Номинация «Выбор экспертов»2015
Номинация «Выбор экспертов»
I премия – Тейт Эш
II премия – Лара Ли
III премия – Илья Бестужев
Тейт Эш
Лауреат «Кубка Мира по русской поэзии».
Победитель 4-го Международного Грушинского Интернет-конкурса.
Золотое перо Руси - 2014.
Сэла Юхудим
Тейт Эш
отчаянье смотрело на долину:
построившись, как пленные, в колонну
(где даже смерть посменно обжита) -
согласно тридесятому колену,
собою перемешивая глину,
они брели по вымокшему склону,
то падая, то требуя суда.
за лесом не увидевшие храмов.
случайно не заставшие погромов.
потомки предпоследних караимов.
забытое над лужей комарьё.
ломая загражденья и заслоны,
тропа иосафатовой долины
шарахалась от ищущих её.
строй множится, хрипит. но даже стань я
настраивать поношенное зренье, -
с доступного (казалось) расстоянья
не высмотришь, где ноша, где спина.
и время, словно таинство смиренья,
стирает с них приметы опознанья
и выданные наспех имена.
...
смеркалось. небо сохло и пустело.
два облака ворочались устало.
суда на всех сегодня не хватило,
и судей новых нам не завезли.
тьма нынче и без падымка терпка мне.
но шли и шли, согнувшись под веками,
щербатые кладбищенские камни.
и мёртвых за собою волокли.
-----
Сэла Юхудим - (караимск.) Скала Иудеев. Она же - скально-пещерный город Чуфут-Кале.
Рядом находится Иосафатова долина - «место последнего суда над народами», один из древнейших караимских некрополей. Из-за крутизны некоторых склонов он до сих пор остается «живым».
Комментарии
Тейт Эш
на воздухе парном, захорошолом,
послышится в ответ алейхем шолом,
и выглянет - чумаз и остронос -
фонтанский шкет. чирикнет упоённо,
что тётушки кошерного бульона
мамашу собирают на привоз.
застанешь их за списками покупок,
за спорами, что свыше: хлеб иль кубок?
за выдохом: спасибо, поделом.
за охами, что сарочка - кутила...
а вспомнится, что сахара хватило,
и место пустовало за столом.
здесь маме лошн ладен и певуч, но
спасает ежедневно и беззвучно
от глупостей и прочих передряг.
отмолит дом домашняя грибница.
часы уснут, закат угомонится.
осталось жить. и где-нибудь в дверях,
...
выхватывая мысли из контекста,
не выронить неброшенного жеста.
вдыхая фразу - странную, не ту -
принять судьбу незанятого места.
и выглянуть в неё,
за темноту,
где ждёт в своём величии убогом,
прижавшись к тишине латунным боком,
прижизненный от-жизни-отвыкайт.
горит ночник над миром идишкайт.
босая, едва жива,
опять повторяет заученные слова
про «только дождаться, не двигаться, не смотреть».
луну обглодали собаки. едва ли треть
осталась на небе. не видно луне-бельму,
как девочка с раненой куклой глядят во тьму.
ударом пластмассовой боли сойти с ума –
от бывшего «ма-ма» осталось больное «ма-…»,
промокшее платье и шрам на ключице.
ты
боишься дышать, задыхаясь от пустоты,
от пыли и гари. и куклу – к себе, тесней...
касается ветер израненных в кровь ступней,
разорвано платье, растерзаны мысли на
осколки бутылок. но здесь, за спиной стена -
ко всем безразличный, уныло-холодный ад.
а в нескольких метрах – мальчишка, погибший брат.
и девочка-кукла бежит от войны в себя,
где страх обрывается тем же обвальным Не,
мерещится призраком в уличной шаркотне,
в разбитых глазницах последних домов и стен.
пригнуться пониже. унылых шагов рефрен
смолкает, смолкает… и снова – шаги, шаги…
рассветное солнце покрашено в цвет фольги -
сереющей дымкой вползает на свой насест,
глядит на безумные лица, бетон, асбест,
на девочку с куклой. и девочка смотрит ввысь, на пыльное солнце.