Она предлагает рассматривать эти программы как своеобразный эксперимент - вне зависимости от результата. «В России нет четко проработанной политики по отношению к научной диаспоре за рубежом, - говорит Дежина. - А раз так - очень полезно посмотреть на то, что из себя представляют все эти готовые к сотрудничеству люди».