Вина Караджича в том, что он – серб

Гаагский трибунал вновь отложил рассмотрение дела бывшего президента Республики Сербской.

Судебный процесс над одним из самых именитых в истории трибунала обвиняемых начался 26 октября 2009-го, но уже через несколько дней был приостановлен. Подсудимый заявил, что ему было предоставлено слишком мало времени, чтобы прочитать обвинительное заключение объемом в 400 тысяч страниц. По тем же причинам судебное заседание было прервано и на сей раз.

Выступая перед судебной коллегией 1 марта, Радован Караджич не признал себя виновным ни по одному из пунктов обвинительного документа, который был зачитан прокурором в октябре прошлого года. Экс-президент Республики Сербской заявил, что боснийские сербы боролись «за справедливое и святое дело» в условиях резкой активизации исламского фундаментализма в Боснии. Что обвинение должно принять во внимание все обстоятельства политической обстановки в регионе в первой половине 90-х годов прошлого века, приведшей к массовым репрессиям в отношении сербов со стороны боснийских мусульман. В заключение своей речи Р. Караджич еще раз подчеркнул, что не считает Гаагский трибунал законным судебным органом, поскольку он, по сути, представляет собой «подчиняющийся НАТО дисциплинарный комитет».

По чистой случайности, в тот же день, 1 марта, произошло еще одно событие, которое нельзя оставить без внимания, когда речь идет о ключевых фигурах боснийской войны 1992-1995 годов. По требованию Сербии в Лондоне был задержан бывший вице-президент Боснии и Герцеговины Эюп Ганич, отдававший приказы отрядам боснийской армии безжалостно расправляться с бойцами Югославской народной армии. Установлено: Ганич напрямую причастен к операции по уничтожению покидавшей Сараево колонны сербских солдат и офицеров, и это, как считают в Белграде, спровоцировало жесткий ответ со стороны боснийских сербов. Что, в частности, и вменяется сейчас в вину Радовану Караджичу. Вместе с тем, остается неясным, будет ли Ганич выдан Сербии или его оставят в Великобритании.

Как считает министр внутренних дел Сербии Ивица Дачич, «решение, скорее всего, будет политическим - Ганича отпустят, а Караджич получит по полной, хотя участия в военных действиях и этнических чистках не принимал».

Как не раз признавался сам Караджич, его жизнь состоит из четырех «П» - политика, поэзия, психиатрия и семья (по-сербски «породица»). 65-летний врач-психиатр по образованию, в конце 60-х годов прошлого столетия он активно включился в политическое студенческое движение в Сараево. Туда он переехал из родной Черногории еще пятнадцатилетним подростком, а спустя двадцать лет основал Сербскую демократическую партию, что затем и позволило ему стать первым президентом Республики Сербской в Боснии, провозглашенной в январе 1992-го. Будучи чрезвычайно одаренным в поэзии человеком, он выпустил около десяти сборников своих стихов, многие из которых были переложены на музыку и исполнялись как народные песни. В 1994-м Караджичу была вручена в Москве литературная премия имени Михаила Шолохова.

А вот первые обвинения в военных преступлениях против него выдвинули в 1995-м. Годом позже он добровольно передал свои президентские полномочия своей ближайшей соратнице по партии Биляне Плавшич (она была осуждена Гаагским трибуналом на двадцать лет тюрьмы и досрочно выпущена на свободу в прошлом году), и скрывался - вплоть до ареста сербскими спецслужбами 18 июля 2008-го. Официально сербские власти сообщили об этом четыре дня спустя, когда Караджич уже был доставлен в тюрьму Шевенинген в Гааге.

В момент задержания самого разыскиваемого Гаагским трибуналом для бывшей Югославии военного преступника, жившего под именем Драгана Дабича, практически ничто в его облике не напоминало прежних черт властного, мужественного и внешне привлекательного человека. Он заметно похудел, глаза впали, под ними появились глубокие круги. Борода и длинные седые волосы, собранные на затылке «хвостом», очки, которых раньше он никогда не носил, одежда «под богему», иной тембр голоса. Да и в остальном, думаю, бывший вождь боснийских сербов, за сведения о котором Вашингтоном была назначена награда в пять миллионов долларов, был таким, что его не могли бы узнать даже близкие родственники. При этом он создал свой новый облик сам, не прибегая к помощи визажистов или гримеров.

