Одна винтовка на троих

В Москве на улице Народного ополчения установлен памятник народному ополчению. На некоторых домах Москвы и Ленинграда висят мемориальные доски, посвященные наиболее трагичной странице Великой Отечественной войны, бойцам и командирам ополчения, шедшим в атаку с одной винтовкой на троих и без патронов...

К одним из самых неудобных вопросов для официальных летописцев начала войны относятся вопросы, как, где, с какой целью использовались ополченческие народные формирования. Ленинград явился "лидером начинания". 27 июня 1941 года в Смольном под руководством секретаря ЦК ВКП(б), секретаря ленинградского обкома и горкома партии А.А.Жданова было принято решение создать Ленинградскую армию народного ополчения (ЛАНО). В тот же день горком ВКП(б) разработал и передал райкомам партии планы и разнарядки. Через три дня, 30 июня 1941 года, были созданы военный совет и штаб армии.

Создание ЛАНО вызвало "прилив ополченческого движения", хорошим стимулом стали разработанные льготы для остававшихся семей (на зиму за семьей добровольца сохранялась норма дров). Уже 2 июля 1941 года в Ленинграде насчитывалось 45183 добровольца. Так-так социальной базой комплектования ополчения были предприятия и учреждения районов, то их социальный состав различался. Например, из 5418 ополченцев Выборгского района 3316 были рабочими, в Дзержинском районе из 9143 ополченцев было 2588 рабочих, а представителей интеллигенции - 6495. Интеллигенция составляла большинство в ополчении Василеостровского и Куйбышевского районов Ленинграда.

Первый этап создания ополчения продолжался полторы недели (с 8 по 18 июля 1941 года). Общая численность ЛАНО достигла 52,7 тыс. человек, из которых были сформированы 3 дивизии, 6 частей, 16 пулеметно-артиллерийских подразделений. Численность дивизий составляла: 1-я дивизия народного ополчения (ДНО) - по штату 14926 человек, некомлект - 2824; 2-я ДНО - по штату 11739, некомплект - 3018; 3-я ДНО соответственно 12154 и 2060. Вооружались и снаряжались дивизии своими административными районами. Например, трудящиеся Володарского района передали ополченцам 772 винтовки, 998 охотничьих ружей, 873 малокалиберные винтовки, 3 станковых пулемета, 5 минометов. Дивизии испытывали недостаток в транспорте, средствах связи, тягачах. Не хватало телефонных аппаратов и телефонного кабеля. Более того, радиостанции, которыми располагала дивизия, зачастую не имели документации. Нередко отсутствовали кодовые таблицы и перечни позывных сигналов. 1-я ДНО имела некомплект винтовок 799 штук, 2-я имела резерв 317 винтовок, 3-я ДНО - 1192. Примерно на 50 процентов не хватало пулеметов. Не лучше было и с артиллерией. В 1-й ДНО из 72 орудий калибра 45 и 75 мм фактически имелось только 9 орудий 76 мм, во второй дивизии - 7 орудий, а в третьей ДНО - 25 орудий. На вооружении некоторых ополченческих формирований находились винтовки иностранных образцов: немецкие, французские, польские, канадские, которые поступали со складов Ленинградского гарнизона, где хранились со времен Первой мировой и Гражданской войн.

Большой проблемой оказались необученные ополченцы. Таких было немало: например, в 1-й ДНО из 8731 бойца 5246 не стреляли ни разу; во 2-й ДНО необученных оказалось 4027 человек; в 3-й ДНО - 4934. Во 2-й ГДНО -5734. Таким уровнем военной подготовки личного состава отличалось не только ополчение Ленинграда, но и других городов и регионов России. Организовать ополчение, сформировать части, научить стрельбе из штатного оружия в течение полутора недель было практически невыполнимой задачей. Поэтому из 970 бойцов и командиров, например, 3-го стрелкового полка 3-й ДНО, принимавших участие в контрольных стрельбах, 289 человек упражнений по стрельбе из боевой винтовки не выполнили. Хуже дело обстояло с тактической подготовкой. Занятия по изучению основ боя практически были организованы лишь в масштабе "отделение - взвод - рота". Обстановка, сложившаяся под Ленинградом, не позволила провести ни батальонные, ни полковые, ни дивизионные учения. Поэтому так называемые дивизии ополчения не отработали даже самых общих принципов взаимодействия в оборонительных и наступательных боях.

