Флюиды

Варвара неспешно собирала Любочку. На улице стояли морозы. Не так завяжешь шарфик и ага - простуда. Любочка, как истинная сибирячка, уже пожившая и бывалая, не сопротивлялась и не капризничала, она терпеливо сносила все эти подтягивания хлопчатобумажных колготок, заправливание в них маек, чтоб не дай Бог не оголилась и не застудилась спина, и прочие манипуляции.

Пока Варвара одевала Любочку, к ней вышла воспитательница вечерней смены. Воспитательница, Татьяна Ивановна, была полной дамой лет около сорока. Как и многие другие работницы детского сада, она была одинокой и романтичной. Сегодня она была одета в зелёную, оттенка ближе к бирюзовому, прямую немнущуюся синтетическую юбку и в белую блузку с белым же бантом на пышной груди. На полной руке Татьяны Ивановны сияли маленькие золотые часики, такие как любила носить свекровь Варвары. Эти часики что-то символизировали для многих сибирских женщин. Они, и еще туфельки на шпильках, были модными во времена юности матери и свекрови Варвары и совершенно недоступными для подавляющего большинства женщин того времени. Они взрослели, выходили замуж, обзаводились детьми и даже внуками и продолжали мечтать о когда-то модных вещицах. В конце-концов, многие из них уже могли себе позволить купить часики и покупали их. Туфли на шпильках покупать было уже поздновато.

Татьяна Ивановна была ближе возрастом к Варваре, но почему-то тоже любила золотые часики. Варваре любовь к часикам была не понятна, тем паче у неё на руке все часы останавливались, и только одни часы у неё долго держались, китайские, носимые на груди на ленточке. Сделаны они были неуклюже и показывали очень странные цифры, в том смысле, что они показывали цифры часов только до десяти. То есть, например, в пять часов вечера все электронные часы показывали 17:00, а её китайские - 5:00. Зато шли они удивительно. В них была какая-то батарейка, которая никогда не кончалась. Проблема была только в том, что Варвара забыла, куда их положила года два назад.

Воспитательница прошла к окну в узкой раздевалке, и стала смотреть через стекло на снег.

Зарплата у воспитательниц была очень маленькая. Конечно, они часто питались сами в детском саду и, возможно, что-то прихватывали с кухни домой, но это всё не меняло дела, они, в основном, были очень не богаты и то, что воспитательницы при этом продолжали хорошо выглядеть и достойно себя вести, очень нравилось Варваре. Они даже не жаловались на бедность и тяжёлую жизнь. Варваре нравилось это стоическое сохранение чувства собственного достоинства в простых сибирских женщинах. Она их любила. На них стояла жизнь. Они, эти стоические женщины, были воспитателями, учителями, бухгалтерами и главами семей. В отличие от мужчин, они принимали важные решения, несли ответственность, жили, сохраняя чувство собственнного достоинства, не скулили и не завидовали.

Татьяна Ивановна повернулась лицом к Варваре и Любочке и спросила, поправляя свои светлые, безыскусно подстриженные с намёком на стрижку «каре», волосы: «Варя, а вы верите во флюиды?»

Варвара, вся вспотевшая от сборов и попыток убедить Любочку в том, что им надо бы сходить в овощехранилище, немножко опешила. У неё, если честно сказать, прямо рот открылся от удивления. «Во что?» - переспросила она не очень вежливо.

«Ну вот... во флюиды!» - повторила воспитательница, немного прикрыв верхними веками зрачки и произнеся на томном выдохе вытянутыми в трубочку губами звук "ю" .

«Понимаете, так бывает иногда странно... Вот вы входите в комнату, а там допустим стоит один человек, но вы ещё до входа в эту комнату шли, и не зная, что там стоит этот человек, уже понимали каким-то образом, что он там есть!»

