Крутицкое подворье и начало правящей династии Романовых

8 / 21 февраля - годовщина избрания Земским собором царя Михаила. В нынешнем году, как и в 1613-м, на этот день выпала Неделя Православия

В 1612-13 годах в Москве происходили события, в значительной степени определившие дальнейшую судьбу России. Изгнание поляков, созыв Земского собора и избрание царем юного Михаила Романова - все эти судьбоносные события были самым непосредственным образом связаны с Крутицким подворьем.

Второе народное ополчение под предводительством князя Дмитрия Пожарского и гражданина Нижнего Новгорода Козьмы Минина в июле 1612 пришло на Крутицы. В Успенском соборе, отслужив молебен, ополченцы целовали крест и клялись освободить Москву от иноземцев. Крутицкий собор играл тогда роль главного храма столицы и всей Руси, так как кремлевский собор Успения Божией Матери, главная русская святыня, находился в руках польских захватчиков. Сама же Крутицкая кафедра в то время вдовствовала: «Крутицкий митрополит Пафнутий, бывший при Гермогене и по его поручению ездивший в Старицу для приглашения патриарха Иова в Москву и потом для его погребения, уже скончался, неизвестно когда и какою смертию» (Булгаков Макарий, Митрополит. История Русской церкви. Москва, 1996, кн. 6, отдел 1, глава 1, с.111). Значительная часть ополченцев оставалась на подворье до конца октября, когда поляки были выбиты из Москвы.

С.М. Соловьев в своей «Истории России с древнейших времен» приводит любопытный исторический документ, характеризующий состояние Крутиц в то время. 29 июля 1612 года князь Пожарский от лица всего ополчения написал письмо казанскому митрополиту Ефрему, который после смерти патриарха Гермогена, последовавшей в январе того же года, был поставлен «во главе Русской церкви, по совету всяких чинов людей,... (впрочем, без патриаршего сана)» (Знаменский П.В. История Русской Церкви // Православие и современность. Электронная библиотека, с.138).

В письме князь, в частности, пишет: «И теперь, великий господин! Немалая у нас скорбь, что под Москвою вся земля в собранье, а пастыря и учителя у нас нет; одна соборная церковь Пречистой Богородицы осталась на Крутицах, и та вдовствует. И мы, по совету всей земли, приговорили: в дому Пречистой Богородицы на Крутицах быть митрополитом игумену Сторожевского монастыря Исаии: этот Исаия от многих свидетельствован, что имеет житие по Боге. И мы игумена Исаию послали к тебе, великому господину, в Казань и молим твое преподобие всею землею, чтоб тебе, великому господину, не оставить нас в последней скорби и беспастырных, совершить игумена Исаию митрополитом на Крутицы и отпустить его под Москву к нам в полки поскорее, да и ризницу бы дать ему полную, потому что церковь Крутицкая в крайнем оскудении и разорении» (Соловьев С.М. История России с древнейших времен // Собрание сочинений в 18 книгах. Кн. 4, Москва, 1989, с. 656).

Здесь необходимо сказать несколько слов о роли Крутицких митрополитов в церковной иерархии того времени. Начиная с предстоятельства митрополита Ионы, когда Русская церковь стала автокефальной (1448 г.), Крутицкие архиереи принимали участие во всех значительных церковных и государственных событиях. После учреждения на Руси в 1589 году патриаршества Крутицкие епископы удостоились сана митрополита. Московским собором в том же году было вынесено определение: «быть митрополиту между прочими и близ царствующего града на Крутицах». Митрополит Крутицкий «каждое воскресенье ездил в Москву служить с патриархом, а во время болезни Первосвятителя замещал его. По кончине патриарха (вплоть до избрания нового Предстоятеля Церкви), Крутицкие иерархи становились местоблюстителями патриаршего престола, и под их управление переходила т.н. «патриаршая область», т.е. город Москва... В период местоблюстительства Крутицкий архиерей занимал при богослужении патриаршее место и даже имел шествие «на осляти» вокруг города в Вербное воскресенье» (Соловьев И., свящ., Крутицкое подворье в прошлом и настоящем, Москва, 2007, с.28-29).

