Без 7 ноября нет смысла праздновать 4-е.

Уважаемые читатели могли заметить, что в этом году Россия официально отметила два ноябрьских праздника: День народного единства и 7 ноября. Вот только 7 ноября мы отмечаем теперь не годовщину свержения Временного правительства и пролетарской революции, а годовщину парада 1941 года. Таким образом праздник из категории государственных, а затем отменённых, перешёл в разряд военно-исторических памятных дат.

Можно было бы сказать – пусть, хорошо, что хоть так. Однако именно недавно учреждённый День народного единства, так сказать, мешает.

Воцарение Романовых более 400 лет назад – это не только история одной дворянской семьи, которая, выражаясь современным языком, пришла к успеху. Изгнание оккупантов из Москвы стало возможным благодаря объединению усилий двух сословий – отсюда и единство. К сожалению, спустя 300 лет от него не осталось и следа.

Национальная олигархия успешно состязалась с международной в любви к России, точнее – к её богатствам. Пожалуй, только неподходящая эпоха и соперничество в России капиталов ведущих держав помешали возникновению тут очередной Ост-Индской компании со всеми её прелестями.

Немногочисленные, но уже осознавшие себя классом рабочие готовились отстаивать свои интересы. И для них в этом нелёгком деле национальная принадлежность капитала не имела значения (пожалуй, единственный случай, когда это утверждение справедливо). А государственная власть была ровно таким же противником, как и капитал.

Государственная власть явно застряла между сословным и классовым обществом, попав в пагубную зависимость от олигархии и не имея кроме неё союзников. Хотя называть это союзом можно с большой натяжкой.

А 85% населения хотели только одного: земли. Которая, по их глубокому убеждению, была Божья. А значит — общая для всех, кто в поте лица добывает хлеб свой. Пришвин вполне полюбовно разделил с мужичками землю и инвентарь. Мужички решили: раз барин сам пашет, нельзя всё отбирать.

Вы где-то здесь видите единство?

Как ни парадоксально, но именно Красный Проект вернул России единство, которое она, казалось, утратила давно и навсегда. Однако за всё нужно платить. Россия заплатила Смутным временем Гражданской войны и интервенции. На этот раз – не только поляков.

Были, конечно и недовольные – так они и в 17 веке были. Тогда тоже не все решились (или не захотели) признать новую власть и своё поражение. Уехали в польском обозе “хрустеть французской булкой”. Единство ведь и не предполагало стопроцентного довольства и благолепия. Единство – это союз с другим, даже чужим, перед лицом внешней угрозы. Новый государственный принцип, упакованный гораздо позже в формулу “Православие, самодержавие, народность” (когда собственно жизненной силы в этой формуле уже практически не осталось). Три года войны с Германией и Австро-Венгрией забрали последнее, защищать самодержавие зимой 1917 года было уже некому. И если хочется непременно искать виноватых, то в народе это следует делать в последнюю очередь. Это не народ принёс Николаю текст отречения, и не народ перестал поминать царскую семью во время богослужений уже в начале марта 1917 года.

Тот факт, что это единство снова возникло всего через 25 лет (на самом деле раньше, однако судить о таком всегда лучше по кризисным моментам истории) можно конечно же отнести к категории Божьих чудес. Однако учитывая в целом атеистический характер ВКП (б), правильнее будет решить, что именно советской власти удалось восстановить то, что утратили Романовы.

Народное единство, помимо социального, имеет ещё и исторический аспект – оно отрицает дискретность истории. В этом смысле ополчение Минина тождественно московскому ополчению 1941 года, а полки Пожарского – дальневосточным и среднеазиатским дивизиям. Без 7 ноября 1917 года не было бы парада 7 ноября 1941 года и выигранного сражения за Москву. Без 7 ноября нет смысла праздновать 4-е.