"Большая двойка" зашла в тупик

Нынешней зимой, как будто в соответствии с климатической нормой, в Северном полушарии наметилось значительное похолодание между США и Китаем. Такого, пожалуй, не случалось уже несколько десятилетий, чтобы в отношениях двух стран резко и почти одновременно вскрылось множество противоречий: давление США на юань, «кибервойна» между Google и властями КНР, намерение Вашингтона поставить Тайваню вооружения на 6,4 млрд. долларов, сброс Китаем гособлигаций США на 34,2 млрд. долларов, взаимные угрозы о введении карательных таможенных тарифов и антидемпинговых пошлин и, наконец, встреча Барака Обамы с Далай-ламой XIV Тэнцзин Гьямцхо в Белом Доме. Прежде стороны не позволяли себе единовременно предпринимать такое количество жестких мер в отношении друг друга, но за последние несколько месяцев внешняя политика и Пекина, и Вашингтона претерпела существенные изменения.

Напряженность между двумя державами удивляет своей неожиданностью: такого поворота китайско-американских отношений не мог предугадать никто. Ещё недавно американские эксперты рисовали совсем другой сценарий развития сотрудничества с КНР. В 2005 году в своей книге «The United States and the World Economy» («Соединенные Штаты и мировая экономика») директор Института международной экономики им. Питерсона Фред Бергстен предложил формулу «большой двойки»: США плюс КНР равно G-2. В начале 2009 года идею подхватили корифеи американской внешней политики экс-госсекретарь Генри Киссинджер и экс-советник Белого дома по национальной безопасности Збигнев Бжезинский. Оба выступали за то, чтобы США и Китай разделили бремя мировой гегемонии, таким образом задавая определенный прокитайский вектор внешнему курсу администрации Обамы.

В ноябре 2009 года во время визита в Пекин Барак Обама сделал предложение о создании G-2, сопровождавшееся настойчивыми «рекомендациями» о ревальвации юаня и поддержке введения санкций против Ирана. Однако китайская сторона его не приняла, мотивируя это недостаточным развитием и необходимостью серьёзной модернизации государства, а также стремлением проводить независимую политику, не вступая в альянс с какими-либо странами. У Китая было время изучить особенности концепции «большой двойки», поэтому официальный отказ становиться «младшим партнером» США был подготовлен заранее: идея G-2 была изначально отвергнута в Поднебесной на всех уровнях.

Именно ноябрьский (2009) визит Обамы в КНР следует рассматривать в качестве начала процесса похолодания двусторонних отношений. Иранский сюжет здесь особенно важен. Китай – последняя преграда на пути «крестового похода» США против Исламской Республики (других не осталось), именно от позиции Пекина зависит, будет ли решена «иранская проблема» по американскому сценарию. Впрочем, трудно представить, при каких обстоятельствах КНР в Совете Безопасности ООН не наложит вето на предложение США по введению санкций против Тегерана.

Дело в том, что Иран – крупный стратегический и торговый партнер Китая. Эта страна обеспечивает 15% (около 450 тыс. барр. в день) всего импорта нефти Поднебесной и по данному показателю занимает третье место после Анголы и Саудовской Аравии. В конце 2009 года Китай предпринял ещё две меры по активизации энергетического взаимодействия с Ираном. Госкомпания Sinopec подписала соглашения с Тегераном об освоении первой фазы одного из крупнейших иранских нефтегазовых месторождений Ядаваран, а также о предоставлении инвестиций в размере 6,5 млрд. долларов, которые будут направлены на модернизацию нефтеперерабатывающих заводов Ирана. Отказываться от столь выгодного сотрудничества, меняя его на роль «младшего брата» Америки, китайская сторона посчитала неразумным.