Варвара ещё больше удивилась. Фраза Татьяны Ивановны была хотя и очень витиевата, но в целом доступна для понимания. Однако в голове Варвары в это момент уже существовал некоторый завал. Там, в завале, лежали мысли об овощехранилище, где надо было набрать картошки. Там были, также, мысли о том, что надо по дороге домой зайти в магазин и купить хлеба. Там, кроме того, были мысли о том, как бы исхитриться, чтобы Любочка не вспотела в магазине, а потом не замёрзла на улице по дороге домой. Там были уроки старшей дочери. Там была беспокойная мысль об ужине и ещё разные мысли о работе, на которой предстояло делать большую декорацию самолёта Антуана Де Сент Экзюпери для театральной постановки по его произведению. Но мысль о флюидах, там совершенно отсутствовала.

Варвара напрягла свою фантазию и промямлила что-то вроде, что  она про флюиды знает и да, вполне может быть, что они существуют.

«А знаете Варвара, я теперь во многое верю! - как-то по детски вскрикнула Татьяна Ивановна. - Я верю во флюиды, в ауру, в то, что мысли материальны и во многое другое!»

С этими словами, помолодевшая на какое-то количество лет и покрасневшая лицом, воспитательница упорхнула назад в группу.

Варвара спросила Любочку: «Ну? Как сегодня день прошёл? Что ели?»

Любочка ответила ворчливо: «Ели, ели. Всю  плешь проели..."

Это была фраза из мультфильма и Варвара не обиделась на Любочку. Она только усмехнулась, и взяв дочь за руку, поплелась с нею вниз. Они взяли санки под лестницей на первом этаже детского сада и Любочка шмякнулась в них, неуклюжая в своей неловкой шубе и валенках. Варвара закрыла ей рот шарфиком, под который положила чистый платок, чтобы шерсть не кололась, после чего они повлеклись в сторону овощехранилища. На улице как всегда было морозно и снег скрипел под ногами Варвары. Фонари проливали на снежные заносы свой жёлтый свет. Дорога была посыпана желтоватым песком и звёзды уже повыбежали на тёмное небо и перемигивались друг с другом.

В овощехранилище было страшно. Само по себе оно было огромным бетонным залом под землёй, куда вели бетонные же ступени. Зал был поделён на сотни маленьких ячеек.  Каждая ячейка была чем-то вроде комнатки - кладовки с углом для ссыпания картошки и полками для солений и овощных заготовок с вареньем. Крысы шныряли иногда по запутанным коридорам овощехранилища, и Любочка не любила, вернее боялась, туда ходить. Тем не менее, посещения эти были неизбежны, а с Любочкой, в силу ее покладистого характера, можно было договориться.

Набрав картошки и взяв банку смородинового варенья, они сложили все в рюкзак Варвары и пошли вон из подвала. Пока они выбирались наружу, под и над богатые снега  свои, Варвара и Любочка встретили много знакомых, спешащих так же как и они, в свою ячейку за запасами. Овощехранилище было открыто не всегда.

«Хорошо, что мы купили картошки осенью, - думала Варвара. - Дело даже не в том, что цена в два раза выросла, а в том, что ещё пойди дойди до этого ларька от нашего дома, просто замучаешься пока доплетёшься».

Любочка сидела на санках и смотрела на звёзды и летящий снег. Варвара шла с рюкзаком на спине и думала о своих проблемах. Она никак не могла понять, что ей предпринять со старшей дочерью. Она никак не хотела учиться и каждый раз увиливала от домашних заданий. Было не понятно, что ей нравится, математика или литература. Она одинаково плохо училась по всем предметам и учителя жаловались на неё. Дома тоже невозможно было ей ничего поручить. Варвара мучительно пыталась заинтересовать её хоть чем-нибудь, и слава Богу, удалось её приучить хотя бы к чтению. Поэтому она много читала, что немного успокаивало Варвару.

Уже почти возле самого своего дома Варвара вспомнила, что они забыли купить хлеба, но она махнула на это рукой.

