Русская религиозная философия. В.С. Соловьёв

О русской "религиозной философии" конца 19 начала 20 вв. публикаций много. Одни говорят об этом периоде как о Ренессансе, Возрождении. (Не ясно, правда, возрождении чего?) Другие утверждают, что это был кризис накануне гибели Империи,  царизм и Церковь катастрофически теряли авторитет. Если в Западной Европе XIV—XVI вв. Ренессанс известен как возрождение античной культуры, гигантский взлёт, освобождение философии и науки от статуса служанки религии, то в России как раз наоборот, занялись богословскими «исканиями». 

Само понятие «религиозная философия» противоречиво: философия предполагает свободу мысли, она может ставить под сомнение любое положение, которое недостаточно обосновано, для неё нет непререкаемых авторитетов. Для религиозного же человека существуют положения, в которых он в принципе не может усомниться, не перестав быть верующим. Не случайно практически все философствующие на религиозные темы не так как надо церковному начальству во все века обвинялись Церковью в той или иной ереси. Они подвергались гонениям, как и все верующие не так как надо и все неверующие (в т.ч. и малограмотные безбожники, и образованные атеисты),  все инаковерующие,   неверные. Все они считаются врагами божьими. Именно божьими! В полном соответствии с библейским призывом возлюбить врагов своих, подставить вторую щёку, а вот решение кто именно является врагом божиим предоставить церковникам. Удобная позиция для воспитания послушания! 

Это касается и Соловьёва, философа, литератора и публициста, которого РПЦ обвинила в экуменизме, склонности к унии с католиками и потестантами. Мечтал Соловьёв и о будущем теократическом государства. (см. его труды «История и будущность теократии»,  «Чтения о Богочеловечестве»)  Хотя главным делом он считал приспособление именно православия к практике жизни. Не случайно его работы имеют такие названия: «Духовные основы жизни», «Оправдание добра», «Смысл любви». Все они многословны и полны морализаторства. 

Соловьев Владимир Сергеевич (1853–1900) был сыном видного историка С.М. Соловьёва, а по линии матери, как он сам утверждал – родственником бродячего украинского философа Григория Сковороды. Этим родством Соловьёв очень гордился, считая, что «унаследовал от него духовность». В 1869  юный Володя поступил на историко-филологический факультет московского университета. Не понравилось,  перевёлся на физико-математический факультет. Провалил экзамены на втором курсе и вообще разочаровался в науках. В письмах к своей двоюродной сестре Кате Романовой, в которую был безнадежно влюблён, стал писать о том, что познание наук - занятие пустое и призрачное, наука не может быть целью жизни, истинная цель - нравственная или религиозная. Но потом всё же сдал экзамены экстерном за курс того же историко-филологического факультета.  В диссертации «Критика отвлеченных начал», направленной против тогдашнего позитивизма, Соловьёв утверждал, что западноевропейская философия находится в кризисе, поскольку в ней преобладает рассудочное мышление, чувственное отделено от логического, (в чём он как раз ошибался),  наука «погрязла в эмпиризме». И что же он предлагает? Он пишет: 

«Сущность истины» как «абсолютное всеначало» не постигается опытом или разумом, не даётся ни ощущением, ни логикой. …Мир фактов и явлений есть, но это всё лишь условное бытие, за которым стоит безусловное, абсолютное, которое и следует познавать. Абсолют есть предмет познания».  Имеет ли смысл подобное метафизическое утверждение? Есть ли способы его опровержения (фальсификации) или, не худой конец, хоть  подтверждения(верификации)? Нет ни того ни другого.

 Как же к «абсолюту» подступиться, если мы имеем дело только с «условным бытием»? Ответ мыслителя таков: с помощью универсального синтеза философии, науки и религии, создания «свободной теософии», достижения нравственного совершенства, тройственного акта «веры, воображения и творчества». Что это значит?? Ведь по его же словам «сущность истины» - «непостигаемое всеначало». Бессмысленные слова пошли по кругу… О непостижимом всеначале ничего нельзя сказать поскольку оно непостижимо, не так ли? 

Впрочем, такую позицию можно понять (но не оправдать) если принять во внимание тот факт, что Соловьёв принял платоновское представление об одновременной причастности человека к двум мирам - миру умопостигаемого бытия абсолютов и миру чувственно воспринимаемых земных вещей и пытался совместить три идеи: идею внутренней духовности человека, идею абсолютного всеединства («Смысл мира есть внутреннее единство каждого со всем») и идею богочеловечества. Добро или Благо для него, как и для Платона – это божественное начало, поэтому свой главный труд Соловьёв и назвал «Оправдание добра». Принять я подобной философии не могу и возвращаться к Платону не собираюсь. 

Правда, Соловьев дополняет концепцию платоновской теории познания как “воспоминания” психологическими основаниями: «Непрерывное возникание и исчезание есть время, и мы должны признать время условием всякого психического бывания, а следовательно и мышления с его психической стороны... логическое мышление как таковое обусловлено тем относительным упразднением времени, которое называется памятью, или воспоминанием». 

