Вторая волна репатриации

Проблемы амнистии вышли в публичную плоскость в начале октября, когда на специальном совещании на эту тему премьер-министр Дмитрий Медведев признал, что процесс декларирования идет медленно, и поручил ведомствам готовить предложения по ускорению процесса.

Недавно замминистра финансов Сергей Шаталов сообщил, что «процесс не очень востребован российскими налогоплательщиками» (по неофициальным оценкам, речь идет о нескольких сотнях деклараций).

Напомним, принятым в мае законом «О добровольном декларировании» всем желающим в срок до 31 декабря 2015 года предложено подавать налоговикам спец декларацию с информацией об имуществе (земля и другая недвижимость, транспорт, ценные бумаги, доли в бизнесе), о контролируемых иностранных компаниях и счетах в зарубежных банках.

Декларантам обещаны режим налоговой тайны и освобождение от ответственности всех видов.

В письме Антона Силуанова Игорю Шувалову указывается, что проблемы амнистии «связаны с невозможностью прогнозирования потенциальными декларантами будущей правоприменительной практики государственных органов». Поэтому, по мнению Минфина, необходимы разъяснения закона, обязательные для применения чиновниками.

В частности, сейчас закон обещает декларантам защиту от преследования вне зависимости от того, станут ли они возвращать в РФ движимое имущество (прежде всего речь идет об акциях).

Но эта норма не будет применяться, если имущество находится в государстве из списка FATF или в стране, уклоняющейся от обмена налоговой информацией.

Эта конструкция вызывает вопросы, самокритично признает ее автор Минфин.

В частности, непонятно, что имеется в виду под репатриацией: физическое перемещение акций, выпущенных офшорной компанией, их перевод на хранение у российского регистратора или признание такой организации налоговым резидентом РФ.

Кроме того, Минфину непонятно, какой из трех списков FATF использовать.

Не существует и легального списка несотрудничающих государств — госорган, в компетенцию которого входит публикация такого списка, не утвержден.

Наконец, в законе не указан срок, в который нужно репатриировать в РФ задекларированное имущество.

В связи с этим Минфин предлагает официально разъяснить, что следует ориентироваться на черный, самый короткий список FATF (Иран, КНДР), а под несотрудничающими странами понимать государства, с которыми у РФ нет соглашений об избежании двойного налогообложения (это, поясним, «дикие» офшоры вроде Британских Виргинских островов), а также страны, не ратифицировавшие Конвенцию о взаимной помощи по налоговым делам. При этом под репатриацию имущества Минфин предлагает подвести только денежные средства, а не ценные бумаги и прочее имущество — то есть требование возврата может распространиться лишь на остатки на счетах.

Кроме публикации разъяснений Минфин предлагает внести поправки и в сам закон об амнистии.

Одна из них должна убрать коллизию между этим документом и законом 115-ФЗ о противодействии отмыванию.

Дело в том, что акт об амнистии разрешает декларировать зарубежные счета не только их номинальным, но и бенефициарным владельцам, определенным в соответствии с законом об отмывании, однако последний не распространяется на иностранные банки.

Еще одна поправка расширяет перечень активов — за счет строящейся недвижимости, кредитов, прав на объекты интеллектуальной собственности.

Также предлагается дать возможность декларировать имущество, уже не принадлежащее физлицу.

Наконец, предложено дать возможность иным, кроме декларанта, лицам получать у налоговиков «сведения и документы в отношении себя и в целях получения гарантий».

 Речь идет о ситуации, когда декларант помимо себя указывает в декларации и иных лиц.

«Хорошие правки», — говорит партнер PwC Екатерина Лазорина.

Важными, по ее словам, являются предложение о расширении перечня имущества, подпадающего под госгарантии, а также уточнение порядка репатриации имущества, особенно в отношении акций иностранных компаний.

Вместе с тем амнистия была бы более востребованной, если бы под нее попадали также активы, принадлежащие структурам и организациям, которые контролируются физическими лицами (например, портфельные вложения, денежные средства).

«Кроме того, по-прежнему остается непонятным, подпадает ли история возникновения актива под государственные гарантии», — говорит Екатерина Лазорина.

Партнер EY Алексей Нестеренко выделяет предложение о возможности декларировать имущество, уже не принадлежащее физлицу.

Из остающихся проблем он отметил неопределенность относительно периодов, на которые распространяются гарантии: закон не дает однозначного ответа, подпадают ли под гарантии операции, совершенные в 2014 году.

Руководитель юридического департамента АКГ «МЭФ-Аудит» Иван Чемичев отмечает полезность уточнения по части офшорных списков, но говорит, что его смущает то, что часть неясных моментов Минфин пытается закрыть разъяснениями, а не законом.

Глава аналитического департамента «Пепеляев групп» Вадим Зарипов, впрочем, замечает, что механизм разъяснений может помочь — при этом в законе должна быть норма, что толкования, ухудшающие положение лица по сравнению с данными ранее разъяснениями, правовой силы не имеют и негативных последствий для участников не влекут.

В целом эксперты отмечают, что минфиновские поправки не в силах решить главной проблемы амнистии — недоверия обещаниям государства.

«У потенциальных участников есть и опасение, что, задекларировав активы, они попадут на карандаш силовикам.

Это, к сожалению, системная проблема, и спецмерами она не решается», — говорит Вадим Зарипов.

Вадим Вислогузов