Подходя к своему подъезду Варвара вдруг заметила взволнованную женщину, которая что-то возбужденно кричала кому-то и вроде бы с кем-то боролась у двери. Варвара испугалась, автоматически сбросила рюкзак на землю, схватила Любочку на руки и перекинула рюкзак с земли на санки. Любочка была тяжёлая во всех этих вещах и, не смотря на тридцатиградусный мороз на улице, Варваре мгновенно стало жарко и её лицо загорелось огнём. В минуту опасности Варваре всегда становилось жарко и кровь приливала к лицу. Она немного боком и держа дочь на руках, начала приближаться к женщине у подъезда, подтаскивая за собой санки с рюкзаком на них. Женщина  обернулась к ней и крикнула: «Берегитесь собаки, она  взбесилась! Она бросается на детей! Держите крепко ребенка! Я побежала за подмогой!» И уже убегая: «Там мой мальчик, в подъезде вашем!»

И тут только Варвара увидела своего неожиданного врага. Это была огромная кавказская или, может, среднеазиатская овчарка с обрезанными ушами и коротким хвостом. Лохматая и страшная, она минуту изучала Варвару и только потом бросилась на неё. Она начала прыгать на неё и пытаться как бы сбить Варвару с ног. Очень быстро стало понятно, что цель собаки не Варвара, а её дочь. Собака схватила зубами низ шубы Любочки и стала рвать шубу на себя. Любочка кричала.

Варвара чувствовала, что выбивается из сил и страх уронить ребёнка сделал её не по-человечески злой. Она пинала собаку, а та как будто усмехалась в ответ. Варвара, любившая собак, вдруг почувствовала необыкновенную ненависть к ним. Борьба с сумасшедшей собакой истощала её силы, хотя до спасительного подъезда оставалось каких-то несколько метров. Свет у подъезда не горел, а на улице уже сильно стемнело. Железные санки и рюкзак с картошкой, возможно, сгодились бы в виде оружия, но Любочку нельзя было спустить с рук.

Две молодые девушки, прогуливавшиеся мимо, спросили: «Что это тут происходит?» Варвара, услышавшая человеческий голос, обрадавалась им, как ангелам небесным. Она хрипло и быстро сказала: «Собака сумасшедшая. Жрёт детей. Возьмите санки и бейте её или отгоняйте!» Сибирские красавицы, нарядные и пахнущие духами, явно идущие в гости, схватили санки и рюкзак и стали ими отгонять собаку, которая продолжала ухмыляться и прыгать на Любочку, уже совершенно охрипшую от крика. Варваре удалось наконец приоткрыть дверь в подъезд и она заскочила туда с Любочкой. Затем девушки просунули туда и санки с рюкзаком.

В подъезде стоял восьмилетний мальчик. Он рассказал, что и на него собака кидалась. Теперь он ждёт отца, который видимо придёт с ружьём. Варвара позвала мальчика к себе, но тот поблагодарил её и отказался от приглашения. Как ни уговаривала мальчика Варвара, тот стоял на своём.

Лифт, в котором двигались наверх Любочка, вся дрожащая и даже уже не плачущая, и Варвара с санками и рюкзаком, ехал очень спокойно. Он ехал так, будто Варвара и Любочка не пережили никакого кошмара. Он немного покачивался, верёвка ползла вниз, а они плыли вверх, к звёздам, в спасительный  дом.

Дверь открыл муж Юрик. Юрик был в трениках и майке. Очевидно он вернулся с работы раньше, чем обычно. Он не обратил никакого внимания на то, что Варвара и Любочка немного трясутся. Он весело, и с обычными своими сюсюкающими интонациями, наклонился и  спросил  Любочку: «Ну как там в садике? Всё хорошо?»

Варвара, взяв себя в руки, но всё еще немного вздрагивая, попыталась рассказать о происшествии. Они сбросила одежду на пол в коридоре и прошли на кухню. Там Любочка села на старый диван, спрятавшийся за холодильником и стала тихо всхлипывать. Варвара дала ей воды и продолжила, как могла спокойно, рассказ про собаку.