Разговоры о недооценке юаня ходят давно. С начала текущего десятилетия западные страны заявляют о необходимости ревальвации китайской валюты. В июле 2005 года правительство КНР пошло на компромисс: была установлена система «плавающего» курса юаня в привязке к корзине валют, и к июлю 2008 года китайская валюта укрепилась на 21%. Однако в преддверии глобального финансового кризиса процесс заморозился. Сейчас курс составляет около 6,82 юаня за 1 доллар (в начале 2005 года он был 8,2 юаня за 1 доллар). Это не устраивает ведущие индустриальные державы Запада, выступающие основными потребителями китайских товаров. Президент США Барак Обама, а также главы государств ЕС полагают, что искусственно заниженный курс юаня создает барьеры для зарубежного импорта и преференции для китайских экспортеров.

Западные эксперты убеждены, что Китаю необходимо провести ревальвацию юаня, чтобы сдержать слишком бурный экономический рост. Укрепление валюты хоть и приведет к сокращению доходов от снижения экспорта, но в то же время уменьшит приток спекулятивного капитала, разгоняющего инфляцию. Аналитики Goldman Sachs в середине февраля прогнозировали ревальвацию юаня на 5% уже в ближайшее время. Однако никаких заявлений или действий на этот счет от официального Пекина до сих пор не поступало.

Власти КНР нашли другой способ снизить финансовые риски. По данным Министерства Финансов США, в декабре 2009 года Китай продал пакет государственных казначейских облигаций США на сумму 34,2 млрд. долларов. Таким образом, объем принадлежавших КНР гособлигаций США снизился до 755 млрд. долларов. В результате ведущим держателем американских долговых расписок стала Япония (769 млрд. долл.), обогнав Китай впервые с августа 2008 года.

Согласно официальной версии, продажа американских ценных бумаг связана с намерением Китая диверсифицировать свои валютные вклады. КНР вряд ли будет резко сокращать вложения в американские облигации, чтобы не увеличивать объем свободной ликвидности. Ценные госбумаги США по-прежнему остаются очень важной частью валютных резервов КНР: американские активы составляют около 70% валютных резервов Поднебесной, превысивших 2,3 трлн. долларов. В то же время факт избавление от долларовых активов налицо, и вполне возможно, это станет долгосрочной стратегией Пекина.

Нынешней зимой ко всем прочим проблемам китайско-американских отношений добавилась ещё одна – программы-шпионы, которыми китайцы наводняют весь мир. Такое обвинение в адрес правительства КНР выдвинули представители компании Google в середине января. По их версии, с территории КНР произошли кибер-атаки на корпоративную инфраструктуру компании, а именно имело место попытка взломать почтовые ящики Gmail, зарегистрированные китайскими диссидентами. В качестве ответной меры Google отменил цензуру на результаты запросов, сделанные через поисковую систему компании. Это сразу же позволило компании увеличить количество пользователей в Китае. Граждане Поднебесной с большим интересом стали изучать альтернативную трактовку событий 1989 года на площади Тяньаньмэнь, ситуацию вокруг Тибета, Синьцзяна, Тайваня и другие проблемные для официального Пекина сюжеты.

Китайские чиновники, военные и ученые отрицают причастность к кибер-атаке, что автоматически бросает тень на главного конкурента Google в КНР, местную компанию Baidu. По данным Analysys International, во втором полугодии 2009 года доля использования поисковой системы Baidu практически в два раза превышала Google – 61,6% против 29,1%. Несмотря на внушительный перевес, преимущество Baidu каждый год медленно, но верно сокращается.

Ситуация повисла в воздухе. Однако в случае её разрешения сценарий ухода Google с китайского рынка и компромисс компании с властями Китая (то есть возвращение к режиму цензуры) одинаково вероятны. Как бы то ни было, в Китае живет 20% всех пользователей глобальной сети Интернет. Американцам чрезвычайно невыгодно терять этот рынок.

Ещё один серьёзный конфликт спровоцировали сами американцы. Вашингтон наступил на не менее болезненную, чем свобода слова, мозоль Пекина. В конце января США намеревались провести сделку по поставке оружия на Тайвань на сумму в 6,4 млрд. долларов. Вашингтон был готов продать острову, который КНР считает своей провинцией, 60 боевых вертолетов Black Hawk UH-60M, 114 зенитно-ракетных комплексов Patriot PAC-3, 12 противолодочных ракет Harpoon Block II, 2 минно-поисковых корабля класса Osprey и усовершенствованную командную систему Po Sheng ("Широкая победа"), разработанную специально для нужд тайваньских военных.

