Вселенский плач по акционерам ЮКОСа

Прежде всего, всех наших женщин поздравляю с 8 марта. Кому-то и этот праздник не нравится, а мне он кажется вполне уместным и полезным. Тем более, весной. От излишнего внимания большинство наших дам не страдает, а перегибы эмансипации и гендерного теоретизирования наших женщин, в основном, все-таки еще не испортили. И, надеюсь, до этого уже не дойдет – по той простой причине, что эра безусловного доминирования современной западноевропейской культуры уходит в прошлое. А культуры альтернативные на социальные роли мужчины и женщины смотрят иначе, во всяком случае, без абсурдного рвения в приравнивании в том, в чем равенство объективно невозможно… А мы, мужчины, и без этого абсолютного формального равенства должны и будем о своих женщинах заботиться и им в их нелегкой жизни помогать.

…Страсбургский суд приступает к рассмотрению иска акционеров ЮКОСа к Российской Федерации. Акционеры требуют возместить им ущерб в 90 млрд. долларов, якобы нанесенный 55 тысячам добросовестных акционеров. Все возможности добиться своего в российских судах исчерпаны, осталась единственная надежда – на высшую (европейскую) справедливость.

Что ж, в конце концов, почему бы и нет: если Российская Федерация что-то нарушила, то должна держать ответ, если же не нарушила, то и «высший» суд должен акционерам ЮКОСа отказать. Пока, вроде бы, все нормально. За исключением, может быть, беспрецедентности суммы иска, а также, что еще важнее, нерешенности цивилизованным образом вопроса о том, кто же ответит в случае проигрыша России. Пока, если проигрыш случится, – только и исключительно федеральный бюджет, то есть мы с вами – граждане страны. Хотя, очевидно, если государство может оказаться настолько неправым, то уместно разбираться с теми должностными лицами, которые незаконные действия осуществили.

То есть, если Россия победит – поздравим, но если проиграет – разбираться-то будем?

Но ведь «оказаться» неправым и «быть признанным» таковым - одно ли это и то же? Действительно, возможно ли допустить, что европейский суд необоснованно осудит Россию, и если да, то что делать тогда? Кто тогда должен за это отвечать?

Да, у нас крайне несовершенная своя система правосудия, но ее мы хотя бы теоретически строим сами. Страсбургский суд же – инстанция, которую мы практически не создавали. Строго говоря, это судебная инстанция, внешняя по отношению к нашей российской суверенной судебной системе. Так нормально ли, что она вообще существует?

Вопрос не такой уж и праздный. Огромное количество простых людей, не имея возможности отстоять и защитить свои интересы в нашей российской судебной системе, обращаются в Страсбургский суд и выигрывают дела. Значит, для тех простых людей, кого в России так или иначе обижают, преследуют, уничтожают, Страсбургский суд – это благо. Но, одновременно, можно ли не замечать различие между частными случаями отдельных простых людей и случаем крупной корпорации, когда на кону интересы, во-первых, чрезвычайно масштабные, и, во-вторых, несомненно, не только чисто экономические, но и политические?

Разумеется, Страсбургский суд – вне политики. Во всяком случае, так это декларируется. Но после расчленения Сербии и суда над Милошевичем, закончившимся его смертью в застенках без какого-либо приговора, после оккупации без каких бы то ни было оснований Ирака и казни через повешение его бывшего лидера, кто-то еще верит всерьез в объективность и непредвзятость ключевых европейских институтов в тех вопросах, где затрагиваются крупные стратегические интересы?

И тогда вопрос: если Россия согласилась на юрисдикцию Страсбургского суда не только в отношении отдельных «маленьких» людей, но допускает и его юрисдикцию по таким масштабным вопросам, как дело ЮКОСа, какие у должностных лиц, принимавших решение, а также у депутатов, голосовавших за решение без соответствующих оговорок и ограничений, были основания для уверенности, что этот суд, в отличие от нашего российского, всегда и во всем будет действительно объективным? И если решение суда окажется необъективным и будет принято по политическим мотивам, то эти лица какую могут понести ответственность? Известно: никакой. Но это юридически, а морально-политически?

Дальше - больше. Предположим, мы проиграли этот суд, но как нам понять: проиграли потому, что действительно наша власть была неправа, или же потому, что таковы оказались высшие интересы европейской (точнее даже - евро-атлантической) политики? Юристы, конечно, вникнут и разберутся, но большинству простых-то людей, тех самых, из чьего кармана эти 90 млрд. долларов придется компенсировать, как это понять? Никак. Но, слава Богу, может быть и не надо. Почему? Да потому, что те, кто создавал «Байкалфинанс», и те, кто допустил над нами полную юрисдикцию европейского суда, - это, по существу, одни и те же лица и политические силы. И тогда какая разница, за какое из двух достаточно серьезных преступлений перед нашим обществом нам их осудить?

На основании того, что изложено выше, читатель не без оснований может предположить, что я уже заранее предсказываю наш проигрыш в Страсбургском суде. Но нет, это не совсем так. Просто некоторые вещи, мне кажется, стоит четко проговаривать заранее – до того, как вердикт будет вынесен.

А что вопрос ЮКОСа не чисто экономический, но во многом и политический – это, пожалуй, ни у кого не вызывает сомнений. Все-таки, история с «Байкалфинансом» - нельзя сказать, что такая уж совсем кристально чистая.