Вот такие "боевые" дивизии составили основу 42-й и 55-й армий. Некоторая их часть была включена в состав Невской оперативной группы, впоследствии переименованной в 67-ю армию, соединения которой полукольцом опоясали Ленинград от Лигово через Пулковские высоты и Усть Тосно до Невской Дубровки и Шлиссельбурга.

В воспоминаниях бывшего начальника Генерального штаба маршала Захарова в политкорректных выражениях высказана "благодарность" партии за вмешательство и фактический срыв планов мобилизации не только в приграничных, но и в центральных военных округах. Поскольку под гребенку были забраны на фронт - на рядовые должности - почти все командиры среднего и старшего звена (в том числе и подлежащие призыву). Примерно в это же время формировалось народное ополчение и в Москве.

Ополченческие формирования имели надуманную структуру и поэтому несли неоправданные потери. Нынешние защитники "наших побед" обычно ставят знак равенства между регулярными частями и формированиями народного ополчения: мол, и регулярные дивизии несли почти такие потери в начальный период войны. При этом приводят "убийственный" довод, что для формирования ополченческих дивизий уходило в 6 раз меньше времени, чем на формирование кадровой дивизии. По расчетам, на формирование регулярной дивизии необходимо 8 недель, а на создание ополченческой - "всего" 1-1,5 недели. Правда, и уничтожались ополченческие дивизии тоже значительно быстрее - за те же 1-1,5 недели. Жизнь, например, 2-й ДНО продолжалась две недели; после боев в ее полках осталось примерно по сто человек.

Снабжение боеприпасами было сильнейшей головной болью техников-интендантов. Для снятых с вооружения армии устаревших образцов стрелкового оружия (трофейного оружия времен Гражданской войны) невозможно было найти боеприпасы. Ополченцы постоянно испытывали голод в патронах. Потому и не была выполнена директива Ставки от 23 октября 1941 года, подписанная заместителем начальника Генерального штаба Василевским: "…на случай сдачи города дать выход войскам Ленфронта для отхода на восток для избежания плена. Сосредоточьте дивизий 8-10 и прорвитесь на восток. Нам армия важнее". Осуществить прорыв без артиллерии, без поддержки авиацией, без танков, с одной винтовкой на троих оказалось невозможно. Операция была обречена на неуспех.

Миф о том, что партийная и комсомольская мобилизация в первые дни войны резко усилили мощь РККА, был нужен тем руководителям, которые не смогли профессионально организовать мобилизацию и боевое слаживание. Бессмысленную с профессиональной точки зрения гибель безоружных ополченцев удобно списать на патриотизм и самопожертвование. Большего вреда, чем нанесли эти "патриотические почины" московского и ленинградского городских комитетов ВКП(б) своей стране, в то время нельзя было придумать.

Участники событий оценивают народное ополчение по-разному, зачастую диаметрально противоположно. Руководители партийных органов гордятся, что были найдены форма реальной помощи Красной армии и великолепный повод для агитации: "…сотни тысяч советских граждан - патриотов, проявляя горячую любовь к Советской Родине, добровольно вступили в действующую армию и флот". Газета "Правда" через неделю после начала войны опубликовала фотографию "Прошу направить добровольно на фронт", на которой десяток красивых юношей и девушек с радостными улыбками протягивают красному командиру, стоящему в кузове автомобиля, листки с написанными заявлениями.

По оценке мобилизационных отделов и управлений, этот почин полностью поломал мобилизационные планы и расчеты, потому что в каждой призывной очереди должны были призывать одновременно несколько призывных годов. Командный состав призывался отдельно, но, когда подошла вторая и третья очередь призыва, вдруг выяснилось, что командиры куда-то пропали, а вместе с ними и специалисты редких армейских профессий. Оказалось, что к моменту призыва военкоматом они или погибли, или попали в плен, или, имея специальность, например, геодезиста-топографа, служат в похоронной команде.