Вместо того, чтобы глубоко законспирироваться, скрыться от мира, он пошел ему навстречу. Новая внешность позволяла ему свободно сидеть в белградских кафе, слушая народные песни о самом же себе.

А также ходить в магазины, преподавать философию, лечить людей в одной из частных клиник, иметь свой сайт в интернете под вымышленным именем. Те, кто дружил или просто общался с Караджичем, зная его только как Драгана Дабича, утверждают, что он был всегда спокоен, не проявлял ни малейших признаков тревоги, говорил тихо, не вступал в споры или дискуссии. Вспомнили и то, что у Дабича всегда с собой имелись две пары перчаток — вязаные и кожаные. Он одевал их даже в теплую погоду, чтобы лишний раз не оставлять отпечатков пальцев.

На след неуловимого беглеца в Белграде вышло Агентство госбезопасности Сербии — БИА. Его представители позже сообщили журналистам, что круглосуточно следили за Караджичем в течение трех месяцев, причем в детали операции были посвящены лишь высшие руководители БИА и президент страны — даже премьер-министр Сербии и министр полиции знали о ней лишь в общих чертах. Через день после того, как на пост главы БИА пришел новый руководитель, экс-президент Республики Сербской был задержан людьми в штатском в направлявшемся в пригород Белграда автобусе…

Тиски трибунала начали сжиматься вокруг Караджича буквально через несколько дней после того, как он поставил свою подпись под документом о передаче президентской власти в Республике Сербской Биляне Плавшич. В ходе большой игры вокруг поиска и поимки бывшего лидера боснийских сербов как западные, так и балканские СМИ регулярно публиковали карты его передвижения, специальные подразделения НАТО устраивали на него безуспешные облавы, чем еще больше укрепляли миф о его неуловимости. Приложили к этому руку и официальные лица из Гаагского трибунала, регулярно заявляя, что арест Караджича - «вопрос нескольких дней».

Но шли годы, а бывший президент оставался на свободе. Оптимистам по поводу сроков поимки Караджича приходилось объяснять это тем, что на нужды своей безопасности он тратит миллионы долларов, которыми, якобы, разжился незаконным путем в годы своего президентства в Республике Сербской.

Против Караджича западные страны выступили тремя фронтами. Действия разведывательных служб дополнялись усилиями дипломатов, давивших на Белград по своим каналам, а реальные операции по выявлению его следов, в том числе и в доме Караджича в курортном поселке Пале вблизи Сараево, осуществляли подразделения натовских миротворцев.

Французская дипломатия, жестко конкурировавшая по вопросу о поимке Караджича с Вашингтоном, через посредников предложила ему заключить договор с мировым сообществом.

Или он добровольно сдается и отбывает во Франции десятилетнее тюремное заключение, или исчезает навсегда под чужими документами. Когда соглашение почти уже было достигнуто - неизвестно, правда, какой из двух вариантов выбрал Караджич - в дело вмешались конкуренты, дав понять беглецу, что на него, якобы, готовится покушение. Карты во французской колоде были смешаны.

Особо сильное давление испытывала на себе семья Караджича. Супруге бывшего вождя боснийских сербов, Лилиане Зелен-Караджич, их взрослым детям, живущим в Пале, брату и матери в черногорском городе Никшич постоянно приходили послания с угрозами сделать их жизнь невыносимой, если Радован не сдастся. Словесные угрозы подкреплялись реальными действиями. Дислоцированные в Боснии подразделения НАТО регулярно устраивали тотальные обыски в доме бывшего президента, чаще всего — ночью или на рассвете, неоднократно арестовывали его сына Сашу, изымали всевозможные документы и компьютеры, блокировали банковские счета.