С другой стороны, как не обратить внимание на тот буквально вселенский плач по «бедным» несправедливо обиженным акционерам ЮКОСа, который сразу же организовали наши СМИ «либерального» направления. По наивности можно, конечно, даже и проникнуться к ним (к этим СМИ) благодарностью за такую самоотверженную защиту этих униженных и оскорбленных. Но, с другой стороны, что-то не припомню ни одного случая, чтобы эти же СМИ выступили в защиту справедливости, когда у нас обижали не 55 тысяч. акционеров, а сотни тысяч, миллионы и десятки миллионов сособственников государственной собственности. В чем же разница?

На самом деле я никоим образом не желаю победы «бедным» акционерам ЮКОСа. По одной простой причине: всех их, все 55 тысяч, я считаю скупщиками краденого. И никак иначе. Достаточно обратиться к материалам Счетной палаты от 1997 года по проверке кредитно-залоговых аукционов и все становится ясно: эту собственность нагло и грубо украли у государства, у более чем ста сорока миллионов граждан России, при помощи заведомо притворной сделки – даже расплачивались изначально деньгами не своими, а государственными, предварительно положенными правительством на счета в частных банках как якобы «временно свободные»…

Конечно, у кого-то из читателей возникнет возмущение моей подобной позицией: да как же это целых 55 тысяч человек одновременно могут быть преступниками? Но, во-первых, действительно могут. И, во-вторых, могу и я допустить, что кто-то из них стал скупщиком краденого не вполне осознанно, нечаянно. Но давайте проведем элементарную арифметическую операцию: разделим 90 млрд. долларов на 55 тысяч акционеров – что получим? Получим в среднем чуть менее двух миллионов долларов. Это не маленькие деньги. С учетом неравномерности количества акций у акционеров, даже если у кого-то акций не на два миллиона, а только на двести тысяч долларов, даже на двадцать тысяч долларов, согласитесь, такие покупки тоже не делаются без обдумывания, без предварительного тщательного вникания в существо того, что покупается, и в предысторию собственности. В таких случаях, разумеется, советуются, в том числе, с квалифицированными юристами. А уж последние-то точно, если они, конечно, профессионалы, не могли пройти мимо материалов Счетной палаты и соответствующих обращений Палаты в Генеральную прокуратуру. Таким образом, если даже самый простой «маленький» человек (чьи интересы и надлежит защищать Страсбургскому суду) накопил немаленькие деньги, которые позволили ему влиться в число акционеров ЮКОСа, то так же как при покупке квартиры изучается вся ее предыстория, точно так же и предысторию ЮКОСа он наверняка изучил. И зная, что инвестиция, мягко говоря, рискованная (называя все своими словами – недобросовестная, являющаяся скупкой краденого), на что он мог рассчитывать? Да только на одно – на беззаконие в России. На то, что в этой дикой стране закон никогда не восторжествует, а покупатель сумеет получить на всегда рискованной и изначально заведомо аморальной скупке краденого такую прибыль, которую на добросовестном приобретении собственности ему не получить никогда. Разве я неправ?

Хотя есть и еще один вариант – более добросовестного поведения акционера. Предположим, он покупал эти акции не сам, но его ввел в заблуждение какой-либо паевой инвестиционный фонд или тому подобная организация, а, может быть, он стал сособственником акций не прямо, а косвенно – через пенсионный фонд и т.п. Что ж, выражаю подобным добросовестным приобретателям свое искреннее соболезнование, но помочь ничем не могу. Советую лишь больше не иметь дело с этими фондами. Не могу даже рекомендовать обращаться в суд – с иском на тех, кто таким образом ввел добросовестного гражданина в заблуждение. Почему не могу? Да потому, что у нас у самих в России дело так и не доведено до конца: вместо расторжения изначально притворных сделок – сомнительные махинации с «байкалфинансами», которые теперь и придется рассматривать Страсбургскому суду…

И Страсбургский суд в непростом положении. Разумеется, самое лучшее было бы, если бы кто-то обратил его внимание на изначальную незаконность владения акционерами ЮКОСа этой собственностью. Но кто это может сделать – представитель какой из сторон в процессе? По логике, это должен был бы сделать представитель России, но кто же ему позволит, кто же ему разрешит выступить с подобными признаниями и подтверждающими материалами? Нынешняя наша власть, как известно, твердо стоит на «недопустимости пересмотра итогов приватизации», даже и в отношении сколь угодно заведомо преступных эпизодов. Под это даже специально срок исковой давности снизили до небывалого – всего до трех лет. Точнее, она стоит на категорической недопустимости этого пересмотра моральными и законными методами. Иными – пожалуйста, это делается, как известно, весьма масштабно…

Значит, на процессе в Страсбурге мы сможем услышать любые аргументы российской стороны, в том числе, любые встречные обвинения в адрес акционеров ЮКОСа, кроме одного главного – кроме их обвинения в скупке краденого. Что ж, независимо от будущих результатов процесса, для меня (да и для здоровья как нашего, так и западного общества) именно это – самое печальное в этом судебном процессе. Это означает, что, независимо от будущего вердикта, правда в Страсбургском суде на этот раз точно не восторжествует.

И вина за это будет именно на нашей, российской стороне.