Осенью 1612 года по просьбе Земского правительства Минина и Пожарского «святитель Ефрем рукоположил во митрополита Крутицкого игумена Саввино-Сторожевского монастыря Исаию. Очевидно, правительство «всей земли» планировало, что митрополит Исаия будет восстанавливать систему церковного управления после освобождения Москвы» (Архипастыри Казанские 1555-2007, Казань, 2007, с.64). По другим сведениям, митрополит Ефрем по неизвестной нам причине «не исполнил обращенной к нему просьбы от лица Русской земли, не произвел Исайю в митрополиты Крутицкие» (www.hrono.ru, Биографический указатель, Ефрем. Материал из кн.: Славянская энциклопедия. XVII век. М., 2004). Вопрос этот остается дискуссионным. По видимому, ближе к истине вторая точка зрения. Учитывая роль, которую Исайя, при условии поставления его митрополитом на Крутицы, стал бы играть в той политической ситуации, мы можем понять нежелание святителя Ефрема рукополагать игумена Исайю на Крутицкую кафедру, тем самым уступая первенство в церковной иерархии.

В августе 1612 года польская армия была разбита. 22 (26) октября польский гарнизон в Москве, оставшись без поддержки гетмана Ходкевича, капитулировал. Россия после освобождения от иноземного ига встала перед необходимостью избрания нового самодержца. Из освобожденной Москвы от имени князей Пожарского и Трубецкого были по всей Руси разосланы грамоты, предписывавшие городам послать в Москву до 6 декабря своих представителей. По причине послевоенной разрухи выборные (от 700 до 1500 человек) съехались в Москву на месяц позже. После трехдневного поста 7 января 1613 г. в Успенском храме Кремля открылся Земский собор. Среди наиболее вероятных кандидатов на Московский престол, помимо Михаила Романова, рассматривались Голицины, Годуновы, Шуйские, Воротынские, князья Пожарский и Трубецкой.

В своем исследовании Н.И. Костомаров пишет: «Не было тогда никого милее народу русскому, как род Романовых. Уж издавна он был в любви народной. Была добрая память о первой супруге Ивана Васильевича, Анастасии, которую народ за ее добродетели почитал чуть ли не святою. Помнили и не забыли ее доброго брата Никиту Романовича и соболезновали о его детях, которых Борис Годунов перемучил и перетомил. Уважали митрополита Филарета, бывшего боярина Федора Никитича, который находился в плену в Польше и казался русским истинным мучеником за правое дело». Первое предварительное голосование состоялось 4 (7) февраля и не принесло очевидной победы Михаилу Федоровичу. Решающее голосование было назначено на 21 февраля. При этом от Михаила Романова потребовали прибыть на Собор как можно скорее. Однако это требование соборян не было удовлетворено, поскольку жизнь претендента на престол в случае его переезда из Костромы в Москву могла подвергнуться смертельной опасности. 17 (18) февраля Собор изменил свое решение, разрешив юному боярину Михаилу остаться в Костроме.

Интересные подробности исторических событий той эпохи мы обнаруживаем в книге «Романовы, Исторические портреты»: «Бояре тянули время на соборе, стремясь решить вопрос о царе «втаи» от казаков и дожидаясь их выезда из Москвы. Но те не только не уезжали, но вели себя активней. Однажды, посоветовавшись «всем казацким воинством», они послали до пятисот человек к крутицкому митрополиту. Насильно, выломав ворота, ворвались к нему во двор и «грубными словесами» потребовали: «Дай нам, митрополит, царя государя на Россию, кому нам поклонитися и служити и у ково жалования просити, до чево на гладною смертию измирати!».

Остается невыясненным вопрос о том, кто именно имеется в виду под Крутицким митрополитом. Возможно, это был владыка Ефрем, который как фактический местоблюститель Патриаршего престола мог резидировать на Крутицах. Это подтверждается и тем фактом, что казаки скорее всего обратились бы к нему как самому авторитетному в то время архипастырю с требованием «дать царя». Но может быть, это был митрополит Иона, ставший впоследствии Предстоятелем Церкви.

После ультиматума казаков Крутицкий митрополит поехал держать совет к боярам. Спешно созвали всех на собор. Бояре представили казацким атаманам список, включавший восемь самых, по их мнению, достойных претендентов. В списке, однако, не было Михаила Романова. Тогда речь держал один из казацких атаманов: «Князи и боляра и все московские вельможи! Не по Божии воли, но по самовластию и по своей воле вы избираете самодержавного. Но по Божии воли и по благословению... великого князя Феодора Иоанновича всея Руси при блаженной его памяти, кому он, государь, благослови посох свой царской и державствовать на России князю Феодору Никитичу Романову. И тот ныне в Литве полонен. И от благодобраго корене и отрасль добрая и честь - сын его князь Михайло Феодорович. Да подобает по Божии воли на царствующем граде Москве и всея Руси да будет царь государь и великий князь Михайло Феодорович всея Руси...» (Романовы, Исторические портреты» под редакцией Е. В. Леоновой, Москва, 1997).

