Вот что с нами бывает.

 К сожалению, существует несколько видов асфиксии. Медицинский тип, вроде приступов астматического удушья, но бывает и само астматическое, ничего общего с медицинским типом не имеющее. И вот этот тип, самый ужасный, имеющий в последнее время огромное количество летальных исходов. Двоюродный брат, врач хирург, говорит, что медики сами удивляются внезапно наступившей подобной асфиксии. Я благодарю Господа, что Он дал мне эту возможность, оказаться в лапах этой "асфиксии" и при этом сохранил мне жизнь. Дабы славил Имя Его, и свидетельствовал о том. Было это довольно давно, лет более двадцати тому назад, во времена "благословенного" социализма, когда массы людей с периферии, устремлялись в урбанизированные местности, для приобретения колбасы насущной, ибо хлеб ещё был по местам.
Попутно население прилагалось к художественным и иным ценностям, посещая музеи, дворцы, парки и прочие интересные места, приносившие и приносящие немалый доход, тому - кому нужно. В одну из таких поездок мы решили в который уж раз посетить Эрмитаж. Ну что ж в этом особенного, вроде ничего, тысячи неоднократно посещают, рассуждал я сам с собою. Вот там, столько картин, икон, крестов и прочего, на что можно полюбоваться. Блуждая по залам музея, я вдруг обнаружил, что стою у входа в "египетский зал". До этого я не имел как-то желания туда заходить, а здесь интерес проснулся и потребовал "зайди, посмотри, от тебя не убудет". Подстёгиваемый любопытством более, нежели любознательностью, я продолжил знакомство с залом, двигаясь вглубь, мимо каменных творений древних египтян. Вот и последний зал, не очень большой, в углу стоит замотанная мумия, под стеклом лежит почерневшая и усохшая от времени, мумия жреца Петесе. Экскурсовод, стала про него что-то рассказывать, де мол, великий был жрец и что-то там обещал через четыре тысячи лет, оные года уже близки к свершению. Я не обратил ни малейшего внимания на рассказ, потому как стал неважно себя чувствовать, мне стало не хватать дыхания. Списав это, мрачность зала и впечатлений, я вышел оттуда, но облегчения, к моей досаде, не получил. После этого мы бывали в разных ещё местах и даже на набережной у двух сфинксов, оных я не единожды видел ранее и даже знал у которого и где отколот камень. Но в этот раз они поразили, и вот чем. Я вдруг реально ощутил, что эти чудовища живые, не смотря на всю свою каменность. Они полностью работоспособны и обладают колоссальными и неизвестными энергиями, и ждут лишь одного, ждут приказа. Любой из них, способен уничтожить Питер с его пригородами и всем в них находящимся, в течении долей секунды, но он стоит изготовившись и не шелохнётся, и каменные крошки падают с него, до того как, поступит приказ. От кого должен поступит приказ, уж, не от жреца ли, через четыре тысячи лет, но как он, будучи в таком состоянии, может, что-либо совершить? Скорее всего, что пророчество сие ложно, как много уже было ложных пророчеств до наших дней. В состоянии нехватки дыхания я пребывал около трёх лет. Я не мог свободно вздохнуть всей грудью, что-то не давало сделать этого, но особое затруднение, вызывало дыхание верхней частью груди. Однажды, среди ночи, я пошёл по некой нужде в маленькую комнатку, рядом с ванной. Ютились мы тогда на общей кухне, в коммунальной квартире, где был длинный коридор и толстые стены старинного, бывшего монастырского дома. Пройдя из конца в конец коридор, я взялся за ручку двери в комнату, и уже наполовину открыл её, ибо уже увидел напротив входа, лежащую в постели жену и собирался переступить порог, как вдруг, совершенно непроизвольно вспомнил, имя этого чёрного жреца из египетского зала Эрмитажа. В то же самое мгновение, чудовищной силы существо, обхватило меня сзади и переломило назад, но ручки двери я не выпустил и даже пытался противостоять. Но моих физических сил катастрофически не хватало, противодействовать этому тёплому мохнатому чудовищу, напряжённо дышащему в ухо. Он сдавил меня так, что язык выскочил изо рта на грудь, и не было никакой возможности дышать. Единственно, что я смог сделать, это как то призвать жену на помощь, благо её то я видел. Я постарался позвать её, но лишь слабое подобие стона, вышло из сдавленной груди. Мною стала одолевать досада от бедственного положения, и оттого, что жена не внемлет мне. И я тогда, мысленно укоряя ее, произнёс, скорее тоже мысленно, ну что ты господи не помогаешь мне. Слово «господи», было произнесено машинально, как и прочие слова, во множестве присутствующие в нашей обиходной речи, и жизни. То есть, никакого умышленного обращения к Господу, с моей стороны в тот момент не было, но результат, даже машинально произнесённого «Господи», бал поразительным. Чудовище мгновенно оставило меня, и я оказался свободен от его невероятных объятий. В трепете и ужасе я буквально ввалился в комнату, но к жене не пошёл, думал, как бы чудовище не напав вновь, не задушило бы нас вместе. Уйдя на диван и забравшись с головой под одеяло, я продрожал, теперь уже в сознательном творении молитв, до рассвета. И только после восхода солнца, сон сморил меня. С тех пор вера, дотоле имевшая порою некие сомнения, вытеснила всякое упоминание о них. В помощь вере, пришло знание на собственной коже. Всё, что я знаю, я знаю совершенно точно, ибо в другой раз и по другому поводу, был взят ангелами, обличён и вновь ими же возвращён, против их желания, но по приказу к ним. Но это уже другая тема и другой разговор. Самое пожалуй нежелательное, это то, чтобы оказаться вечным рабом этого мохнатого чудовища, свободно проходящего сквозь метровые стены незамеченным и неврежденным, и не имеющим нужды в нашем земном питании. Но это же вселяет и уверенность в могуществе Божьем, в любви Его к нам и помощи к взывающим, пусть не всегда и осознанно. Потому, все споры вокруг сущности Божьей и его свойств, настолько дики для меня, и лишены всякой логики и понимания, ибо не могут быть осознаны, ни каким разумом человеческим, так как, всё находится вне досягаемости человеческой, не смотря ни на какие усилия плоти.. Всякое призывание имени БожьегоДЕЙСТВЕННО, и сказать, что путь к Нему именно здесь, большая самонадеянность, если не сказать больше. Бог везде творит, елика хощет, и кто был ему советником.