Соловьёв пытался создать «философию положительного всеединства», которая объединила бы православных, католиков и протестантов в конечной и совершенной стадии Богочеловечества. Стремление к объединению этих христианских конфессий называется экуменизмом и для православной Церкви был неприемлем. Соловьёва обвинили в ереси. 

Впрочем,  даже профессора православных духовных академий (в отличие от некоторых современных энергичных религиозных неофитов) отвергали поглощение философии богословием, «синтез» философии и религии они признавали принципиально неосуществимым, справедливо называя попытки Соловьева «смешением разнородного».

По Соловьёву мир в своем развитии проходит три этапа: 

1. Космогонический, превращающий хаос в космос, готовый принять человека. 

2. Исторический, преобразующий и одухотворяющий бытие через человека. 

3. Богочеловеческий, завершающийся Царством Божиим, в центре которого стоит личность Христа и победа любви над смертью, ибо Бог есть любовь. 

В трактате «Оправдание добра» Соловьёв ставит задачу нравственного совершенствования человека, где идеал совершенства – Христос. Когда люди приблизятся к Богу тогда и возникнет Богочеловечество. Но для этого нужны добродетели богословские: вера, надежда, любовь. И добродетели философские: воздержанность, мужество, мудрость, справедливость. А также великодушие, бескорыстие, щедрость, терпеливость, правдивость. Все лучшие качества!  Он справедливо критиковал утопическую идею Льва Толстого о непротивлении злу силою 

Соловьёв считал, что «философия в смысле отвлечённого, исключительно теоретического познания окончила своё развитие» и человечество может преобразиться только благодаря «Истине во Христе»,преодолев «грубое невежество масс» и «духовное опустошение высших классов». 

Рассуждая о Софии Соловьёв размышлял о заимствованной у неоплатоников высшей организующей мироздание божественной мудрости, о некоей сакральной женственности – Софии, как связующем звене между Творцом и творением. Он декларирует святость женственности так: «Плотское условие размножения человека есть зло; в нем выражается перевес бессмысленности материального процесса над самообладанием духа, это есть дело противное достоинству человека, гибель человеческой любви и жизни». Такая позиция была созвучна догматам христианства о греховности плоти и сыграла неприглядную роль в личной жизни некоторых известных людей, находившихся под влиянием Соловьёва. Так, поэт Александр Блок полюбил дочь Д.И. Менделеева Любовь Дмитриевну. Перед женитьбой он сказал ей, что они должны отказаться от физической близости «во имя святой Софии и Вечной Женственности». Люба страдала, вынуждена была искать радости на стороне, в конце концов, родила. А много позже писала, что «жила среди ненормальных людей». (Блок и сам жил двойной жизнью, романтично и возвышенно писал о «Прекрасной Даме» и пользовался услугами проституток). Но это лирическое отступление. 

Было бы несправедливо недооценивать вклад  Соловьёва в российскую культуру. Он возглавлял философский отдел издательства знаменитого словаря Брокгауза и Эфрона и написал для него целый ряд глубоких и содержательных статей. (Отдельно издан "Философский словарь. Владимира Соловьёва"., -"Феникс", Ростов-на-Дону, 1997) . 

Он справедливо утверждал, что: 

«Философия религии одинаково необходима для всех мыслящих людей - как верующих, так и неверующих, ибо если первые должны знать во что они верят, то вторые, конечно, должны знать, что они отрицают».   (Подчеркиваю: философия религии, а не религиозная философия!) 

«Тот народ, как и тот человек, который внутренне не совершенствуется, не может совершать истинно славных дел» 

Любопытно, что в стихотворение "Панмонголизм" (1894) он рисует гибель старой России по аналогии с падением Западной Римской империи и Византии везультате внутреннего разложения и вторжения иных народов. Первый Рим был сокрушен варварами, второй Рим — османами, а третий Рим, по мнению Соловьёва, падёт под ударами представителей желтой расы. Вот его стихи: 

От вод малайских до Алтая  / Вожди с восточных островов 

У стен поникшего Китая  / Собрали тьмы своих полков. 

Как саранча неисчислимы /  И ненасытны, как она, 

Нездешней силою хранимы, / Идут на север племена. 

О Русь! Забудь былую славу: / Орел двуглавый сокрушен, 

И желтым детям на забаву / Даны клочки твоих знамен. 

Смириться в трепете и страхе, / Кто мог завет любви забыть… 

И третий Рим лежит во прахе,/  А уж четвертому не быть. 

       Нельзя не признать влияния Соловьёва на многих русских мыслителей. В 1880-е годы он разоблачал «внутреннее противоречие между истинным патриотизмом, желающим, чтобы Россия была как можно лучше, и фальшивыми притязаниями национализма, утверждающего, что она и так всех лучше».  Принципы его философских воззрений (метафизика личности, софиология, эсхатология) послужили основой для размышлений С.Н. Трубецкого, С.Н. Булгакова, Н.А. Бердяева, С.Л. Франка, В.Н. Эрна, П.А. Флоренского и многих других.