В такой ситуации жена Караджича решилась на беспрецедентный шаг. В июле 2006-го, на телеканале американского информационного агентства Ассошиэйтед пресс, она обратилась к мужу с призывом добровольно сдаться Гаагскому трибуналу. Люди, симпатизировавшие Караджичу и убежденные в том, что живым он не сдастся, отнеслись к ее поступку с чувством глубокого разочарования. В Вашингтоне и других западных столицах реакция была диаметрально противоположной: Лилиану на все лады расхваливали, называя ее самоотверженной спасительницей сербской нации. Год спустя она вновь обратилась через прессу к мужу, но и на этот раз реакции от экс-президента не последовало.

Летом 2007-го в белградских газетах появился текст секретного соглашения, якобы подписанного Радованом Караджичем и бывшим помощником президента США, крестным отцом Дейтонского мирного договора Ричардом Холбруком в июле 1996-го.

Заранее скажу: подлинность этого документа, как и сам факт его существования, Вашингтон решительно опроверг, а сам Холбрук назвал информацию «бесстыдной ложью». Документом предусматривалось, что Караджич покинет все занимаемые им властные посты, как государственные, так и партийные и полностью уйдет из общественной жизни, не будет давать интервью, делать заявлений, публиковать в СМИ свои статьи по общественной и политической проблематике. Оговаривалось и то, что Караджич должен будет переселиться в определенное администрацией США место на территории Республики Сербской в Боснии и до конца жизни не станет его покидать. Есть в документе и другие позиции, однако главной из них остается одна: Караджич освобождался от преследования со стороны Гаагского трибунала, конечно, при том условии, что он будет строго придерживаться письменных и устных договоренностей.

О том, что секретный пакт между Караджичем и Холбруком, оригинала которого никто пока не видел, действительно существует, свидетельствовали в разное время бывший министр иностранных дел Республики Сербской Алекса Буха, премьер-министр РС Гойко Кличкович, супруга Караджича. Наконец, и сам обвиняемый в ходе первых допросов в Специальном суде Белграда заявил, что договор между ним и администрацией США — это реальность. По словам Караджича, под этим документом должен был подписаться и тогдашний президент Союзной Югославии Слободан Милошевич, скончавшийся от сердечного приступа в тюремной камере Гаагского трибунала, однако тогдашний сербский лидер отказался это сделать, сказав Караджичу примерно следующее: «Зачем тебе моя подпись, если за тобой стоит самая мощная мировая держава?»

Гаагский трибунал обвиняет Радована Караджича в совершении военных преступлений в период с 1 июля 1991 по 19 июля 1996 года. Обвинение состоит из одиннадцати пунктов, главные - геноцид, преступления против человечности, нарушение законов и обычаев ведения войны, утвержденных в 1949-м году Женевской конвенцией. Один из параграфов касается событий июля 1995-го, когда в окрестностях боснийского города Сребреница, на территории находившейся под защитой ООН зоны, армия боснийских сербов, якобы уничтожила за несколько дней более семи тысяч мусульман, в том числе женщин, стариков и детей. Это событие вызывает в последнее время все больше вопросов, и, прежде всего, относительно числа погибших.

В вышедшей только что книге швейцарского военного историка Александра Дорина, посвятившего без малого полтора десятка лет исследованию событий в Сребренице, утверждается: речь может идти лишь о двух тысячах человек, которые отступали с боями из анклава в направлении Тузлы, и поэтому говорить о гибели мирных граждан нет никаких оснований.

Кроме того, как установил Дорин, имена погибших позже фигурировали в избирательных списках, а, кроме того, значились среди боснийских мусульман, скончавшихся естественной смертью задолго до военной операции в Сребренице. Тотальная демонизация сербов, подстегнутая событиями в мусульманском анклаве, проводилась с подачи бывшего президента Боснии Алии Изетбеговича и его западных союзников, считает автор книги. «Сербов судят в Гаагском трибунале, по сути, только за то, что они сербы», - утверждает швейцарский исследователь.

Судят. И, если вина Радована Караджича будет доказана, то ему может грозить пожизненное заключение.