Реакция Пекина была молниеносной и жесткой. Послу США в КНР была вручена нота протеста. Согласно заявлению китайской стороны, действия США рассматриваются как вмешательство во внутренние дела Китая и несут угрозу национальной безопасности. Дипломатический протест был усилен целым рядом болезненных для США мер. Китай свернул программу военного сотрудничества с США, а также ввел санкции против американских компаний, участвующих в сделке с Тайванем. В результате этого пострадали такие гиганты как Boeing, United Technologies, Raytheon и Lockheed Martin. Первые две компании активно работают на внутреннем рынке КНР.

Помимо американского бизнеса в крайне неприятную ситуацию попала и администрация президента Тайваня Ма Инцзю. Дело в том, что с конца января между КНР и Тайванем идет непростой диалог о подписании Рамочного соглашения об экономической кооперации с Китаем (ECFA). Председатель партии «Гоминьдан» Ма Инцзю, известный своими пропекинскими выступлениями, положил на весы весь свой авторитет, поддерживая данное соглашение.

Подписания документа имеет огромную важность для экономического развития Тайваня. С 1 января 2010 года вступило в силу соглашение Китай – АСЕАН о свободной торговле. Если не будет заключено ECFA, остров окажется проигравшим в жесткой региональной конкуренции, так как его товары не смогут конкурировать с продукцией стран АСЕАН. Получение Индонезией, Вьетнамом, другими странами Юго-Восточной Азии режима свободной торговли с КНР – тяжелейший удар по экономике Тайваня. Если для Тайбэйя Пекин – главный торговый партнер, то Тайбэй для Пекина где-то в конце второго десятка.

Казалось бы, на фоне остальных обострившихся противоречий встреча Барака Обамы с Далай-ламой XIV имела все шансы остаться периферийным событием. Тем более что визит Тэнцзина Гьямцхо в США состоялся в разгар каникул, связанных с празднованием Нового года по китайскому лунному календарю. Однако негативная реакция Пекина, который тщательно отслеживает передвижения Далай-ламы, не заставила себя ждать. Пояснения Обамы о том, что он принимал своего гостя в качестве религиозного, а не политического лидера тибетцев, было отвергнуто руководством КНР. Встреча двух лауреатов Нобелевской премии мира прошла в Белом Доме, а это было воспринято китайской стороной как политический жест. Впрочем, в отличие от своего предшественника Джорджа Буша, Барак Обама принимал Далай-ламы не в Овальном кабинете, а в Картографической комнате, и золотую медаль Конгресса ему не вручал.

Эксперты склонны полагать, что поездка Тэнцзина Гьямцхо в США – это попытка Вашингтона раздуть огонь геополитических противоречий в Южной Азии, а также столкнуть двух ключевых игроков в регионе – Индию и КНР. Дело в том, что Китай планирует диверсификацию маршрутов, по которым он получает нефть и газ из Персидского залива и Африки. В сентябре 2009 года началось строительство нефтегазового трубопровода длиной 1100 км между западным побережьем Мьянмы и китайским городом Жуйли в провинции Юньнань. Благодаря объекту «Мьянма – Китай» (ввод в эксплуатацию запланирован на 2012 год) КНР снизит транспортные риски, связанные с прохождением кишащего пиратами Малаккского пролива.

Транзитной территорией на пути новой энергетической артерии станет Шри-Ланка, которую с Пекином связывают узы дружбы, подкрепленные значительными китайскими инвестициями в экономику острова. Однако в отличие от Мьянмы и Шри-Ланки отношения КНР с Индией накалены из-за споров по поводу границ, а также общественно-политической деятельности Далай-ламы. Индийская сторона испытывает недовольство той активностью, с которой китайские компании-конкуренты действуют на территории их соседей. Тем более что официальные отношения Нью-Дели с Коломбо и Нейпьидо также далеко не идеальные.