Редкие оставшиеся в живых ополченцы со стыдом и болью вспоминали про одну винтовку на троих. Немцы же долго не могли понять, кого им благодарить за созданные комфортные условия боев. (Видимо, это были первые бесконтактные сражения XX столетия.) Они недоумевали: с кем они воюют? Что за секретные войска без пулеметов, без танков, без артиллерии, без средств ПВО, без радиостанций и даже без патронов. Оказалось, что это ленинградские и московские ополченческие армии, дивизии и полки! По данным Энциклопедического словаря, в действующую армию через 26 ополченческих дивизий, полков, батальонов, истребительных батальонов и других формирований влилось более 2.000.000 оставшихся в живых бойцов и командиров.

Из книги Д.Константинова "Я сражался в красной армии"

2. Народное ополчение

Но самая большая трагедия была с так называемым «народным ополчением». Нельзя не сказать о нем, ибо этот политический блеф Сталина стоил народу сотен тысяч жизней, сотен тысяч напрасных жертв. Объявив начавшуюся войну — войной «отечественной», Кремль решил показать, что эта «отечественная» война ни чем не отличается от народной войны 1812 года, или борьбы с поляками в XVII веке, когда было создано знаменитое народное ополчение Минина и Пожарского. Необходимо было показать всему миру, что и в СССР весь народ как один поднялся на врага. Внешним выражением этого должна была явиться организация «народного ополчения».

Практическая абсурдность этой затеи заключалась в том, что принципы добровольной организации народного ополчения в XVII веке, при фактическом отсутствии, или крайней слабости в тот момент, регулярной армии, ничего общего не имели с нашим временем и являлись тогда, видимо, единственной возможностью организации вооруженных сил. Даже ополчение и партизанские отряды в войне 1812 года представляли собой, по существу, боевые единицы организовавшиеся из различных контингентов, — находившихся по тем или иным причинам вне армии. Это обстоятельство, совместно с ярко выраженным принципом добровольности, и составляло их характерную черту. Пусть читавшие «Войну и мир» Л. Н. Толстого вспомнят как, на каких началах и при каких условиях создавалось это народное движение.

Советское «народное ополчение» ничего общего не имело с действительно добровольным народным движением. Нелепость этой затеи проявилась в том, что ополчение состояло, главным образом, из контингентов уже и без того подлежащих мобилизации в армию в начале [6] войны. Контингент, еще в тот момент не подлежащий призыву, находился в ополчении в подавляющем меньшинстве. В это время процесс мобилизации армии далеко еще не закончился, ибо мобилизационный аппарат военных комиссариатов и соответствующих военных учреждений не мог «переварить» того количества людей, которое подлежало призыву. Людей было более чем достаточно и никаких ополчений вообще не нужно было. Но политика требовала декорации добровольной народной борьбы с врагом. И жертвой этого было, так называемое «народное ополчение».

Инициатива создания «народного ополчения» была проявлена не снизу, т. е. она исходила не от народа, а была продиктована сверху. В связи с этим, была широко развернута пропагандная компания, ничем не отличающаяся от всяких иных массовых кампаний, к которым так привык советский человек. Всех, так или иначе, теоретически способных носить оружие, вызывали по месту работы в партийные или профсоюзные комитеты, где подвергали соответствующей «обработке» и предлагали записаться в ополчение. Колеблющимся в упор предлагали следующий несложный силлогизм: «если вы любите родину и преданы партии Ленина — Сталина, то вы, конечно, хотите защищать ее с оружием в руках. Если вы не хотите, то значит вы чуждый нам человек, а может быть и враг?...» Каждый знал, что мог практически означать отказ и не многие шли на него.

Были собраны сотни тысяч людей. Плохо вооруженные и почти не обученные, они, во имя необходимой правительству политической декорации, долженствующей свидетельствовать о морально-политическом единстве страны, были брошены в самое пекло войны. Большинство из них погибло, расстрелянное и раздавленное немецкими танками, много сдалось в плен, а остальные, в очень скором времени, были расформированы и распределены по регулярным частям красной армии. Блеф с «народным ополчением», стоивший сотни тысяч жизней, также бесславно провалился, как провалилось знаменитое «народное финское правительство», созданное во время войны с Финляндией.