Рассказ её произвел весьма неожиданное действие на Юрика. Нет, конечно люди реагируют на экстраординарные события по разному, но реакция Юрика изумила её необыкновенно. Выслушав расказ Варвары с выпученными глазами и вытянувшимся лицом, Юрик визгливо гаркнул: «Я сегодня не буду есть! Вот так!» С этими словами он схватил круглую табуретку, сделанную отцом Варвары, и шмякнул её об пол. Табуретка не дрогнула, просто и скромно она лежала на полу кверху ногами, как бы говоря: «А я тут не при чём! Сами разбирайтесь! Я не имею отношения к этой сцене. Меня не предупредили». Любочка от неожиданности и громкости шмяка икнула.

Дверь в коридоре хлопнула и стало ясно, что Юрик выбежал из квартиры.

Любочка, опять икнув, поинтересовалась, не пошёл ли папа на улицу и почему он кричал, ведь собака на него не нападала. Любочка была мудрой не по годам. Варвара присела к ней на диван. Погладила её по голове и сказала: «Он пошёл в магазин за флюидами, Любочка. А мы с тобой сейчас сварим пельмени. Помнишь? Мы купили недавно. Ну вот, сейчас мы их сварим вместе с замороженной капустой брокколи, и это будет вкусно и полезно. А еще мы включим чего-нибудь для тебя по видео. А потом папа твой, побегавши по натуре и накупивши флюидов, прибежит как новенький Дед Мороз с длинной белой бородой!»

Любочка смотрела на Варвару во все глаза, а когда та замолчала, немного заикаясь, сказала: «Про Винни-Пуха мамочка! Давай включим про Винни-Пуха. Про то, как он пошёл в гости!»

Варвара вздохнула. Кассету с Винни-Пухом они смотрели уже целый месяц. У Любочки был очень постоянный характер. Она смотрела одну кассету месяц и только потом переходила к другой. Так же они читали книги. Они могли читать одну сказку Александра Сергеича Пушкина месяцами. У Любочки было много игрушек, но когда они ехали в гости или в поездку в другие области Земли, она всегда брала с собой одну и ту же игрушку - скромного коричневого Лося. И поскольку жизнь Варвары была полна бесконечных стрессов и изменений - всё было нестойко и хрупко и всё время возникали неожиданные проблемы или несчастья, то это свойство Любочки - быть постоянной в своих пристрастиях, очень помогало Варваре справляться с жизнью. Этот вечный «Сергеич Пушкин», этот вечный Винни-Пух, этот вечный Лось придавали жизни Варвары хоть какую-то стабильность.

«А что это такое флюиды, мамочка?» - спросила Любочка. - Они дорого стоят? Вот и воспитательница про них говорила…» - начала расспрашивать Любочка. Но в это время из телевизора, который включила Варвара, раздался привычный и такой добрый и домашний голос. Голос сказал: «Как то утром, когда завтрак кончился, а обед ещё и не думал начинаться, Винни-Пух не спеша прогуливался со своим другом Пятачком…» Любочка немедленно забыла, что она ещё хотела спросить, во все глаза она смотрела, как из-за небольшого песочно-зелёного холмика с тремя деревьями на нём, появлялся, идя как бы ей на встречу из телевизора, маленький коричневый Винни-Пух со своим неизменным другом Пятачком. Любочка смотрела на них во все глаза. Она ещё вздыхала время от времени, немного прерывисто, как люди долго плакавшие, но казалось всё, что случилось было уже далеко от неё. В какой-то прошлой жизни. И во всём мире, на всей Земле, существовала только зима, все вокруг было покрыто снегом и где-то в чёрном небе со звёздами висела в космосе маленькая тёплая кухня, со старым маленьким диванчиком на тонких высоких ножках, с плитой на которой варились пельмени, с маленьким серым телевизором, в котором Винни-Пух опять шёл в гости, и матерью Любочки, которая беспокойно украдкой взглядывала на неё и накрывала на стол.

Ирина Неделяй