Возвращаясь к КНР и США, хотелось бы понять причины столь резкого обострения двусторонних отношений и ужесточения внешнеполитического курса обеих стран. Впрочем, что касается Соединенных Штатов, необходимо внести важное уточнение. Нынешняя жесткость Вашингтона вызывает удивление исключительно в связи с предвыборными заявлениями Обамы о смягчении внешней политики. Действительно, в первый год президентства американский лидер пытался действовать по-новому: не давал хода пакету военных сделок с Тайбэем и не принимал Далай-ламу, хотя тот был в США, а Хиллари Клинтон даже пообещала не очень терзать Пекин с правами человека.

Возвращение к привычной (в стиле предыдущей администрации) внешней стратегии связано с давлением, которое Барак Обама испытывает по целому ряду внутренних вопросов, прежде всего, по законопроекту о реформе системы здравоохранения, имеющему принципиальное значение для его политической карьеры. Кроме того, американский истеблишмент не готов поступиться хоть чем-нибудь, связанным со сверхдержавным положением страны. Поэтому президент демонстрирует решимость сохранять лидерство США в мире, и внешняя политика Вашингтона становится более жесткой.

Мотивы перемен, произошедших в Пекине, проследить сложнее. Есть несколько версий насчет того, почему произошел переход от «мягкого возвышения» к подзабытой со времен Мао Цзэдуна стратагеме «борьбы острием против острия». Наверное, каждая из версий содержит долю правды. Представители консервативного крыла экспертов на Западе полагают, что Китай демонстрирует всем свое истинное лицо ущемленной в правах державы, жаждущей реванша и изменения сложившегося в мире расклада сил. Китайские аналитики со своей стороны указывают на разгоревшийся по вине Запада мировой финансовый кризис, который вновь подтвердил правильность выбранной Китаем модели экономического развития и придал руководству страны еще большую уверенность в своих силах.

Ещё одно объяснение сводится к тому, что сейчас, в преддверии намеченного на 2012 г. XVIII съезда КПК, на котором будет объявлено имя нового Генсека ЦК китайской компартии и лидера государства, в КНР уже начался процесс постепенной смены власти, сопровождаемый ужесточением внутреннего и внешнего курса; кандидаты на высшие партийные и государственные посты стараются укрепить свой имидж национальных лидеров, проводя национально-ориентированную политику. Согласно другой точке зрения, силовые ведомства и консервативно-настроенные политические круги одержали верх над реформаторами и теперь пытаются навязать авторитарные методы руководства в различных сферах политической жизни.
Конфликт двух государств-лидеров современного мира далёк от завершения, но можно подвести его промежуточные итоги.

Сверхдержава сегодняшнего дня Америка использует стратегию силы, тогда как гегемон будущего Китай делает ставку на торгово-экономическое давление. Пока больше проигрышей у США: Boeing, United Technologies и, вполне вероятно, Google рискуют потерять огромный китайский рынок. К тому же, избавление КНР от государственных казначейских облигаций США подрывает доверие других стран к американским долговым распискам. У Китая лишь имиджевые потери. История с кибер-атаками, жесткие меры против американского бизнеса и поддержка Тегерана дали повод западным аналитикам и СМИ распространить теории о реваншистских настроениях «обиженной державы». Вполне возможно, в скором времени это негативно скажется на привлекательности Поднебесной и как инвестора, и как площадки для инвестиций.

Однако ссориться по-крупному Китай и США не будут: обеим странам это слишком невыгодно, прежде всего, с экономической точки зрения. Экономики двух держав настолько взаимосвязаны и взаимозависимы, что разрушить складывающуюся десятилетиями систему не так просто, да и альтернативы ей не видно. Как долго продлится кризис недопонимания, предсказать сложно. Очевидно одно: нынешнее состояние китайско-американских отношений свидетельствует о том, что об идее G-2 можно на ближайшие годы забыть, если не вовсе от неё отказаться.