Стихо Китса

A loving-kindness for the great man's fame,

Dwells here and there with people of no name,

In noisome alley, and in pathless wood:

And where we think the truth least understood,

Oft may be found a "singleness of aim,"

That ought to frighten into hooded shame

A money-mongering, pitiable brood.

How glorious this affection for the cause

Of steadfast genius, toiling gallantly!

What when a stout unbending champion awes

Envy and malice to their native sty?

Unnumbered souls breathe out a still applause,

Proud to behold him in his country's eye.

Любящая доброта славы великого человека,

Обитает здесь и там с людьми без имени,

В гибельной переулке, а в непроходимых древесины:

А где мы считаем, что истина мере понял,

Прощающий может быть найдено "простоте целью,"

Это должно пугать в капюшоне стыда

Денежный-слухов, плачевно выводок.

Как славно это привязанность к делу

Пристального гения, трудящиеся галантно!

Что, когда толстый разгибание чемпион awes

Зависть и злоба к родному хлеву?

Ненумерованные души выдох неподвижное аплодисменты,

Гордый, чтобы созерцать его в глаза своей страны.

Заботливость для известности великого человека,

Живет тут и там с людьми никакого имени,

Во вредном переулке, и в непроходимой древесине:

И где мы думаем наименее понятая правда,

Часто может считаться "единственностью цели",

Это должно напугать до наступления закрытого позора

Деньги-mongering, жалкий выводок.

Как великолепный эта привязанность по причине

Из устойчивого гения, трудясь благородно!

Что, когда крепкий непреклонный чемпион страхи

Зависть и преступное намерение к их родному свинарнику?

Непронумерованные души выдыхают тихие аплодисменты,

Гордый созерцать его в глазу его страны.