21 февраля 1613 года, в Неделю православия, Земский собор избрал на царство юного Михаила Романова, 2 мая он торжественно въехал в стольную Москву, а 11 июля митрополит Казанский и Свияжский Ефрем, как первоиерарх Русской Церкви в отсутствии Патриарха, в Успенском кафедральном соборе совершил венчание и миропомазание нового государя на царство. В декабре того же года владыка Ефрем по не совсем понятным причинам выехал в Казань. Возможно, он, рукоположив в Крутицы нового архиерея, передал ему свои властные полномочия, и решил вернуться в свою епархию. В дороге, не доехав до Казани нескольких верст, он скончался. После его смерти Русской Церковью управлял Крутицкий митрополит Иона, по мнению профессора Знаменского, «человек мало к тому (управлению) способный как по своему недальнему образованию, так и по недостаткам своего мелочного, упрямого и мстительного характера» (Знаменский П.В. История Русской Церкви // Православие и современность. Электронная библиотека, с.140).

Период междупатриаршества длился в России довольно долго, до 1619 года. Упомянутый владыка Иона, как местоблюститель престола Московских Первосвятителей, вместе с Собором других архипастырей избирал и хиротонисал новых архиереев, выдавая им настольные грамоты, вершил церковный суд и надзирал за исправлением и печатанием церковных книг. К сожалению, по мнению митрополита Макария (Булгакова), все это не принесло ему ничего, кроме бесчестия. Возникает вопрос: почему же Иона так долго фактически возглавлял Русскую Церковь? Дело в том, что и царь и народ ожидали возвращения на Русь из польского плена митрополита Филарета, отца государя. Именно он считался самым достойным и в той политической ситуации, пожалуй, единственным кандидатом на патриарший престол. Еще в его отсутствие по всей России его имя как «великого государя, митрополита всей Русии» поминалось на церковных службах в ектениях и многолетиях наряду с великим государем царем Михаилом и писалось на антиминсах. Наконец, 24 июня 1619 года Филарет (Феодор Никитич Романов), нареченный в Патриархи еще Лжедимитрием II, который желал таким образом, признавая в Филарете родственника, легализовать свои притязания на царство, после освобождения из польского плена был возведен на Патриарший Московский престол в присутствии Патриарха Иерусалимского Феофана.

Митрополит Макарий так описывает прибытие владыки Филарета в Москву из плена: «А размен пленных, когда освободился из неволи и митрополит Филарет, последовал только 1 июня 1619 г. при реке Поляновке, на рубеже за Вязьмою. Таким образом, Филарет пробыл в плену (с 13 апреля 1611 г.) восемь лет полтора месяца и два дня. Этот продолжительный плен, соединенный с тяжкими лишениями для Филарета, чрезвычайно возвысил его в глазах всех сынов России: на него смотрели как на мученика, пострадавшего за отечество и за православную веру от поляков.

Государь, обрадованный освобождением своего отца, пожелал устроить для него самую торжественную встречу. В Можайске его встретили Рязанский архиепископ Иосиф с архимандритом и игуменом, боярин князь Димитрий Михайлович Пожарский да окольничий князь Волконский. Под Звенигородом, в Саввине монастыре, - архиепископ Вологодский Макарий с двумя архимандритами, боярин Морозов да окольничий Пушкин. В селе Хорошове - митрополит Крутицкий Иона с архимандритом Троице-Сергиева монастыря Дионисием, боярин князь Трубецкой да окольничий Бутурлин. За пять верст от Москвы вышел навстречу Филарету сам государь со всем своим царским синклитом и бесчисленным множеством народа и поклонился в ноги своему отцу митрополиту, а последний также поклонился своему сыну государю, между тем как свидетели этого трогательного свидания проливали слезы» (Булгаков Макарий, Митрополит. История Русской церкви, кн. 6, отдел 1, глава 3, с. 275-276). Именно при новом Патриархе патриаршая власть достигла апогея своего развития. Он единственный из российских Предстоятелей именовался «Великим государем», как и сам Великий государь царь Михаил, его сын.