Как я была колхозницей. Часть 10

В прошлых частях мы рассказали, как Ярослава приехала в колхоз под Рязанью и устроилась скотницей за 4000 рублей в месяц. Ее посвятили в местную традицию воровать молоко, дрессировать коров «скребком - по спине», принимать роды с ломом и объяснили, что быть скотницей - все равно что свою жизнь «в навоз закопать». С удивлением новая колхозница узнала, что всю медицинскую помощь в деревне представляют два фельдшера и нет даже аптеки. Ближайшая больница - в районном центре, селе Старожилово, туда-то и отправили Ярославу проходить обязательное медобследование...

Автобус в селе - зверь редкий. «Если опоздаешь и частников ловить будешь, тридцатку в кулаке зажми и, когда приедете, скажи, что больше нету», - поучали меня тетушки в сельсовете. Но я успела. Болтаюсь на поручне и с интересом слушаю разговоры о деревенском проклятье - дачниках!

- На рынке-то шерсть стала плохая, не выпрясть...

- Потому что ее моют. Все из-за дачников! Им-то, дурачью, кажется, что если чистая-пушистая, то и хорошая.

Дачников в деревне недолюбливают. Причина - не зависть к зажиточным горожанам, а несоблюдение и непонимание городскими незыблемых для деревни правил. Само желание жить удобнее и легче. Никогда не забуду, с какой неприязнью мои соседи наблюдали за дачниками, приехавшими в школьный сад за яблоками. Дело не в жадности - сад большой, бесхозный, уродилось много. Но дачники не собирали падалицу, как это делали местные жители, а трясли яблони, выбирая среди упавших на землю фруктов спелые и нечервивые. И вот это стремление выбрать лучшее вызывало в моих деревенских соседях единогласное мрачное осуждение.

ТОННЫ ДЕРЬМА И «ЛЕГКИЙ ТРУД»

Старожиловская больница - типовое панельное здание. Очереди. Бабули идут «только спросить» и зависают в кабинетах минут на десять. У меня в кармане «бегунок»: «Колхоз им. Ленина направляет на медицинское освидетельствование Танькову Я. В. для трудоустройсва по специальности «животновод». Так деликатно называется профессия скотника. Далее перечень специалистов и анализов. Само собой, анализ на СПИД. Далее - гинеколог должен убедиться, что я не беременна и пришла в колхоз не ради декретных. Ну а терапевт должен найти способ в любом случае допустить меня к работе. В селе ведь здоровых-то не осталось, учитывая, что молодежи почти нет. Большинству работников минимум полтинник, и у них полный набор профзаболеваний. Все с ревматизмом и больными суставами, потому что работа - на ногах; все по-женски простужены, потому что зимой и летом в резине; с изувеченными полиартритом корявыми пальцами, потому что руки перетружены и постоянно в воде; с позвоночными и пупочными грыжами из-за нагрузок... Но должен же кто-то работать!

- Если останешься в колхозе, на здоровье сразу ставь крест, - обреченно машет рукой сослуживица Оля. - Кем бы ни начинала, сколько бы ни получала, все равно закончишь здесь - в говне и на копеечной зарплате. Большинство скотников - бывшие доярки, только вышедшие в тираж. Вон Люба - не баба, а кобыла с яйцами была! Дояркой двадцать лет оттарабанила. И что теперь?

- Дояркой я теперь быть не могу, потому что из-за болячек в трудовой написано «только легкий труд», - смеется тетя Люба.

- Поставили скотником... Шило на мыло сменили, но никакая комиссия не придерется. Да и колхозу экономия - за облегченную-то по закону в два-три раза меньше платить можно.

Представляете себе, километры полов и сотни килограммов дерьма еженощно - легкий труд! Я не знаю, кто это придумал, но скребка он в руках не держал точно. С другой стороны, а что делать, если в селе не бывает легкой работы? Куда-то ведь устраиваться все равно надо.

Оля в юности перенесла менингит. Группа инвалидности вторая, нерабочая. Но надо кормить двоих детей от первых мужей, чтобы новый муж не почувствовал себя надорвавшимся и не сбежал. И Оля работает в полуобморочном состоянии, почти не жалуясь и, как выяснилось позже, будучи глубоко беременной. Ей 32 года, но выглядит гораздо старше. Каждый вечер она держится за щеку, поедая с чаем вместо конфет таблетки, - болит очередной выгнивающий зуб.

- Иди к врачу! - убеждаю я.

- А ну его! Это ж ехать в центр надо... А когда? Не! Если только зимой... А зимой выходного не допросишься.

Болеть в деревне не принято. Все лечение ограничивается такими вот ежегодными выездами в поликлинику и изредка - на аборты...

АБОРТ МОЛОКОМ И «ДУДОЧКОЙ»

У кабинета гинеколога ко мне подсела бойкая бабушка. Попросила воды из бутылки и разоткровенничалась:

- Боишься? На аборт, конечно... - безапелляционно поставила мне диагноз божий одуванчик и, не слушая ответ, продолжила: - А хочешь, я тебя к соседке сведу? Она умеет заговором делать.

- Что заговором? Аборт?!

- Да нет! Она от беременностей заговаривает. На молоко парное пошепчет и, даже если забеременеешь, несколько лет выкидывать будешь.

- Ведьма?

- Нет! Что ты! Пенсионерка... А аборт лучше уж у врачей сделать. Сейчас-то это легко. А раньше знаешь как? Я шестерых родила, остальных травила. Керосин пила, хину.

- И многие так делали?

- Многие! А как иначе-то? Итак рожали, как свиноматки. Помню, одна «дудочку» неудачно поставила...

- Это как?

- Ну когда палочку струганую или тонкий резиновый шланг внутрь вводят. Через шланг отсасывают, как пылесосом, пока плод не оторвется. А палкой просто шурудят, пока все с кровью не выходит. Так она неудачно сунула, проткнула там что-то. До больницы не довезли.

Я свои дела доделала и потопала за бабулей - уж очень хотелось посмотреть на «народную акушерку». Тетя Даша оказалась крепкой пожилой женщиной с внимательным взглядом из-под натянутого на лоб платка с люрексом. Она жила в обычном деревянном доме. Тапочки у порога, тюлевая занавеска, запах щей, куры в прихожей.

- Да не беременна ты! - отмахнулась она, едва дотронувшись до моей груди.

- А молочка-то дай, - заискивающе протянула бабуля.

- Не надо ей, молодая больно, еще рожать! - махнула рукой тетя Даша и как-то сердито посмотрела на меня.

На прощание она языком вылизала из глаза бабули соринку, на которую та пожаловалась, и мы вышли.

В следующей части Ярослава расскажет, почему работников фермы заставляют признавать удары рогов и копыт бытовыми травмами, и о конфликте времен советского и нынешнего - старого и нового председателей.